Покровский валентин иванович перелом шейки бедра

Российские старики стали часто падать и ломать шейку бедра.

Когда-то и советские старики падали. Но я не помню, чтобы советские старики ломали шейку бедра. То ли у советских стариков кости были крепкие, то ли падали они как-то иначе.

А сейчас это стало уж каким-то поветрием. Только и слышишь: то у одного знакомого престарелый родитель шейку бедра сломал, то у другого.

А падают старики, кто как: кто в собственной квартире упадёт, споткнувшись об электрический шнур, кто в ванной, поскользнувшись на кафельном полу, а кто во дворе, угодив ногой в яму. Падают старики с лестниц, с подножек автобусов, трамваев, а бывает, падают и на ровном месте.

И, казалось бы, дело-то обыденное, а при нашей российской передовой медицине и неопасное. Но в действительности не так всё просто. Если старику-то, сломавшему шейку бедра, шестьдесят-семьдесят лет, то быть может, и просто, прооперируют, и на ноги поставят старика, в худшем случае, с палочкой ходить будет или на костылях – велика ли беда-то.

И как я ни просил, ни умолял хирурга прооперировать мою маму, получал отказ.

А маме-то моей уж за восемьдесят было, и сердце больное, и диабет. И хирурга-то понять можно было, ведь смерть моей мамы на операционном столе и впрямь подпортила бы его репутацию, да и показатели работы всей больницу пострадали бы. А уж жалобу-то в прокуратуру на хирурга я непременно бы написал.

И лежала моя мама месяца два в постели, и умирала в пролежнях, в собственной моче (памперсов тогда в продаже не было), и кричала от невыносимой боли.

Это случилось в девяностые годы, но и сейчас, по прошествии стольких лет, ничего к лучшему для стариков преклонного возраста со сломанной шейкой бедра не изменилось. И умирают старики сотнями, тысячами, по всей-то стране.

Как-то смотрел я медицинскую телепередачу, которую ведёт известный в России доктор, проработавший много лет в американских клиниках. И затронул известный доктор больную для россиян проблему – лечение перелома шейки бедра. И укорил он российских хирургов, отказывающих в операциях старикам преклонного возраста.

Жалко мне российских стариков. Да я и сам-то такой старик, и с букетом всяческих болезней. И не дай Бог мне упасть и сломать шейку бедра, ведь это уж тогда верная смерть. А пожить-то ещё и хочется!

Остановился я, и человек остановился, видимо, устал и передохнуть решил.
А человек оказался старичком лет семидесяти пяти, маленького росточка, с лицом каким-то невыразительным, как бы стёртым.

А я стоял, смотрел старичку вслед, и было мне как-то грустно. И было так жалко старичка, что я даже прослезился.

Но суждено мне было увидеть несчастного старичка с ходунками ещё раз, но уже при других обстоятельствах.

Намедни зашёл я в поликлинику, надо мне было попасть на приём к ЛОР-врачу, чтобы он серную пробку из уха моего вымыл, совсем уж я оглох. Вхожу я в холл поликлиники, к регистратуре направляюсь, и вдруг вижу у лестницы, ведущей на второй этаж, где врачи в своих кабинетах пациентов принимают, стоят ходунки. И вспомнил я несчастного старичка с ходунками, встретившегося мне на улице. И подумал я: уж не его ли ходунки-то у лестницы стоят, неужели помогли ему доктора-то, и он своими ногами ходит, а где же он сам-то, хоть бы взглянуть на него, поздороваться.

Но поторопился я со своими выводами. Вижу я: по лестнице, ведущей на второй этаж, человек ползёт. Пригляделся – и глазам своим не поверил: узнал я в ползущем по лестнице моего знакомого старичка со сломанной и неудачно прооперированной шейкой бедра. И удивился я, как ловко он, цепляясь за ступени, подтягиваясь, поджимая ноги, преодолел уже половину лестницы. И ещё удивило меня, что поднимавшиеся и спускавшиеся по лестнице врачи и медсёстры в белых халатах на ползущего по ступеням пациента не обращали никакого внимания.

И подумал я, что, видимо, такой оригинальный способ передвижения по лестнице для неходячих пациентов в этой поликлинике – единственная возможность попасть на приём к лечащему врачу. И я пожелал моему старичку благополучно преодолеть оставшиеся ступени, и уже по коридору доползти до кабинета хирурга.

Найдётся немало гуманистов, которые будут жалеть таких стариков и говорить, что любая человеческая жизнь бесценна, и если уж российские хирурги боятся или не умеют оперировать стариков преклонного возраста, сломавших шейку бедра, то необходимо приглашать в наши больницы американских хирургов, на худой конец, немецких, израильских, и не жалеть на это средств.

Но найдутся и деятели, которые будут возражать гуманистам и говорить, что транжирить миллионы на каких-то стариков, сломавших по своей же неосторожности шейку бедра, не экономично и даже глупо, и не разумнее ли будет направлять миллионы долларов в реальную экономику, на развитие промышленности и сельского хозяйства. И с такими деятелями, вероятнее всего, согласятся.