Ленин горб вход деньги время

Б.И. Горб - литературовед, занимающийся творчеством Владимира Владимировича Маяковского - написал свою книгу ещё в начале 90-х, однако в свет она вышла только в 2001г. Книга вышла тиражом в 999 экземпляров и была разослана с личной подписью автора по библиотекам, а так же зарубежным университетам, имеющим кафедры русской литературы. К счастью, найти данный труд в свободном доступе достаточно тяжело. Сомневаюсь, что в своё время книга вызвала фурор, вряд ли она даже стала сколько-нибудь значимым литературным событием: отзывы о ней весьма немногочисленны, даже несмотря на второе издание, случившееся в 2005г. Интересна же книга, главным образом, своей образцово-показательной деконструкционностью по отношению к объекту - В.В. Маяковскому.

Прикрываясь фразами о любви к Маяковскому-поэту, постоянно настаивая на своём преклонении перед личностью и трагической судьбой Владимира Владимировича, Горб расправляется с его литературным наследием как повар с картошкой. При этом знаковым, на мой взгляд, является употребление именно образа шута, скомороха.

Для выполнения своего замысла гражданин деконструктор пускается во все тяжкие и начинает резать якобы уважаемого им автора по живому. Слишком хорошо известно отношение Маяковского к Ленину. И слишком оно, по мнению Горба, неверно понято.

Отдельная и весьма показательная тема в сочинении Горба - советские мёртвые. Тут-то уж деконструктор раскрывается во всей своей, по истине, сатанинской красе.

Разрушив прежний образ, деконструктор создаёт новый - потерянного, испуганного человека, ради сохранения собственной жизни примерявшего на себя маску шута. При этом, человека жуткого обиженного и от этого злобно, исподволь, гадящего власти, под видом восторженных од выпуская желчную сатиру.

Еще при жизни Владимира Ульянова о его баснословном богатстве ходили легенды. Так, например, если верить одному из выпусков нью-йоркской газеты Times, в течение 1921 года Ленин положил на счета в швейцарских банках около 75 миллионов франков. Неужели вождь мирового пролетариата был миллионером?

Недвижимость

Ульяновы никогда не находились в самом низу социальной лестницы, а потому у них за душой кое-что все-таки было. Взять хотя бы имение в Кокушкине, ежегодный доход от которого составлял 2000 рублей. Часть этих денег мать Ленина регулярно высылала сыну в эмиграцию. Ульянов получал от нее от 300 до 500 рублей 3-4 раза в год. Однако некоторые исследователи эту информацию опровергают, утверждая, что небогатое имение не могло давать столь высокий доход.
К тому же историки утверждают, что если бы семья Ульяновых после смерти главы семейства имела бы несметные богатства, то вдова вряд ли подала бы прошение о помощи в захоронении усопшего мужа и скорейшем назначении пенсии по его утере. Плюс ко всему существуют свидетельства того, что Марии Ульяновой было предложено получить награды, причитающиеся умершему отцу семейства. Но, узнав, что за них нужно заплатить, вдова от наград отказалась.
О недвижимости, приобретенной Лениным за рубежом, и вовсе нет никаких сведений. Он жил на съемных квартирах. Однако и по сей день мир полнится слухами о шикарной квартире во Франции, которую в период эмиграции Ильич взял в аренду. Однако, по свидетельствам очевидцев, действительно просторное жилище было обставлено весьма дешевой мебелью.

Писательский труд

Неожиданные доходы

Счета в банках

Краткое описание мифа

Бухгалтерия Октябрьской революции (или переворота, как это называли сами большевики) - обязательная составляющая исторического мифотворчества всех мастей.

На самом деле

Однако, если очистить вопрос о финансировании большевиков от пропагандистской шелухи, он остаётся важной и интересной научной проблемой. День рождения Ленина - удобный повод об этом поговорить.

В советское время было опубликовано письмо Ленина Ганецкому о получении 21 апреля от его сотрудника, польского социал-демократа Мечислава Козловского, 2000 рублей . В дальнейшем Козловский объяснил передачу этих средств возвратом средств, которые Ленин оставил Фюрстенбергу в Стокгольме (они причитались ему из фонда эмиграционного бюро) .

Масштаб дотаций Ганецкого большевикам в любом случае не может превышать общий доход от продаж товаров минус средства, переведённые в Стокгольм, минус средства, оставшиеся на счетах Ганецкого и его финансового агента в Петрограде Суменсон. Номинальная стоимость товара 2 млн рублей. Всего Суменсон выручила 850 021 рубль. 676 336 рублей 13 копеек она отправила Фюрстенбергу в Стокгольм, но из-за июньского (1917 года) запрета на перевод денег за границу на счету у Суменсон оставалось для Фюрстенберга 120 182 рубля .

Азовско-Донской банк предоставил следствию Временного правительства данные о счёте Козловского. На нём содержалось 12299 рублей самого Козловского и 52074 рублей, поступившие от Розенблита, коммерческого партнёра Фюрстенберга, и принадлежавшие последнему. Фюрстенберг уплатил Козловскому через Суменсон и из средств, поступивших от Розенблита 20623 рубля (ещё 2800 рублей на его счету было к началу года). Так что всего лично Козловский получил от Фюрстенберга 23424 рубля .

Всего со счетов Козловского было всего списано 61573 рубля. 24 мая он списал со счёта 41850 рублей, которые, как он объяснил, были переданы Ганецкому, прибывшему на короткое время в Петроград. Остальные выплаты Козловского по распоряжению Ганецкого составили 19723 рубля . Деньги, полученные от Козловского, Ганецкий положил на счёт Суменсон, оставив себе всего три тысячи рублей .

Потенциально оставленные на счёте средства могли использоваться на политические нужды в дальнейшем. Но этого не случилось, так как в июле 1917-го операции с этими деньгами были заморожены.

Получается, что Ганецкий платил Козловскому десятки тысяч рублей практически ни за что (сама Суменсон получала около тысячи рублей в месяц).

Во-вторых, 50 тысяч рублей с санкции Ганецкого были 10 марта взяты для передачи американскому вице-консулу А. Рейлли, ненадолго приезжавшему в Россию . Похоже, таким образом Ганецкий просто получил деньги по оказии. С 10 марта 1917 года нет признаков передачи денег посторонним лицам через Суменсон.

В начале 1917-го Ганецкий и Суменсон разочаровались друг в друге и взяли курс на сворачивание дела. В июне фирма фактически остановила свою деятельность, тем более, что из-за закона 14 июня Суменсон уже не могла пересылать прибыль фирмы за границу.

Кроме того, что Козловский имел право получать деньги (хотя и здесь масштаб преувеличен на порядок), всё это - чистейшая фантазия. Решившись откровенно лгать, Никитин исходил из того, что при его жизни материалы следствия вряд ли могут быть опубликованы (он умер в Париже в 1943 году).

В действительности Суменсон своей вины не признала и весьма аргументировано, с документами и цифрами в руках доказывала, что занималась исключительно коммерцией и выполняла поручения Ганецкого, не вникая в политическую сторону его жизни, и аккуратно пересылала сотни тысяч рублей в Стокгольм, а не снимала их со счетов в Петрограде. Обо всех этих поручениях, а также об организации торговли, включая, конечно, и наличие складов, она подробно рассказывала, и ничего предосудительного в её действиях следствие не обнаружило, что бы потом ни фантазировал в эмиграции Никитин.

Это, однако, не значит, что совсем отсутствуют косвенные улики.

На что ещё большевикам нужны были деньги?

Закупать оружие для восстания? Нет, это было не нужно - оружия было более чем достаточно. Октябрьский переворот потом делался воинскими частями и созданной Советами Красной гвардией.

А вот солдат и вооружённых рабочих нужно было сагитировать. Ведь ещё весной они в большинстве своем стояли за эсеров и меньшевиков. Агитационная работа требовала затрат на печать.

С чего это так расщедрились питерские рабочие, что многократно перекрыли сборы сторонников большевиков в марте - начале апреля и после июльских событий? Или расщедрились не только рабочие?

Если бы не было других трат, то этого могло почти хватить. Но доходы и пожертвования тратились не только на покупку самой типографии. Из этих сумм купили автомобиль за 6850 рублей , уплатили за помещение 3500 рублей. На обслуживание типографии уходило около 25 тысяч, которые полностью не окупались. Купили бумаги на 40 тысяч . Бумага могла окупиться уже в июне, но всё равно получается, что после покупки типографии были свободные деньги.

У большевиков действительно возник в первой половине мая 1917 года дефицит в несколько десятков тысяч рублей (около 30 тысяч), который им нужно было быстро покрыть (хотя бы в долг). Этот дефицит был покрыт, но сама история с покупкой типографии оказалась малозначимым эпизодом, так как июльское поражение обнулило результаты этих усилий.

Роль Ганецкого и Козловского представляется важной не сама по себе (тем более, что их вклад в дело победы большевиков в любом случае скромен), а из-за их связи с Парвусом. Однако из сказанного выше следует, что они могли передавать большевикам не деньги Парвуса, а деньги, которые де-юре были заработаны ими лично.

Для обывательского сознания непостижимо, что, кроме денег, могло обеспечить победу радикальной левой партии. Но причина роста влияния большевиков лежит в другой плоскости. Экономический кризис, ухудшавший и без того тяжёлое положение трудящихся, продолжал углубляться, и Временное правительство ничего не могло с этим поделать. Это порождало массовое отчаяние, стремление вырваться из сложившегося положения одним скачком, нереальные ожидания и в итоге - стремление к быстрым и решительным мерам, качественно изменяющим общество. Большевики стали силой, которая взяла на себя консолидацию радикально настроенных солдатских и рабочих масс. Это, а не внешнее финансирование, обеспечивало их политические успехи.

А ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ-ТО - ШУТ У ТРОНА!

Бронислав Горб представил выпущенное издательством "Улисс-Медиа" монументальное исследование с кричащим названием "Шут у трона революции". В подзаголовке - "Внутренний сюжет творчества и жизни поэта и актёра серебряного века Владимира Маяковского". К этой теме автор, по его словам, пришёл случайно. Он был занят совершенно другой темой, как вдруг задался вопросом: почему столь одарённая творческая личность, как Владимир Владимирович, смог продать талант неправому делу, поплатившись при этом самим даром Поэта? Надеясь найти ответ, он заглянул в работу Карабчиевского (считающуюся одной из лучших) и. ужаснулся! Затем - к Сарнову, Халфину, Аннинскому, Вайскопфу и другими, другим. Листал и не уставал поражаться: как же так? Маяковский трактовался совершенно не так, как того требовали сами тексты, логика и здравый смысл. "Карабчиевский просто не понял человека, о котором писал! - решительно заявил Бронислав Горб и приступил к изложению свой позиции. - Маяковский поэт такого уровня, что оказался многим не по зубам".

Я себя
советским
чувствую заводом,
вырабатывающим счастье.
Вот лежу,
Уехавший за воды,
Ленью
Еле двигаю
Моей машины части.

Бронислав Горб избрал такой поход: не врать, не переиначивать и не натягивать факты на концепцию. Эмоциональность некоторых глав полностью подтверждает истинность намерений исследователя. Например, объясняя своё непонимание сравнений Маяковского со Святогором, Горб рассказал о поиске скрытого смыла не только в творчестве поэта. Оказалось, что Святогор - это один из самых придурковатых (цитата) "младших" богатырей в славянском "пантеоне", не знающих, куда девать силищу. Прямая параллель с "особой литературной планетой" (именно так назван поэт в книге) очевидна.

"Пусть мне возразят академические исследователи, если я не прав. Но за несколько лет подготовки книги я не получил убедительных аргументов из их уст, хотя промежуточные результаты моего труда постоянно публиковались в прессе (например, в известном журнале "Витрина")", - говорит Горб.

Наверное, им просто нечего возразить. А может, учёные просто не рассматривают автора всерьёз, полагая его идею рядовой выдумкой или бредом? Или они, кусая локти, стыдятся признаться, что не замечали очевидного, слепо следуя концепции, наработанной советской школой. Да уж, от убеждений отказаться бывает ой как сложно: "переходные" литературоведы знают об этом не понаслышке. Догадывался об этом и Гений, не сомневается Горб, объясняя следующие строчки как элементарное скоморошье приспособление насмешливого таланта к заданным жизнью тупиковым обстоятельствам:

Я
Себя
Под Лениным чищу,
Чтобы плыть
В революцию дальше.

Трактовка жизни и творчества Маяковского через шутовство является новаторской в критике и литературоведении. Хотя Игорь Северянин уже в 1926 году сказал о Маяковском так: ". В иных условиях и сам, пожалуй, / Он стал иным, детина этот шалый, / Кощунник, шут и пресненский апаш: В нём слишком много удали и мощи,/ Какой полны издревле наши рощи./ Уж слишком он весь русский, слишком наш!!" Но мог ли даже он предположить, что поэма "Владимир Ильич Ленин" не без иронии, но и не только её посредством, будет осмыслена через "красное хлыстовство".

Новая книга о Маяковском - и новая загадка о гении. Возможно, подражая объекту исследования, Бронисолав Горб нескромно отмечает: "У меня создалось такое впечатление, что в стране есть только один человек, прочитавший Маяковского, - это я". Автор монографии полагает, что Владимир Владимирович пришёл в революцию вовсе не для того, чтобы поддержать её, а исключительно для того, чтобы её изнутри взорвать. В качестве подтверждений Горб приводит несколько полных вариантов произведений поэта, называя подраздел издания "Маяковский насмехается: Сатирические стихи и поэмы о ереси коммунизма - новой религии, её апостолах, святых и угодниках". Особую ценность представляют архивные фотографии, коллажи, рисунки "эпохи шутов". Эпатажность личности Маяковского, видимо, распространяется и на всё, что с ним связано, независимо ни от расстояний, ни от времени. Так, на осенней книжной ярмарке во Франкфурте книгу Горба о Маяковском просто бесстыдно украли, а ещё до издания не раз автор и его помощники боролись с обрушившимся на них плагиатом. Происки продолжаются? Наверное, теперь веское слово должен сказать "курирующий Маяковского" Институт мировой литературы, кстати, выпускающий полное собрание его сочинений.

У Горба видел я этого Маяковского.

P.S. Через несколько дней после прочтения книги (замечу, оторваться сложно) у меня состоялся разговор с Евгением Евтушенко: о литературе, в особенности о современной поэзии, а также о его преподавательской деятельности в США, где он вместе со студентами вновь и вновь (по-новому ли?) прочитывает Бунина, Пастернака, Мандельштама, Маяковского. Я поинтересовался его мнением о трактовке революционного творчества через шутовство. Евгений Александрович, сперва несколько взорвавшись, назвал эту концепцию "удивительнейшей пошлостью, пошлее которой и выдумать сложно", а самого Маяковского определил глубоко трагической личностью, жестоко пострадавшей от Власти, которой он служил как настоящий Поэт.

И в любви выбор Маяковского оказался смертоносным. В мельчайших подробностях изучен мучительный роман с Лилей Брик. Но мало кто знает, что в США у поэта были нежные отношения с Лизой Зиберт (Элли Джонс), эмигранткой из России, родившей поэту дочь. В 1928 г. Элли привезла дочку Елену в Ниццу, где поэт с ними встречался. Узнай про это кто-то из советских друзей или недругов, и жизнь Маяковского оборвалась бы еще раньше.

Его американская дочь Хелена-Патриция Томпсон бывала не раз в Москве. В день 100-летия Маяковского в музее на Лубянке её можно было видеть вместе с сыном Роджерсом, внуком поэта: очень высокая, гордая женщина плакала в той комнате, где в 30-м году разыгралась трагедия. Прах Элли Джонс ее дочь, Елена Владимировна, захоронила рядом с Маяковским. В эту тайну поэта был посвящен только Давид Бурлюк, его преданный друг, и хранил ее 60 лет.

Краткое описание мифа

Бухгалтерия Октябрьской революции (или переворота, как это называли сами большевики) – обязательная составляющая исторического мифотворчества всех мастей.

На самом деле

Однако, если очистить вопрос о финансировании большевиков от пропагандистской шелухи, он остаётся важной и интересной научной проблемой. День рождения Ленина – удобный повод об этом поговорить.

В советское время было опубликовано письмо Ленина Ганецкому о получении 21 апреля от его сотрудника, польского социал-демократа Мечислава Козловского, 2000 рублей[6]. В дальнейшем Козловский объяснил передачу этих средств возвратом средств, которые Ленин оставил Фюрстенбергу в Стокгольме (они причитались ему из фонда эмиграционного бюро)[7].

Всего со счетов Козловского было всего списано 61573 рубля. 24 мая он списал со счёта 41850 рублей, которые, как он объяснил, были переданы Ганецкому, прибывшему на короткое время в Петроград. Остальные выплаты Козловского по распоряжению Ганецкого составили 19723 рубля[14]. Деньги, полученные от Козловского, Ганецкий положил на счёт Суменсон, оставив себе всего три тысячи рублей[15].

Во-вторых, 50 тысяч рублей с санкции Ганецкого были 10 марта взяты для передачи американскому вице-консулу А. Рейлли, ненадолго приезжавшему в Россию[17]. Похоже, таким образом Ганецкий просто получил деньги по оказии. С 10 марта 1917 года нет признаков передачи денег посторонним лицам через Суменсон.

Кроме того, что Козловский имел право получать деньги (хотя и здесь масштаб преувеличен на порядок), всё это – чистейшая фантазия. Решившись откровенно лгать, Никитин исходил из того, что при его жизни материалы следствия вряд ли могут быть опубликованы (он умер в Париже в 1943 году).

В действительности Суменсон своей вины не признала[21] и весьма аргументировано, с документами и цифрами в руках доказывала, что занималась исключительно коммерцией и выполняла поручения Ганецкого, не вникая в политическую сторону его жизни, и аккуратно пересылала сотни тысяч рублей в Стокгольм, а не снимала их со счетов в Петрограде. Обо всех этих поручениях, а также об организации торговли, включая, конечно, и наличие складов, она подробно рассказывала, и ничего предосудительного в её действиях следствие не обнаружило, что бы потом ни фантазировал в эмиграции Никитин.

Это, однако, не значит, что совсем отсутствуют косвенные улики.

На что ещё большевикам нужны были деньги?

Закупать оружие для восстания? Нет, это было не нужно – оружия было более чем достаточно. Октябрьский переворот потом делался воинскими частями и созданной Советами Красной гвардией.

С чего это так расщедрились питерские рабочие, что многократно перекрыли сборы сторонников большевиков в марте – начале апреля и после июльских событий? Или расщедрились не только рабочие?

Если бы не было других трат, то этого могло почти хватить. Но доходы и пожертвования тратились не только на покупку самой типографии. Из этих сумм купили автомобиль за 6850 рублей[41], уплатили за помещение 3500 рублей. На обслуживание типографии уходило около 25 тысяч, которые полностью не окупались. Купили бумаги на 40 тысяч[42]. Бумага могла окупиться уже в июне, но всё равно получается, что после покупки типографии были свободные деньги.

Для обывательского сознания непостижимо, что, кроме денег, могло обеспечить победу радикальной левой партии. Но причина роста влияния большевиков лежит в другой плоскости. Экономический кризис, ухудшавший и без того тяжёлое положение трудящихся, продолжал углубляться, и Временное правительство ничего не могло с этим поделать. Это порождало массовое отчаяние, стремление вырваться из сложившегося положения одним скачком, нереальные ожидания и в итоге – стремление к быстрым и решительным мерам, качественно изменяющим общество. Большевики стали силой, которая взяла на себя консолидацию радикально настроенных солдатских и рабочих масс. Это, а не внешнее финансирование, обеспечивало их политические успехи.

12 декабря 1924 года умер Александр Парвус. Ещё при жизни он стал человеком-загадкой, и уже почти сто лет после его смерти исследователи пытаются эту загадку разгадать. Нет практически ни одного значимого периода в его жизни, который не вызывал бы вопросов. Откуда у сына одесского портового грузчика деньги на учебу в Швейцарии? Как совсем молодой человек умудрился попасть в узкий круг немецкой социал-демократической элиты и стать там своим? Откуда взялось его богатство и куда оно исчезло после смерти? Передавал ли он золото на революцию в России?

Александр Парвус родился в Минской губернии в 1867 году в семье еврейского ремесленника. При рождении он носил имя Израиль Гельфанд, а свой знаменитый псевдоним взял значительно позже. На латинском parvus означает небольшой, незначительный. Псевдоним он себе выбрал на контрасте со своим внешним видом — Парвус обладал внушительной комплекцией и приятели в шутку называли его Доктор Слон.

О детстве Парвуса не известно практически ничего. Согласно официальной биографии, в детстве его семья перебралась в Одессу из-за того, что их дом сгорел. Там его отец устроился работать портовым грузчиком. Однако эта история представляется несколько сомнительной. Ранние годы Парвуса свидетельствуют скорее о его принадлежности к высшим классам — он учился в гимназии, занимался с частными учителями, затем продолжил обучение в одном из швейцарских университетов. Простые грузчики создать такие условия своим детям, как правило, не могли.

В Швейцарии он получил высшее образование и перебрался в Германию, где практически сходу заявил о себе как радикальный левый публицист. Германская социал-демократия в те времена повсеместно признавалась наиболее передовой в мире, лидеры немецких социал-демократов фактически составляли узкую группу вожаков всей мировой социал-демократии. Бебель, Либкнехт, Люксембург, Каутский — со всеми Парвус быстро познакомился и подружился.

Такой взлёт вроде бы неприметного молодого человека, у которого за спиной не было даже захудалого политического кружка, был несколько неожиданным. Парвус писал дерзко и резко, не стеснялся радикализма, чем вызывал некоторое недовольство более консервативного круга немецкой социал-демократии. Зато более радикальные фракции были в восторге.

О той славе, которую он быстро приобрёл в левых кругах говорит хотя бы тот факт, что Ленин, в ту пору ещё совсем молодой и начинающий политик, не пропускал ни одной его статьи. И каждая из них приводила его в такой восторг, что он заставлял всех своих знакомых их читать.

Крёстный отец первой революции

Парвус фактически стал крёстным отцом наиболее радикального крыла российской социал-демократии. Знаменитая газета "Искра" — первое крупное печатное издание большевиков — была его идеей. Сама газета даже какое-то время печаталась в квартире Парвуса. Именно он и был главной звездой этого издания, под его материалы почти всегда отдавали передовицы, с чем Ленин с удовольствием соглашался.

Вообще, оба лидера в значительной степени были учениками Парвуса. Особенно Лев Троцкий, который позднее, уже разругавшись со своим наставником и учителем, всё же признавал, что без Парвуса он бы не превратился в того, кем стал.

Влияние Парвуса на Троцкого было огромным. Именно он вдохновил его теорией перманентной революции, разработкой которой Троцкий занялся в дальнейшем. Ленин, хотя и очень уважал Парвуса в тот период как публициста и теоретика, всё же не был с ним настолько близок. Кроме того, незадолго до революции 1905 года внутри РСДРП случился раскол, партия разделилась на большевиков и меньшевиков. А Парвус и Троцкий отказались примыкать к какой-то из сторон и некоторое время держались как бы посередине, особняком.

Ленин и большевики полностью проспали начало революции 1905 года, увлёкшись политическими дрязгами. Главными звёздами революции стали как раз нейтральные Парвус и Троцкий, которые играли ключевую роль в Петербургском совете рабочих депутатов, фактически осуществлявшем руководство революционными выступлениями.

Но если Троцкий очень много выступал, с удовольствием светился на публике, то Парвус играл роль скорее серого кардинала, продвигавшего свои идеи через талантливого подручного — Троцкого.

Приехавший в Россию по подложному паспорту Парвус развил бурную деятельность. Выкупив газету с небольшим тиражом ("Русское слово"), он буквально за несколько недель увеличил её тираж почти в полтора десятка раз, до полумиллиона экземпляров. За такими бешеными темпами не мог угнаться никто. В газете печатались радикальные манифесты и воззвания, автором которых нередко был Парвус.

Именно ему принадлежала идея обрушения финансовой системы империи. По его плану, все активные пролетарии и сочувствующие революционному делу жители России должны были кинуться в банки и сберегательные кассы и одновременно забрать все свои деньги, тем самым пошатнув экономическую устойчивость государства. А дальше начнётся неконтролируемая паника и включится принцип домино, благодаря чему рухнет вся экономика.

Однако осуществить задуманное не вышло, экономика не рухнула, Троцкого арестовали. Парвусу некоторое время ещё удавалось оставаться на свободе, но его постепенно стали отодвигать от рычагов управления. Он был теоретиком, генератором идей, но далеко не самым лучшим вождём и руководителем.

Вскоре его также арестовали, однако приговор был на удивление мягким. Он получил всего три года ссылки и по пути в Сибирь бежал.

Парвус выходит из игры

Парвус возвращался в Германию звездой европейского масштаба. В конце концов, у него почти получилось совершить революцию. Но вскоре разгорелся серьёзный скандал, который сильно навредил его имиджу. Речь шла о похищенных деньгах, причём об очень крупной сумме.

Парвус считался одним из литературных агентов писателя Максима Горького в Германии. По договорённости, все деньги за постановку пьес Горького в Германии должен был получать Парвус. Себе за хлопоты он забирал 20%, Горькому отдавал четверть всей суммы, а остальное шло в кассу большевиков.

Однако ни большевики, ни Горький этих денег, по их словам, не увидели. Парвус будто бы заявил им, что потратил всю эту колоссальную сумму на некую прекрасную даму во время путешествия по Италии.

Однако 130 тысяч марок, в растрате которых его обвиняли, были колоссальной суммой, позволявшей шиковать и кутить несколько лет. Очень трудно было растратить их за одно путешествие.

Горький подал жалобу в ЦК немецкой социал-демократической партии, и в итоге дело Парвуса разбирал товарищеский суд. История с этим судом достаточно тёмная и до сих пор не до конца прояснённая, поскольку воспоминания связанных с ним людей вступают в противоречие друг с другом. Так, по одной версии, на суде присутствовал Горький и был едва ли не главным обвинителем. А сам Горький отрицал своё участие в этом суде. Также не до конца ясен и состав судей, нет протоколов заседания и каких-либо подробностей. Даже его итог не совсем ясен. Согласно одним свидетельствам, Парвус вернул большую часть суммы Горькому чуть позже, согласно другим, так и не отдал ничего. В конечном счёте Парвус был исключён из партии с запретом на дальнейшую социал-демократическую политическую деятельность.

Наиболее правдоподобно эту историю можно объяснить двумя версиями. Либо Парвус и в самом деле просто украл эти деньги в личных целях, выбрав финансовое обогащение вместо политической деятельности. Либо Парвуса вывела из игры некая влиятельная сила, которая за ним стояла. У которой могли возникнуть опасения, что у него начнётся головокружение от успехов в России и он станет неуправляем. Или же потому, что его усилия понадобились на другом направлении.

Первая более проста и прозаична. В пользу второй говорят некоторые косвенные факты периода его пребывания в Османской империи.

В Османской империи начался самый загадочный этап жизни Парвуса. Он очень быстро разбогател, оказавшись представителем концерна Круппа в Османской империи.

В то время турки находились в немецкой сфере влияния, связи между двумя государствами были очень тесными. Немцы фактически руководили турецкой армией, которая создавалась по немецким уставам. Они строили железную дорогу Берлин — Багдад. И появление Парвуса в роли представителя огромного концерна Круппа выглядит весьма странным. Прежде всего потому, что Парвус был левым радикалом с весьма сомнительной репутацией как среди левых, так и в кругу консерваторов. А концерн Круппа — надежда и опора всей Германии. Монополист в сфере вооружений. Кайзер был личным другом Густава Круппа и сам устраивал ему свадьбу. Сам Крупп был убеждённым имперским патриотом. Что общего могло быть между этими людьми, особенно если учесть, что Парвус особыми успехами в бизнесе похвастаться никогда не мог?

Вполне очевидно, что подобное назначение просто не могло состояться без решения сверху. Или, во всяком случае, без консультаций на высшем уровне. Хотя бы потому, что известный левым радикализмом Парвус мог оказаться банальным саботажником и навредить тесным связям между двумя государствами.

Так или иначе, в Турции он разбогател и сблизился с правительством прогермански настроенных младотурков. Значительная часть европейских социал-демократов к этому моменту уже однозначно считала его агентом германского правительства.

Парвус и революции 1917 года

Большой популярностью в публицистике пользуется так называемый меморандум Парвуса 1915 года, в котором он предлагал немецкому руководству план революционного сокрушения России. Нередко этот план, существовавший только на бумаге, выдаётся за реально осуществлённый и способствовавший революции в России.

Но сам по себе меморандум откровенно слабый и вовсе не выдаёт в Парвусе выдающегося гения революции. План не хуже мог бы набросать любой аналитик средней руки. По сути, всё сводилось к взрыву мостов в Сибири и организации забастовок. Немцы предложение Парвуса выслушали и каких-то серьёзных действий предпринимать не стали.

Во-первых, они прекрасно знали, что Парвус уже 10 лет не был в России, контакты с ним порвали почти все русские революционеры и он практически не имеет связей внутри страны. Во-вторых, этот план требовал огромных денежных вливаний и тщательной разработки без каких-либо гарантий успешного исхода.

Фактически всё свелось к тому, что немцы выделили миллион марок. Этих денег хватило бы на субсидирование нескольких русскоязычных пораженческих газет. Собственно, на большее немцы и не рассчитывали. Было бы наивно полагать, что немцы всерьёз могли рассчитывать на революцию, особенно если учесть, что у Парвуса почти не было никаких контактов в России. К тому же главным интересом немцев в 1915 году была Румыния, которая колебалась, на чьей стороне вступить в войну. Именно на подкуп её журналистов и политиков немцы тратили основную часть средств, выделяемых на "мирную пропаганду". Тогда как в России всё выглядело стабильно, без каких-либо намёков на революционную ситуацию. В такой обстановке огромные инвестиции были бы пустым транжирством.

На полученные деньги Парвус открыл в нейтральной Дании Институт по изучению причин и последствий мировой войны, в который устроил научными сотрудниками несколько большевиков. Там же им была учреждена торговая компания, занимавшаяся операциями между Германией и Россией посредством нейтральной Дании. Эту компанию вместе с Парвусом возглавлял близкий к Ленину Якуб Ганецкий, считавшийся главным коммерсантом партии. Кое-какие деньги от этой торговой деятельности могли попадать в казну партии большевиков, но далеко не самые значительные. Работала она недолго, и вскоре датчане выдавили Парвуса и Ганецкого из страны, обвинив их в контрабандной деятельности.

Часть денег была передана будущему большевику Христиану Раковскому, который передавал средства как газете Троцкого "Наше слово", так и румынским антивоенным газетам. Однако его деятельность прервалась в 1916 году. После вступления Румынии в войну на стороне Антанты Раковского арестовали как австро-германского агента.

Никакого значимого вклада в Февральскую революцию Парвус не сделал. Хотя бы потому, что она стала следствием заговора в высших военных кругах и руководстве Государственной думы, а на эти круги Парвус не имел ни малейшего влияния.

Он значительно активизировался и воспрял духом после этой революции, попытался вернуться в российскую политику, начал налаживать связи с левыми радикалами, которые выступали против войны. Но к этому времени репутация Парвуса была настолько испорчена, что его сторонились как зачумлённого. Его связи с немецким правительством уже не были тайной, и близкие контакты с таким человеком могли напрочь испортить репутацию любого политика.

Парвус попытался оказать левым радикалам протекцию и договориться об их проезде через территорию Германии в Россию. Однако в конечном счёте "пломбированный вагон", который привёз в Россию Ленина и компанию, был организован при посредничестве других людей.

Несмотря на настойчивые просьбы о встрече в Стокгольме, ехавший в Россию Ленин отказался от неё, причём громко и демонстративно. Тем не менее Ленин окончательно не порывал с Парвусом и, видимо, держал его в резерве на экстренный случай. Не встречаясь с ним лично, он позволял сохранять негласные контакты с Парвусом близким к нему Радеку, Ганецкому и Раковскому.

Парвус изо всех сил пытался войти в ту же реку дважды и вернуться в российскую революцию, как в 1905 году. Но с его имиджем германского агента и предателя интересов европейского пролетариата сделать это было практически невозможно. В период между Февральской и Октябрьской революциями никто из социал-демократов не мог позволить себе сотрудничать с Парвусом открыто. А в период после Октября в его помощи уже никто не нуждался. Поэтому, несмотря на просьбы Парвуса о возвращении в революционный Петроград, большевики отказались его принимать.

Но всё это не значит, что Парвус не оказал никакого влияния на российский революционный процесс в 1917 году. Он его оказал, но не так, как принято считать. Дело не в деньгах и не в ресурсах. Он повлиял на революцию уже тем фактом, что в своё время выпестовал и выучил Троцкого, без участия которого октябрьский захват власти мог пройти далеко не так успешно. Да, потом ученик отрёкся от своего учителя, но он оказал на него огромное влияние, а значит, повлиял и на ход истории.

После того как он окончательно осознал, что его отчаянные попытки не приведут к возвращению в Россию, Парвус купил себе огромный особняк и свои последние годы жил в нём в своё удовольствие, ни в чём себе не отказывая.

12 декабря 1924 года Парвус умер от инсульта в возрасте 57 лет. В Берлин стали съезжаться многочисленные наследники — дети от незарегистрированных браков Парвуса в разных странах. Всю жизнь умевший удивлять других, Парвус сделал это и после смерти. Оказалось, что никакого многомиллионного состояния просто не существует. В его сейфе нашли простую бечёвку, никаких денег на его счетах тоже не было. Большой архив Парвуса также исчез. Куда делись деньги революционера и чьими деньгами он распоряжался, до сих пор не выяснено. Живший в России сын революционера Евгений Гнедин через несколько лет сумел отсудить в качестве наследства библиотеку копенгагенского Института по изучению причин и последствий мировой войны, которую передал советскому государству.

Уже при жизни Парвуса одни видели в нём удачливого авантюриста, игравшего в свою игру, другие считали агентом германского правительства, третьи — неразборчивого в целях революционера, четвёртые — представителя мировой закулисы.

Так или иначе, Парвус повлиял на ход российской истории, приняв участие в двух из трёх случившихся революций. В первой — 1905 года — ему довелось играть одну из руководящих ролей на определённом этапе. Во второй — в октябре 1917 года — он прямого участия не принимал, но сыграл косвенную роль руками своего лучшего ученика — Троцкого. И эта революция изменила ход истории не только в пределах России, но и во всём мире.

Читайте также: