Чай из самовара в крестцах

• Все записи
• Записи сообщества
• Поиск

Малоизвестные факты. Алкоголь, курение, Очки

Нет ни одного органа, который не разрушался бы алкоголем. Но самым сильным изменениям подвергается мозг. С каждой принятой кружкой или рюмкой начинается процесс разрушения коры головного мозга.
Показать полностью…

Допустим, для крупных сосудов такие склейки особой опасности не представляют. Но в голове ситуация совсем другая. Человеческий мозг состоит из миллиардов клеток-нейронов. Каждую такую клеточку питает свой микрокапилляр — настолько тонкий, что эритроциты могут туда протиснуться только в один ряд. И вот когда к основанию капилляра подходит алкогольная склейка эритроцитов, капилляр закупоривается, и через несколько минут нейрон навсегда погибает. Так что, перед тем как выпить, следует вспомнить, что из этого будет следовать.

Бороться с вредными привычками бесполезно. Вы обретаете свободу, когда прекращаете свою битву. Отцепиться от деструктивного можно только одним способом: переключиться на что-то другое, более конструктивное. Если раньше вы кормили системы алкоголя и табачного дыма, флюгер вашего внимания смотрел в их сторону. Теперь надо все внимание перенаправить в другое, альтернативное русло, например, заняться своим здоровьем. Мысли и намерение должны быть целиком и полностью поглощены только тем, как улучшить свою физическую форму, повысить жизненный тонус, очистить организм от накопленного за долгие годы мусора. Не волевое усилие, а переключение внимания — вот что обрывает нити, связывающие с поработившим вас деструктивом.

Наркотическую и алкогольную зависимость окрестили болезнью врачи, задача большинства из которых состоит не в том, чтобы вылечить человека, а в том, чтобы его лечить. Улавливаете разницу? Наркомания и алкоголизм — это не болезни. А если не так, тогда всех людей следует объявить больными и загнать в клиники на лечение. Есть у человечества гораздо более сильная зависимость — от синтетических пищевых продуктов. Бросить курить — раз плюнуть. А вы попробуйте перестать употреблять мертвые трупы животных, к которым привыкли с детства. Это намного труднее.

Еще один малоизвестный факт. Многие миллионы носителей очков просто не осведомлены о том, что плохое зрение можно восстановить, а очки выбросить. В медицинских институтах до сих пор преподают устаревшую концепцию Германа Гельмгольца: глазные мышцы сжимают хрусталик, за счет чего происходит изменение его фокусного расстояния. Иными словами, хрусталик рассматривается как управляемая линза.

Другая, более современная и правдоподобная концепция принадлежит Уильяму Бейтсу: мышцы сжимают или растягивают не хрусталик, а весь глаз, как в фотоаппарате, за счет чего меняется фокусное расстояние всего глазного яблока. Это уже в корне меняет принципы подхода к проблеме плохого зрения.

Если человек начинает носить очки, мышцы вообще атрофируются, потому что всю работу за них теперь выполняет стекляшка. Более того, с каждым годом зрение все больше ухудшается, так что приходится выписывать все более сильные линзы.

Почему же эти знания не сделают общедоступными? Потому что ежегодная выручка от продаж очков в мире превышает 50 миллиардов долларов. Да разве ж позволят! Уже более ста лет известна истинная причина плохого зрения. Но в мединститутах по-прежнему изучают теорию Гельмгольца.

И еще один маленький, но также малоизвестный факт. Глютамат натрия является токсичным ядом для сетчатки глаз — он ее разрушает. Эта приправа очень вкусная — к сожалению. Она изобретена сравнительно недавно и входит практически во все продукты быстрого приготовления, в майонезы, соусы, во всю вкусную сухую еду. Если вы не хотите потерять зрение, придется отказаться от продуктов, содержащих глютамат натрия. Почему этот факт не рекламируется так широко, как продукты, содержащие глютамат? Опять же все дело в том, на чем можно заработать, а на чем нельзя. Вот и задумайтесь, чьим интересам вы угождаете, отправляясь в супермаркет. В мышеловке сыр вкуснее?

В райцентре Крестцы, расположенном на 443-м километре трассы Москва-Санкт-Петербург, спустя 65 лет с тех пор, как отсюда выгнали немцев, снова разгорается война. На этот раз ожесточенные бои идут между местными властями и армией "чаевых" - так здесь называют полулегальных предпринимателей, торгующих на обочине пирожками и чаем из старинных самоваров с трубой. Уникальный поселок знаком любому дальнобойщику. Этот бизнес возник здесь стихийно в начале 90-х, когда местная экономика дала дуба. Теперь администрация решила привести народную деловую инициативу в соответствие с законом, но на практике это обернулось террором против самого бизнеса. "Чаевые" доведены до крайности. Обещают, что если их окончательно припрут к стенке, возьмут пример с Александра Матросова - сначала побросают на дорогу самовары, потом своих голодных детей и, наконец, кинутся под колеса сами. Обозреватель "Известий" побывал по разные стороны "чайного фронта".

"Мать твою в курицу!"

Это любимое выражение Лидии Беловой. Она торгует на самом козырном месте - это высокий пригорок возле магазина "Шанс". Отсюда видно почти весь поселок. Потеснить ее ни у кого из конкурентов рука не поднимется. Лидия Павловна - непререкаемый авторитет для всех крестецких "чаевых". И не потому, что она умеет красиво ругаться. Хотя это искусство тоже заслуживает внимания - тут недавно один депутат Госдумы полчаса записывал ее речи на диктофон, 7 пирогов умять успел. Но главная заслуга Лидии Павловны в другом. Она первая придумала чайный бизнес. 76-летняя старушка Белова с одним зубом во рту - это Моисей, это Данко, это человек, который вывел свой народ из экономической тьмы, в которую Крестцы погрузились 15 лет назад.

- Мебельная фабрика закрылась, швейная закрылась, осталась одна трасса, - излагает свой бизнес-план "крестецкий моисей". - Никогда бизнесом не занималась, а тут пришлось. Сначала вышла пирожки продавать. Дальнобойщики стали жаловаться: "Ты чего, бабка, сухомяткой торгуешь?" Я тогда молоко на трассу вынесла. А оно, падла, киснет. Шофера снова советуют: "Чего мудришь - чаю давай". И то правда - молоко киснет, а чай - нет. Купила большой термос, но он все равно быстро уходит - постоянно домой бегать приходилось. И вот однажды полезла на чердак, смотрю - а там самовар с трубой. Вспомнила - мы ж из него еще немцев поили во время оккупации.

- Мне тогда 12 лет было, мы жили в деревне Болдыри, тут неподалеку. У нас в доме трое немцев квартировали: одного звали Вальтер, другого Ахмед, а третьего - не помню.

- Ну да. Немецкое имя. А какое? Не русское же! Но это были нормальные немцы, общевойсковые. Когда им посылки с фатерляндии присылали, они всегда с нами делились. А потом пришли гестаповцы и устроили расправу. Маме седалищный нерв перебили - она потом 8 лет в лежку лежала.

- За то, что беглых пленных в погребе скрывала.

- Как в погребе? У вас же в доме немцы жили?!

- Ну и что?! Те немцы все знали и молчали - вошли в положение. А гестаповцев на нас свои же русские предатели навели. Уж на что маленькая была деревня, и то целых два предателя нашлось. Потом, когда война закончилась, они пошли в военкомат работать. Я так думаю, что те, кто нас сегодня здесь душит, - они из той же породы. Мать их в курицу!

"Это наш Цхинвал"

Весть об истории успеха Лидии Павловны разнеслась по поселку в считанные недели. На трассе появился второй самовар, третий, пятый, десятый, семьдесят восьмой. Сегодня на пятикилометровом участке федеральной трассы "Россия", которая проходит прямо по поселку, дымят 140 самоварных труб. Дневная выручка с одного дыма составляет 3 тысячи рублей и выше. Кто-то торгует сам, кто-то "от хозяина".

- Если бы не Белова, мы бы сейчас не пирожками торговали, а своим телом, - говорит наемная продавщица, мать троих детей Татьяна Андреева. - Вот возьмите меня: у нас с мамой недавно дом сгорел. Мы обратились в администрацию: дайте жилье - не дают. Дайте лес, мы сами построим, - не дают. Дайте делянку, мы сами срубим и построим, - не дают. Теперь ни у кого ничего не просим, сами зарабатываем - так и этого не разрешают. Но тут уж, извините, нам отступать некуда. Это наш Цхинвал.

- Раньше жить не давали, теперь и выживать не дают, - подпевает соседка по обочине Неля Вороницкая. Она сама печет и сама торгует. - Мне 72 года, я всю жизнь проработала фармацевтом в Душанбе. В 93-м еле ноги оттуда унесли. Здесь кое-как обустроились, так теперь и отсюда гонят. Свои!

- Сначала они протоколы составляли, штрафовали нас на 2 тысячи, - продолжает Лена Яковлева с противоположной обочины. - Потом стали на 5 тысяч штрафовать. Сегодня суббота, а в будни мы теперь только по ночам партизаним. Теперь они и в ночные рейды пошли. Орут, самовары опрокидывают. Кто? Милиция да белый дом - вот кто.

Я первый раз в своей практике сталкиваюсь с ситуацией, когда обычные граждане, наезжая на власть, не стесняются называть свои фамилии. Даже в очередь встают: "Меня запишите, и меня, и меня!" Фразу "милиция да белый дом" повторяет каждый первый. Это уже такой образ врага. Навроде "американского империализма" или "израильской военщины".

- Я знаю, чего они хотят, - ударяется в аналитику бывший фармацевт из Душанбе Вороницкая. - У нас тут есть свои олигархи местного масштаба. Соколов, Сурин, Образцовы. Они хотят все пирожки под себя подмять. Чтобы мы только 3-4 тысячи получали, как рабы на нашем хлебозаводе. Но этому не бывать! Это наш бизнес, мы его придумали!

"Бизнес не имеет права жить сам по себе"

Версия с заговором олигархов едва ли похожа на правду. Во всяком случае, развязали "пирожковую гражданскую войну" не они. Да и не развязывал ее никто. Случай классический: хотели как лучше.

- Этим летом новый губернатор Новгородской области Сергей Митин проезжал по трассе мимо нашего поселка, - повествует глава крестецкой администрации Александр Тарасов. - Увидел все это и, естественно, возмутился. Нам была поставлена задача - упорядочить торговлю. Мы ее выполняем.

До Митина областью долгое время правил очень понятливый губернатор Прусак. Когда сразу против нескольких его заместителей были возбуждены уголовные дела, он с большим энтузиазмом ушел в отставку. Эксперты считают, что за долгое время его правления Новгородчина превратилась в полукриминальный регион с тупиковой экономикой. Но крестецкие пирожки Прусак любил и постоянно гонял сюда своего персонального водителя.

Новый губернатор не местный, он родом из другого Новгорода - Нижнего. Долго трудился в федеральном правительстве, потом был призван на место Прусака навести в области порядок. Вот он его и наводит.

- Рано или поздно это должно было случиться, - считает крестецкий мэр Тарасов. - Не может бизнес жить сам по себе. Это ненормально. Качество продукции никем не контролируется. Вокруг торговых точек мусор, дым, аварийные ситуации. Только за один прошлый год на нашем участке трассы погибли восемь человек.

Насчет мусора - его тут не больше, чем по всей трассе "Россия". У каждого торговца есть свой мусорный пакет: никто не заинтересован торговать посреди помойки. Качество товара лучше всякой СЭС контролирует конкуренция. Из трех съеденных пирожков ни один не вызвал в моем истерзанном желудке ни малейших признаков изжоги. Что же касается повышенной аварийности, то за разъяснениями я обратился к гаишникам.

- Точной статистики ДТП именно по этому поселку у нас нет, поскольку мы ведем учет в целом по новгородскому участку трассы, - ответил дознаватель Отдельного батальона ДПС Новгородской области Александр Ларинов. - Но я бы не сказал, что Крестцы отличаются повышенной аварийностью. Скорее наоборот, деревня там необычная, все автомобили снижают скорость, никаких постов выставлять не надо.

- . Из 140 пирожочников лишь 72 имеют санитарные книжки, - продолжает читать приговор мэр поселка. - Только 12 человек оформлены и платят налоги. А зарабатывают они в месяц по 50 тысяч рублей, а то и больше. Я, например, всего 15 тысяч зарабатываю. А как страдает имидж поселка! Они ведь для транспортировки пирожков приспособили детские коляски. Иностранные туристы потом рассказывают: "В России есть страшная деревня. Там местные жители собственными детьми торгуют!"

Я, конечно, знаю реальную цену санитарным книжкам. И насчет невзрачного внешнего вида торговых точек разъяснения от "чаевых" уже получил: "Дайте нам уверенность, что мы здесь будем торговать год, два, десять, - мы сами благоустроимся по высшему разряду. Но если ты не знаешь, когда твой самовар снова опрокинут, какое тут благоустройство, мать твою в курицу!"

Но я все равно поднимаю руки. Сдаюсь. Закон есть закон. Требования властей юридически обоснованы - даже несмотря на то, что большая часть из них скоро будет отменена по инициативе президента России. Главное, чего теперь нужно понять, - как сделать так, чтобы ради соблюдения всех этих юридических пунктов не загубить то, что эти пункты должны регулировать, - то есть сам бизнес.

- Третье и последнее требование властей - облагородить торговлю, - подводит итог Тарасов. - Чтобы все стояли в специально отведенных местах и были одеты в одинаковую униформу. Все. Неужели так трудно?

"Действительно, неужели так трудно?! - отвечают вопросом на вопрос "чаевые". - Неужели так трудно, упорядочивая торговлю, прислушаться к нашему мнению, а не тупо выполнять распоряжения вышестоящих чиновников, которые в чайном бизнесе разбираются так же, как мы в нефтяном?"

"Мы хотим жыыыть!"

Девушка Оля в розовой курточке уже стала жертвой "окультуривания". Ее самовар стоит по старинке - на самой обочине. За спиной у Оли непролазная грязь - это парковка для желающих хлебнуть чайку. А за грязью - ряд красивых домиков, в которые власти попытались загнать "чаевых". Один из них - ее собственный, но все домики как один не фунциклируют. Почему - Оля сейчас объяснит.

- Мы постояли там день, другой - торговля нулевая. Никто парковаться в этой грязи не желает. Власти еще месяц назад обещали сделать стоянку - обманули. Эти домики нам навязали по 40-50 тысяч за штуку. Теперь все их побросали и снова вышли на трассу. А что делать?

Проблем с парковкой местные власти не отрицают. Говорят, что сами замучились продираться сквозь сложные взаимоотношения между сферами ответственности: где территория дорожников, где - местных властей, где - федеральных. Чтобы высыпать на обочину пару самосвалов с щебенкой, мэру пришлось ехать за разрешением в Тверь. С горем пополам "обустроили" три пятачка: возле Столовой, на Заречной и под крылом самолета-памятника на выезде в сторону Питера. Меньше всего повезло тем, кто купил домики на Заречной - это где Оля в розовой курточке. На оставшихся двух площадках почище, домики частично обитаемы, но лица у продавцов грустные.

- Я сегодня только шесть пирожков продала, а у тех, кто рискнул на трассу выйти, уже по 30-40 штук купили, - вздыхает бывший учитель черчения Наталья Пронина. Когда три года назад она уволилась из школы, ее зарплата со всеми факультативными составляла 2,2 тысячи рублей. Вообще местные "чаевые" - это сплав "бывших" самого разного происхождения: врачи, швеи, директора рухнувших предприятий, депутаты, зеки, милиционеры, цыгане.

- Почему не идет торговля?

- Потому что думать надо, прежде чем ее организовывать. За 15 лет у каждого сформировался свой круг постоянных клиентов. Они знают, где кто стоит. Дальнобойщик едет мимо, смотрит - нет его тети Мани. Ну нет и нет - поехал дальше. Откуда ему знать, что тетю Маню теперь загнали в домик на Заречной? Да если даже и узнает, не будет он здесь останавливаться. Вы посмотрите на эту парковку - здесь, дай бог, три фуры уместятся. А надо, чтобы 33. Что будет, если все припаркованные сейчас по поселку грузовики согнать в три места? Трасса встанет.

На третьей площадке работают два домика. Остальные куплены, но не используются. Хозяева восприняли инициативу властей как разновидность оброка. Между собой назначили дежурство - сегодня ты в этих вонючих домиках стоишь, завтра я. А то вдруг опять губернатор мимо поедет.

- Это мертвое место. Наш пятачок так разместили, что он для проезжающих вообще не заметен, все мимо проскакивают! - сразу переходит на крик Ларионова Аня, бывший медработник. - Мы их спрашиваем, неужели нельзя было по-другому?! Они ничего не объясняют, только говорят: "Так надо!"

- А домики эти - не домики, а газен-ваген, - ворчит напарница Татьяна. - Весь дым от самоваров идет внутрь - глаза слезятся, домой приходишь, как копченая скумбрия. Мы им говорили: "Давайте лучше сделаем навесы". - "Нет, - отвечают. - Мы тут решили, что домики, - значит, домики. А если дым мешает - переходите на электрические самовары. Мы вам скоро сюда электричество проведем. А там, глядишь, и кафе собственные отстроите. Только надо будет разрешение от СЭС, пожарных, ну и так далее". Ага!

- А нам не нужны электрические самовары! - снова начинает кричать на меня Ларионова, как будто в моем лице она имеет в виду весь чиновничий аппарат. - Нам нужны с трубой. Чтобы дымили. "Чай с огнем" - вот наш бренд, именно на нем поселок и поднялся. Чтобы дым столбом, чтобы хлебнуть чайку на свежем воздухе - клиентам это нравится. Но власти наши не хотят этого понимать! Такое ощущение, что хоккеиста заставили клюшкой блоху подковать. Ох, загубят они это дело, точно загубят.

Снова иду на прием к Тарасову.

- Домики - это не мы придумали, эту идею нам предложили областники. Из таких же домиков возле Новгородского кремля сувенирами торгуют - и ничего.

- А вы не пробовали объяснить начальству, что сувениры и самовар с трубой - это две большие разницы?

- Домики как домики, - смущается мэр поселка. - Это все отговорки. Просто пирожочникам страшно не хочется работать цивилизованно - вот они и придумывают. Видели бы вы наши ночные рейды! То грозятся кипятком ошпарить, то дальнобойщики хамить начинают. Они же не местные, на них у нас никакого влияния.

Дальнобойщики, кстати, действительно полностью на стороне "самонаварщиков". Чай - 10 рублей, пирожок размером с половину батона - 25. Дешевле на всей трассе перекусить невозможно.

- Коля, письмецо отправишь?

- Я же еще месяц назад отправлял - ответ еще не пришел, что ли?

Это "чаевая" тетка просит своего постоянного клиента бросить письмо президенту в московский почтовый ящик. Местным почтовым ящиком доверия у нее нет.

- Мы жить хотим, понимаете, - жыыыть! - напрягая шейные сухожилия говорит тетка. - Или предоставьте нам нормальные рабочие места, или не мешайте людям выживать, как они могут. Мы тут на днях собрались с девчатами и приговорили. Если нас окончательно допекут, мы всем "табором" придем в администрацию и поставим перед ними своих детей: кормите. А откажутся - пойдем на трассу и просто все здесь погибнем. Третьего не дано!

В Крестцах, кстати, в конце прошлого века жил известный русский писатель Федор Сологуб. Учительствовал. Пытался встряхнуть этот гадюшник, но в итоге местное общество его не приняло и он был вынужден уехать. По мотивам пережитого он потом написал отличный роман "Мелкий бес". Главный герой, учитель, постепенно сходит с ума. Ему то и дело является "недотыкомка серая". Что это такое, автор не объясняет. Но, мне кажется, спустя 100 лет я ее в Крестцах тоже увидел. Да, точно, это была она.

За сто лет русская традиция чаепития растворилась, как кусок сахара в кипятке. Повлияла и революция, после которой было не до чаепитий и трактиров. Потом, правда, вновь появились чайные. Но они скорее были теми же столовыми.

Правда, случались исключения. Например, Дмитрий Лихачев в своих воспоминаниях писал про одну такую чайную в Великом Новгороде:

"Поднявшись по крутой лестнице на второй этаж, мы попали в большое, очень светлое, с четырех сторон освещенное помещение. Стояли столы, накрытые белыми скатертями, на каждом столе - нарезанные горкой черный хлеб и ситник. По двое и по трое сидели за отдельными столиками уставшие от дел люди. Ели, разговаривали. Никакого вина или пива. Все чинно, негромко.

Нам принесли на каждого "пару чая", то есть большой чайник с кипятком и маленький со свежезаваренным чаем. Принесли сахарницу с твердыми кусками сахара, позволявшими пить вприкуску, если бы мы захотели. Как часто я думал потом, что такие чайные были у нас когда-то повсюду. И их не случайно разгромили: слишком удобно в них было разговаривать, вернее - беседовать на разные темы. А это было слишком опасно для властей. Работать и молчать, верить всему официальному - ничего более".

Как и тогда, подобные заведения в русских городах сейчас - исключение из правил. Русское чаепитие не только иностранцами - русскими людьми зачастую воспринимается если не как экзотика, то как что-то необычное.

У кандидата исторических наук Ивана Соколова, который занимается изучением истории чайной торговли в Российской империи, такой взгляд на ситуацию:

"В чайном бизнесе муссируется тема "русской чайной" для интуристов: с иконой в красном углу, самоваром, баранками, плясками и т.п. У меня нет сомнений, что скоро китайский чай будет продаваться китайским туристам под русские частушки и бренчание балалайки. И через чайные для интуристов тема может стимулировать рост интереса к нашей собственной культуре".

Пока в Москве и других русских городах привычнее чайхона, а не чайная с традиционным самоваром, баранками, вареньем и иконой в красном углу. Можно найти ресторан с деревянными лавками, печью, чугунами, стилизованный под избу. Но там не закажешь чай "с алимоном" или "с полотенцем" (это когда пили до испарины), как в старых московских трактирах.

Теперь принято считать, что пить чай с пряниками, вареньем, пирогами, белевской пастилой и другими заедками (сладостями то есть) нужно дома. К тому же ритм жизни вырос - и кофе с собой чувствует себя в нем увереннее, чем чай из самовара. И все-таки должна быть альтернатива. У каждого есть любимая точка, где можно взять кофе с собой. Точки, где всегда можно присесть у самовара и перевести дух - нет.

Историк и один из самых известных знатоков русской кулинарии Вильям Похлебкин в своей книге "Чай. Его типы, свойства, употребление" отмечает:

"Вплоть до революции "большинство крестьянского населения, особенно в европейской России, не умело ни приготовить, ни правильно пить чай, "балуясь им" только по праздникам, при посещении городов, в трактирах".

Но из исследований крестьянского быта становится понятно, что это не совсем так. До революции чаем измеряли рабочий день, свидетельствует Сергей Виданов в свой работе "Промыслы крестьян Подольского уезда Московской губернии середины XIX - начала ХХ века". В частности, он приводит исторические документы, в которых описывается, в том числе, быт кустарей. Вот типичный день крестьян, занимавшихся изготовлением телег и саней:

"Работать они начинают в 6 часов утра. В летнее время заканчивают в 9 вечера. С 8 сентября тележники удлиняют свой рабочий день на 1 час. Ни летом, ни зимой после обеда они не отдыхают. Чай пьют в 6 часов утра, как встанут. Завтракают в 10 часов. В 12 часов пьют чай. Обедают в 3 часа. И около 6 часов вечерний чай".

Конечно, чай был разным по качеству. Лучшие сорта были по карману не всем, но, как правило, все старались найти деньги на качественный напиток. И чаепитие было популярно и среди крестьян, и среди мещан, и среди купцов. Даже в самом утонченном петербургском салоне Карамзиных в центре гостиной стоял самовар и подавали чай. Об этой чайно-самоварной традиции, распространенной в России повсеместно, с восторгом отзывались приезжие. О традиции, про которую забыли. Или о которой заставили забыть. Так же, кстати, забыли и другой русский напиток - сбитень.

Еще Владимир Гиляровский, описывая Охотный ряд, отмечал:

"Сбитенщики разливали, по копейке за стакан, горячий сбитень - любимый тогда медовый напиток, согревавший извозчиков и служащих, замерзавших в холодных лавках".

Другой бытописатель Москвы - 1840-х годов - Иван Кокорев подчеркивал, что именно москвичи особенно полюбили чай:

"Другие города, строго преданные дедовским обычаям, довольствовались сбитнем, отваром мяты и липового цвета, а Петербург пробавлялся кофеем".

А теперь. Например, в единственной точке быстрого питания в Кремле - она у Тайницкого сада - осенью (может, теперь все стало лучше) предлагались бургеры, сэндвичи, хот-доги и картофель по-деревенски. Чая не было - только кофе. Возможно, даже американо.

Если выйти за кремлевские стены, в городе можно выбрать ресторан с любой кухней. Но при всем этом изобилии заведения с русским чаепитием не найти. Это когда, как пишет Кокорев, "везде слышите почти исключительное требование чаю, звон чашек, одни посетители сменяются другими, жаждущими, подобно им, чаепития. Словом, где без чаю нет спасенья".

Покупая чай в сетевых магазинах, спасаться приходится, как правило, зарубежными марками. Чай Кузнецова, Высоцкого, Спорова, Соловьева, Перлова, Некрасова остался там, в дореволюционной пыли. Примерно такую чайную пыль теперь продают в пакетиках под видом чая.

Среди этого многообразия есть едва ли не единственный российский бренд. Он известен, в том числе, коллекцией, посвященной Пушкину. Это неудивительно, ведь тот же Вильям Похлебкин в своей книге "Кушать подано" подчеркивает:

"По всему роману "Евгений Онегин" рассеяно в разных местах не менее десятка различных упоминаний о чае; в то время как кофе упоминается в романе лишь трижды и без всяких особых эпитетов".

Можно вспомнить это:

Понятно, какой напиток предпочитал сам Александр Сергеевич.

Есть еще краснодарский чай и чай со слоном, который сейчас позиционируют как "тот самый". Но не дореволюционный, а советский, то есть индийский.

Англичане привозили чай к себе как раз из Индии и с Цейлона по морю. Поэтому он ценился не так высоко, как китайский, который доставляли в Россию караванами и не пропитанным морской влагой.

Но англичане избежали потрясений, выпавших на долю России. Например, после революции одна из крупнейших российских чайных фабрик - Вогау - была национализирована и стала смешивать все сорта. Экскурсовод, автор литературных маршрутов по Москве Ирина Чичкина рассказывает, что уже в 1918-м чай всех российских фабрик сваливали в одну кучу под "присмотром" комитета Центрочай. Все чаи смешивались и распределялись по карточкам.

Такой товар, как чай, требовал профессионального подхода. Но революция все это прекратила.

Теперь любители настоящего чая заказывают его в Китае напрямую. Или заходят в чайные бутики - в лавку колониальных товаров, как говорили раньше. Но при всех разговорах о наращивании оборотов торговли с Китаем так и не появилось русского имени, компании, которая бы достойно представляла русский чай наряду с известными брендами для широкой аудитории.

Хотя годы вроде не революционные. Правда, некоторые чиновники уже предлагают населению довольствоваться "макарошками".

Кстати, про хлебные изделия. Они ведь неразрывно связаны с чаепитием, как и белевская пастила, вяземские, городецкие и тульские пряники. При этом традиционная русская выпечка - калачи, сайки, рогалики и бублики - если не исчезла, то близка к этому.

Вот, что можно увидеть, например, на полке с хлебной мелочью в обычном сетевом магазине: "Берлинский брецель", "Венский конвертик", круассаны, штрудель и булочки для гамбургеров. Но где традиционные московские хлебы?

Наверное, никто так не писал натюрморты с хлебом, как Илья Машков. Например, картину "Снедь московская. Хлебы" прописывают тем, у кого пропал аппетит. Но теперь традиционный московский калач дошел до ручки. Когда-то мякиш съедался, а дужку, за которую брались рукой, отдавали нищим. Отсюда и пошло это выражение. А еще "тертый калач", "никаким калачом не заманишь".

Теперь калач иногда можно найти в "Елисеевском" на Тверской, но он не так хорош, как тот, что выпекают прямо в Пятницкой башне Коломенского кремля. Муромские калачи (они даже на гербе города) сейчас на вкус как обычные батоны. Зато в Сергиевом Посаде прямо возле Троице-Сергиевой лавры в одном из кафе подают чиненые калачи (с начинкой). Тот же бургер, только по-нашему.

Пару лет назад в Москве одно из сетевых кафе стилизовали под знаменитую Филипповскую булочную, которая когда-то была на Тверской. Но хлебы - калач, бублик, наливашник, ватрушку, сайку - сделать, как тогда, не получилось. Рецепты требуют пересчета и доводки под новые виды хотя бы пшеницы. Анна Масловская все квалифицированно объяснила вскоре после открытия Филипповской булочной нашего времени. Просуществовала она недолго.

Но даже попытка сделать что-то отдаленно напоминающее те булочные и хлебные лавки, чайные и трактиры - уже шаг вперед. Ведь, как правило, нынешние новые пекарни сделаны в духе парижских буланжери с багетами или пончиковых с донатсами. Либо это просто лепешки из тандыра.

Хороший выбор. Но снова поднимается, как тесто в квашне, вопрос: где же при всем этом изобилии чай и хлебы? Вот и Илья Иванович Машков про свою картину говорил: "Хлебы" - это наша московская рядовая пекарня своего времени. И композиция вроде как безалаберная, нескладная, но нашенская, московская, тутошняя, а не парижская".

Традиции русского чаепития пытаются сохранять. Например, во Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства проводят чайные субботы - это когда не только экскурсия с осмотром самоваров и старинной кухонной утвари, но и чаепитие в комнате, которую стилизовали под старомосковское чайное заведение.

Тут расскажут не только о том, как пили, но и как пьют чай. Например, на одном из мероприятий в древней Тотьме устраивают не кофе-брейк, а чайные паузы. Причем, у каждой паузы свое варенье.

А Светлана и Олег Колесниковы вообще придумали проект "Литературное варенье". Они путешествуют по России в поисках уникальных рецептов варенья, которое готовилось в усадьбах известных поэтов и писателей. Потом варенье в этой усадьбе приготовляется и употребляется. Конечно, с чаем.

Колесниковы никогда не заваривают чай из пакетов, не используют одноразовые скатерти и пользуются хорошей посудой, а не пластиковыми чашками и тарелками.

- Через кулинарию, через чаепитие, через варку варенья передаются традиции. За чайным столом всегда было плохим тоном сидеть молча. Всегда велись беседы, а на мещанском чаепитии еще и пели, - говорит Светлана.

Они со своими "Литературным вареньем" укрепили традиции "вареньеварения" и чаепития в Воронежской и Липецкой областях, в Солотче под Рязанью, в Брейтове, что в Ярославской области. Там готовили к чаю брейтовский пирог с твердой грушей, черникой и брусникой.

- Раньше барышни предпочитали чай с яблочными чипсами. Причем они должны были быть с серединкой, желательно с косточками. Это давало хороший цвет лица и хорошую кожу. Мужчинам же советовали употреблять чай с корнем девясила, - делятся Колесниковы рецептами.

К чаю, по мнению Светланы, лучше всего подходит варенье из яблок с клюквой или брусникой, а еще любимое пушкинское ассорти из разных ягод.

В год 220-летия Александра Сергеевича особенно актуально.