Коленные суставы у хоккеистов

Наблюдается чрезвычайная частота различных повреждений коленного сустава (до 50-70% всех травм опорно-двигательного аппарата и также нередки трудности в диагностике травм данной локализации. Не распознанные и поздно диагностированные травмы коленного сустава подчас лечению уже не поддаются и приводят к длительной потере трудоспособности.

Коленный сустав – самый крупный сустав человеческого тела. В образовании его принимают участие бедренная, большеберцовая кость и надколенник. Кроме суставных поверхностей этих костей, покрытых хрящом, коленный сустав укреплён целым рядом крепких связок. Скольжение в нём облегчается благодаря наличию суставной жидкости, синовиальной оболочки (сумки сустава), со многими заворотами. Стабильность сустава при ходьбе и беге зависит не только от связок и мышц сустава, но и от внутрисуставных хрящевых пластинчатых тел – менисков, лежащих на суставной поверхности голени. Основные связки коленного сустава – сухожилие четырёхглавой мышцы, переходящее в собственную связку надколенника, боковые связки и внутрисуставные кретообразные связки.

Частые повреждения коленного сустава обусловлены тем, что сустав располагается поверхностно; кроме того, при фиксированной стопе и резком повороте туловища связки коленного сустава в результате очень большой нагрузки разрываются. Из всех повреждений коленного сустава самыми частыми являются спортивные травмы. С этой точки зрения для коленного сустава являются самыми опасными следующие виды спорта: футбол, спортивная гимнастика, лыжный спорт, лёгкая атлетика, борьба.

Осмотр. После детального расспроса приступают к внимательному осмотру области сустава и всей конечности, так как при локальном осмотре сустава можно не заметить искривления оси ноги – вальгусного (наружного) или варусного (внутреннего) отклонения голени в коленном суставе. Осмотр проводят сравнительно со здоровой ногой. Обращают внимание на форму сустава: при всех внутрисуставных травмах (а их большинство) возникает гемартроз – скопление крови в суставе, и его контуры сглаживаются. При наличии гемартроза осмотр полезно закончить измерением окружности обоих коленных суставов на одинаковом уровне. Это позволяет не только документально подтвердить наличие крови или синовиальной жидкости в суставе, но и следить за динамикой дальнейшего скопления или рассасывания крови.

Пальпация сустава заканчивается исследованием наличия хруста при движении. Ладонь помещают на переднюю поверхность сустава и производят движения в нём. Хруст характерен для посттравматического деформирующего артроза. Слабый хруст при трении хряща рукой неощутим. Для этого сустав прослушивают при помощи фонендоскопа. После описания основных симптомов приводятся признаки отдельных травм.

Ушиб коленного сустава. Обычно описание травм сустава начинают с ушиба. Однако диагноз ушиба коленного сустава ставят методом исключения, т.е. когда скрупулёзный поиск симптомов других, более тяжёлых, травм, оказывается безрезультатным. Об ушибе можно думать при прямом ударе по передней или боковой поверхности сустава. При непрямой травме – резкой ротации бедра, чрезмерном отклонении голени в сторону (например, при падении на ноги с высоты) – возникает не ушиб сустава, а разрывы связок, менисков. Это пример того, как важно оценить механизм травмы. Обязательным условием является направление на рентгенографию. Если после всего этого диагноз ушиба сустава будет подтверждён, то лечение заключается в иммобилизации сустава в задней гипсовой лонгете в течение 2-3 недель с разрешением нагрузки после этого срока.

При нарастании гемартроза необходимо направить больного к хирургу для пункции коленного сустава. Через неделю после травмы начинают курс УВЧ-терапии (10-15 процедур). При наличии остаточного синовита после снятия гипса в процессе лечебной гимнастики применяют бинтование сустава эластическим бинтом, рассасывающий массаж. Срок нетрудоспособности при ушибе сустава не превышает 3-4 недели.

Повреждение менисков – очень частая, иногда трудно диагностируемая, коварная травма. Наиболее часто она возникает у спортсменов. Резкое необычное движение в суставе с ротацией бедра при фиксированных стопе и голени иногда приводит к отрыву части мениска или к раздавливанию его между костями. Быстро возникает гемартроз; определяется важный симптом блокады – больной не может полностью выпрямить ногу в коленном суставе. Такое состояние требует немедленного направления к хирургу для устранения блокады.

Часто блокада сустава самостоятельно разрешается, гемартроз также рассасывается через 5-7 дней и спортсмен, недостаточно критически относящийся к такого рода травме и не проинструктированный медицинским работником, продолжает тренировки или работу. Блокады повторяются, но с каждым разом боли после ущемления мениска и гемартроз становятся меньше. Однако это очень серьёзная ситуация, так как повторные ущемления мениска со временем (в течение ?-1 года) приводят к развитию деформирующего артроза и тогда уже менискэктомия (удаление мениска) оказывается неэффективной.

Даже при малейшем подозрении на разрыв мениска требуются консультация хирурга и рентгенография сустава. Последнее обусловлено нередким сочетанием травмы мениска с внутрисуставными переломами.

Разрыв связок коленного сустава возникает при достаточно большой травмирующей силе – при автотравмах, падении с высоты, при усилиях, непосредственно приложенных к голени, например, у хоккеистов, борцов. Иногда ставят диагноз растяжения связок коленного сустава. Необходимо отметить, что связки суставов, в частности, коленного, нерастяжимы по своей физической природе. Поэтому на самом деле речь идёт не о растяжении, а о небольших, неполных надрывах связок.

При полном разрыве наружной или внутренней боковой связки существенно нарушается походка – нога становится нестабильной в суставе. При обследовании сустава гемартроза чаще всего нет, видна припухлость с внутренней или наружной стороны, а через 3-5 дней после травмы может стать видимым кровоподтёк. При разрыве боковых связок главный симптом – значительная боковая подвижность голени при её насильственном отклонении.

При полном разрыве боковой связки показано хирургическое лечение. Провести дифференциальную диагностику между полным и неполным разрывом бывает трудно и хирургу и для этого используют рентгенографию сустава с боковым отклонением. Консервативное лечение заключается в иммобилизации гипсовым тутором, наложенным на бедро и голень под углом 170°. При наложении гипса стараются отклонить голень в сторону разрыва связки, чтобы сблизить её концы. Через 3-4 недели гипс снимают и назначают лечебную физкультуру, массаж, плавание.

Разрыв собственной связки надколенника или повреждение сухожилия четырёхглавой мышцы бедра может произойти при прямом ударе по передней поверхности сустава, при резком насильственном сгибании глени и напряжении мышцы. Резко нарушается походка: нога пострадавшего подгибается при опоре, а при полном разрыве больной не может поднять прямую ногу – бедро поднимается, а голень остаётся под углом к бедру. Гемартроза при этой травме не бывает. При подозрении на разрыв связки или сухожилия пострадавшего следует направить к хирургу.

Лечение неполных (частичных) повреждений собственной связки надколенника проводят консервативно – накладывают гипсовый тутор на бедро и голень. Иммобилизация продолжается 3-4 недели, а затем проводят лечебную физкультуру, массаж, физиотерапию, водные процедуры.

Здесь следует остановиться на лечебном упражнении, крайне важном при лечении всех травм коленного сустава. Имеется в виду многократное, до 200-250 раз в день, поднимание ноги в гипсовой повязке или прямой ноги, когда гипс снят. Это необходимо потому, что при иммобилизации коленного сустава очень быстро, буквально в течение 3-4 недель, развивается атрофия большой разгибательной мышцы голени – четырёхглавой мышцы. В нормальном состоянии эта мышца при напряжении стабилизирует сустав, выполняя те же функции, что и связки. Приходится наблюдать больных с разрывами боковых, крестообразных связок или собственной связки надколенника, по тем или иным причинам не оперированных. Они добились при помощи этого простейшего упражнения и массажа очень хорошего тонуса четырёхглавой мышцы, и стабильность коленного сустава у них не страдала.

Поднимание прямой ноги надо делать лёжа, в медленном темпе, 15-20 раз. Затем следует перерыв на 45-60 минут, и упражнение повторяют. Если больному очень легко поднять ногу (например, хорошо тренированному спортсмену), на голень вешают груз 1-3 кг в виде продолговатого мешочка с песком.

Перелом надколенника чаще возникает у пожилых больных при их падении с ударом по передней поверхности сустава. Для этой травмы характерны гемартроз, невозможность удержать выпрямленную ногу в коленном суставе. Через некоторое время, когда гемартроз уменьшается, симптомы перелома надколенника очень напоминают признаки разрыва собственной связки надколенника. Это даёт нам основания ещё раз напомнить о необходимости рентгенографии сустава практически при каждой серьёзной травме сустава.

Лечение переломов надколенника оперативное. Лечат консервативно (гипсовая иммобилизация в течение 6-8 недель) только переломы без смещения отломков. В этом случае упражнение по укреплению четырёхглавой мышцы бедра можно начинать только через 2-3 недели после травмы, когда исчезает опасность расхождения отломков.

роки нетрудоспособности зависят от вида лечения и характера труда пострадавшего – они колеблются от 2 до 3 месяцев.

Переломы мыщелков бедра или голени редко бывают изолированной травмой. Часто они сочетаются с разрывом мениска, боковых связок. При осмотре сустав деформирован за счёт гемартроза и смещения отломков. Часто нарушается ось нижней конечности – заметно отклонение голени кнутри или кнаружи. Активные и пассивные движения невозможны из-за резкой болезненности в суставе. Рукой, положенной на сустав, можно ощутить костную крепитацию при малейших движениях в суставе. При подозрении на перелом мыщелков голени или бедра необходимо провести тщательную транспортную иммобилизацию (как, впрочем, и при всех других травмах сустава) и направить пострадавшего к хирургу. Лечение этих травм чаще всего консервативное, за исключением перелома со значительным смещением отломков.

Чтобы вам было проще вкатиться в этот текст — короткая личная история.

В какой-то момент хирург задался вопросом — в чем причина? Для меня было очевидно: форс-мажор, травма во время футбола, с кем не бывает. Он парировал — нет, просто так мениски не рвутся, наверняка внутри уже была какая-то проблема. Через три года я искал спецов, которые объяснили бы мне, почему у хоккеистов большие бедра и ягодицы. Задавая разговору объем, я упоминал Дэйва Кинга, который в книге про работу в Магнитке восхищался тем, как много русские дети на тренировках ходят гуськом и прокачивают четырехглавые мышцы, которые защищают от растяжений паха.

50-минутный телефонный разговор с одним из специалистов, на которых я вышел, Виталием Айнетдиновым, убедил меня, что в базовой подготовке молодых игроков до сих пор много невскрытых проблем — и что до сих пор молодым пацанам дают упражнения, которые приносят отложенный вред. По словам Виталия, на каждом этапе подготовки Россия теряет 30% поколения — из-за травм, обусловленных неправильной ОФП. Мне показалось это чрезвычайно важным, поэтому я предложил Виталию встретиться лично и поговорить об этом подробнее.

Почему именно он наш герой:

• Виталий провел сезон тренером по ОФП в юниорской сборной России – той самой, которая проиграла в четвертьфинале домашнего чемпионата мира в апреле 2018-го. В ней должны были сыграть, но не сыграли Андрей Свечников, Григорий Денисенко и Александр Хованов – молодые звезды нашего хоккея; по ходу сезона Виталий поработал и с ними. Кроме того, в этой команде играл Павел Ротенберг.

• Работая в сборной, Виталий увидел опыт других сборных, заценил финские и североамериканские методики: ему есть с чем сравнивать.

• Он сам воспитывался в ЦСКА, играл в Высшей лиге и прекрасно понимает, что такое хоккей.

Возможно, не все его идеи — сверхправда, но, по-моему, это очень важное расширение темы проблем в нашем хоккее.

Первый клиент из хоккея – 9-летний Егор Афанасьев. Неправильно выполнял упражнения, все было искривлено

— Ты закончил с хоккеем после 24 и пошел работать тренером в фитнес-клуб. Самые раздражающие ошибки новичков в фитнесе?

Я говорю — это неправильно. Мне говорят — какая разница, правильно или неправильно. Мы это купили, оно постоянно должно быть в работе. А правильно или неправильно – мы здесь решаем.

— Как начали работать с Егором Афанасьевым?

— О чем был разговор на первой встрече?

По Егору у меня целый талмуд с результатами с 9 лет. Всегда могу посмотреть – [как работал] человек, который достиг определенной цели.

— Что удалось развить лучше всего?

— Вообще поменялась структура его игры, смысл нахождения на льду. Он стал чувствовать себя увереннее.

— И до какого момента ты с ним занимался?

— 2-3 года мы вообще плотно работали, а потом я переехал в Серпухов. Он приезжал лет в 14 — закладывали ему силовую базу: как правильно работать на тренажерах, какими растяжками пользоваться, когда надо плавать. Плюс — общались с диетологом. А в 16 лет, став лучшим в детском ЦСКА, он уехал в Америку.

— Ты говорил с ним и по хоккейной части — почему он уехал?

— Он был в ЦСКА с 14 лет. Они взяли 1-е место на Кубке Москвы, выиграли регионы (детское первенство между сборными федеральных округов — Sports.ru), и он стал лучшим по статистике среди всех игроков 2001 года.

Год в юниорской сборной: Ротенберг ленился, у Свечникова были проблемы с координацией

— Как ты оказался в юниорской сборной?

— К тому моменту через меня прошло много профессиональных хоккеистов, я начал выкладывать тренировки на видео. Мне позвонил главный тренер сборной Александр Зыбин. Он знал, как я веду тренировки, знал, что я умею выстраивать тренировочные процессы для команд и игроков.

— Расскажи об этом.

— Было не по себе: все-таки лучшие ребята России. Второй момент — их было 50 человек. Делили на два состава, мне приходилось одному работать или в зале, или на улице. Остальные тренеры параллельно были на льду.

Работу делил на циклы. Цикл — это неделя или несколько дней. Сначала — втягивающий. Потом предыгровой — в последние 10 дней перед турниром нагрузки уже должны спадать. Или надо выбрать другое направление: не со штангой прыгать, а работать на велосипедах. Ближе к играм — скоростные тренировки, на которых я старался ребят разгонять.

Зыбин меня приучил работать с тетрадью — теперь по сборной, как и по Афанасьеву, у меня есть огромный талмуд.

Потом через начальника команды я сделал карточки на каждого игрока. Ко мне подходили: не хватает скорости, забились ноги, повредил плечо, как бы лучше восстановиться. Я отчитывался врачам и тренеру — без этого нельзя — и вел карточки. И теперь на этих пацанов, которые играют и в Канаде, и в КХЛ, у меня есть карточки.

— Сколько времени ты провел в сборной U18?

— Целый сезон. Вот с июля-2017, как мы приняли команду, весь сезон работали. Я даже этапы помню – летний сбор, Глинка, за 10 дней до выезда в Чехию, потом Кубок Вызова, турнир на приз Пяти наций, чемпионат мира.

— Давай коротко по звездам той команды.

Физически он сложен великолепно. Скоростной, силовой, на льду колоритно выглядел. Покрутил его на разных упражнениях — пришел к выводу, что не хватает ему координации. Чуть-чуть запаздывала смена направления.

— Надо объяснить, что ты имеешь в виду. Допустим, есть Панарин, который очень резко может уйти в сторону. Свечников в этом хуже?

— Да, Панарин заранее знает, куда уйдет. А Андрей более прямолинейный игрок. Он может руками обыграть, корпусом заложить, но ему не хватало там, где надо сыграть коньками. Показать влево, уйти вправо. У него эти моменты были приторможены.

С Подколзиным мы много работали. Он толком не знал ни одного упражнения, даже как правильно в зале со штангой работать. Бег на земле у него был не особо скоростной.

— Поправили это?

— Где-то нагрузку уменьшали. Остальные должны были поднять штангу по 12-14 раз, а ему давали 8.

— Ты сказал, что у Свечникова проблемы с координацией. Вот у Денисенко их не было, наверное?

— С Денисенко я провел весь сезон: он играл в МХЛ и был доступен для сборной. Уже при подготовке к Глинке, я обратил внимание, что ему все легко давалось. Он крепкий, настырный – и игровик. В зале все делал легко. Пластичность плюс физика — в чем-то даже обходил Свечникова.

— В этой сборной играл Павел Ротенберг.

— С ним я тоже провел весь сезон. Меня в сборной предупредили: к нему надо найти подход, специфический парень, которому не всегда хочется делать то, что говорят тренеры. Но мы с ним нашли общий язык. Какие-то моменты подтягивали — надо было поправить катание, выносливость. Физически он был неплох. Самая большая нехватка – лень. Если бы не ленился, был бы приличным игроком.

— Ты это видел сам? То есть – даешь упражнение, а он не выполняет?

— Ну да, он не выкладывался даже на 80%. Кто-то выкладывался на сто, чтобы остаться — видно горящие глаза. А он мог выложиться и на 50% — его это устраивало. Я знаю, что он может 15-16 раз сделать, а он сделает 10. В этом с ним было тяжело.

— На кого посмотрел из соперников? По юниорам финны здорово сыграли.

— Там Котканиеми выделялся. Меня поражало, что он как будто кроме хоккея ходил в секцию балета. Всегда стоял в наушниках и, будто у него там классика играет, он тянет ноги у станка. Вот человеку выбрали индивидуальную схему подготовки, совместили с общей.

Раньше дети много бегали, играли в футбол, и потому готовы к нагрузкам на суставы. Сейчас – везде с мамой, все зациклены на хоккее

— Ты говорил, что гусиный шаг – не лучшее упражнение для детей. Расшифруй.

— У нас с тобой не было телефонов, из которых мы сейчас не вылезаем. Мы проводили свое детство на улице — бегали, играли в футбол, в казаки-разбойники. Это все было в движении. Наши суставы были готовы к нагрузкам. Когда нам давали гусиный шаг, тяжело было 3-4 детям — им эта нагрузка была не нужна, ее можно было заменить. Остальные в возрасте 8-10 лет переносили ее спокойно. Сейчас дети везде с мамой. Они не знают, что есть футбол, бокс, гимнастика. Все зациклены на хоккее: нужно 3-4 тренировки на льду, плюс прийти к тренеру на ОФП, плюс 3 тренировки на броски. Прибавить школу — и времени не остается ни на что. Мы пришли к тому, что дети – не игровики, а роботы-хоккеисты.

Сейчас колено нельзя перегружать. У ребенка в 8 лет связка как спичка. Гусиный шаг, прыжки из приседа — это нагрузка в разы больше, чем им надо. В 12 лет связка будет с мизинчик и будет готова к гусиному шагу. А его дали в 7-8 лет. Появляются проблемы — к 12 годам у нас многие с больными коленями. А это уже конец карьеры.

— В чем тут проблема?

— Нет объединенной системы. В Финляндии, Канаде и США при клубах работают сертифицированные тренеры. Если ты выбрал направление ОФП в хоккее — проходишь тесты, заканчиваешь курсы. Нам нужна школа аттестации тренеров по ОФП. Которые должны закрепляться за клубами и допускаться к работе с детьми. Пока этого не будет, не будет вообще никакого ОФП. И мы будем получать сырых игроков на подходе ко всем сборным.

— Ты про Подколзина сказал, что были проблемы в зале. Сколько еще парней не были готовы к правильной физической работе?

— Я думаю, 50%. И это игроки МХЛ, которые были слабы физически или наоборот, перекачаны. Или здорово накачанный, но с проблемами, или совсем слабенький. Середины нет. Здорово выглядели ребята, которые играли за океаном.

— Что там делают лучше?

— Мне наши игроки рассказывали, что там система. Подходит тренер, раздает планы — и ты работаешь будто бы индивидуально, в мини-группах. План — на месяц-два. Если тебе чего-то не хватает, подходишь к тренеру, он тебе допишет, что нужно.

С финнами я много общался. В их сборной методика на целый сезон, очень силовая. Они постоянно тестировались и выполняли силовые упражнения: нашагивания, сшагивания, лестницы, партнеров таскали – на протяжении всех турниров. И места занимали не выше 4-5. Прилетели тем же составом в Челябинск на ЮЧМ-2018 – и не проиграли ни одной игры. В январе-2019 из этой юниорской сборной на МЧМ не приехал только Котканиеми – и в финале они обыграли американцев.

Я видел как работает академия USNTDP. У них совсем другие тренировки – они намного современнее нас. Мы до сих пор машинах с механической коробкой, а они гоняют на Tesla. Даже Швейцария уже по-другому работает.

— Если округлить, сколько талантливых парней не доходит до профессионального уровня из-за проблем с ОФП?

— В 12 лет, грубо говоря, 30% детей травмированы, а у 20% отбито желание играть в хоккей. Причем травмированные — это, скорее всего, лучшие, те, кто давал результат тренерам по своему возрасту. На их место в крутых школах придут приезжие или те, кто отсиделся в 3-4 звене.

Мне показывают видео школы ЦСКА — а они там все перебинтованные. В 14 лет это смешно. Конечно, у нас есть Подколзин, найдется еще 1-2 таких. А остальных хороших мы уже загубили давно.

Главный врач и медицинский директор Европейской Клиники Спортивной Травматолгии и Ортопедии (ECSTO), профессор, доктор медицинских наук Андрей Королев в новом выпуске журнала КХЛ "Горячий лед" рассказывает о наиболее частых травмах хоккеистов, лечении и реабилитации в клинике ECSTO и немного о себе.

Клубный доктор обязан иметь в арсенале контакты профильных специалистов. Чаще всего его экстренным номером становится мобильный профессора Андрея Вадимовича Королева, хирурга-ортопеда-травматолога, главного врача и медицинского директора Европейской клиники спортивной травматологии и ортопедии (ECSTO).

Наша беседа начинается в кабинете профессора Андрея Королева, в современной многофункциональной клинике в Орловском переулке. ECSTO — одно из ведущих подразделений группы клиник Европейского медицинского центра (ЕМС). Разговор, конечно, стартует с темы хоккея.

- Вы играли в силовой хоккей?
- Старались действовать аккуратно, но порой случайно кому-то все-таки доставалось. На любительском уровне игроки зачастую получают травмы не из-за действий других, а из-за собственного неумения. Многие из тех, с кем я играл, например, не могли вовремя затормозить. Я, в свою очередь, четко понимаю, что должен себя контролировать. При этом у меня нет таких навыков владения коньками, чтобы гарантировать безопасность. Отсюда на льду ощущение, что риск получения травмы высок.

- А как обстоят дела с другими видами спорта?
- Люблю те, где ситуацию можно контролировать самому. Например, горные лыжи, теннис, волейбол, водные лыжи. К футболу отношусь так же, как к хоккею. Когда бегу по полю, так и вижу: здесь мне повредят голеностоп, здесь останусь без ахилла - и так далее. Работа, естественно, накладывает отпечаток. Может быть, кто-то скажет, мол, нахожусь в плену фобий. Но с другой стороны, в моем понимании, это здравый рассудок, прагматичный подход.

- Как возникла идея создания специализированной клиники спортивной травматологии и ортопедии, соответствующей высоким европейским медицинским стандартам, в Москве?
- Я видел достаточно много клиник, меня это всегда интересовало. После возвращения из Германии поставил цель открыть свою. Многое долго не получалось, было сложно создать именно европейскую клинику на российской почве. Лично мне нужно было пройти значимые этапы, получить звание профессора, достигнуть определенного совершенства в своем деле, сплотить вокруг себя команду профессионалов – и так далее. Лишь когда все это прошел, занялся организацией клиники. За годы практики в странах ЕС сложилось понимание, что такое правильно организованная клиника. Когда мы открывали ECSTO в 2009 году, постарались взять на вооружение наиболее успешные мировые стандарты организации хирургической, экстренной, травматологической помощи, диагностики, реабилитации в области спортивной медицины и ортопедии. Это же касается вопросов организации работы персонала. А клиника такая, безусловно, нужна России, нужна Москве. Столичные стадионы и площадки все чаще принимают спортсменов со всего мира в рамках международных чемпионатов. Наш спорт был, есть и будет одним из сильнейших. В 2014 году Сочи будет принимать Олимпийские игры. К слову, оргкомитет Игр оказал мне честь, пригласив в состав экспертного совета по медицине.

- В ECSTO лечат как в клиниках ЕС? Почему же российские спортсмены все же уезжают лечиться за границу?
- Видимо, от недостатка информации. В нашей клинике персонал работает так, как за границей. В ECSTO нет никаких отличий от частных клиник Европы. Высокопрофессиональный персонал, блестяще организованные операционные, дорогостоящее оборудование последних образцов, опытные анестезиологи, проверенные и хорошо зарекомендовавшие себя препараты. По организации наша клиника ничем не отличается от ведущих европейских и американских, врачи которых мне хорошо знакомы, мы - не только коллеги, но и дружим со многими.

- Как вы относитесь к советам других докторов?
- Абсолютно спокойно. Если пациент хочет проконсультироваться у кого-то еще - это его право, которое мы уважаем.

- Любопытно, кто именно?
- Это конфиденциально. Если только ребята сами вам об этом скажут.

- А хоккейная сборная России?
- С ней у нас прекрасные отношения. С доктором Коновым Валерием Евгеньевичем общаемся практически каждый день.

- Сколько хоккеистов было в ECSTO за годы работы?
- В нашей клинике было более сотни хоккеистов. Лично у меня в кабинете сидели Павел Дацюк, Никита Алексеев, Даниил Марков и многие-многие другие.

- Существуют ли такие травмы, которые, увы, можно считать безнадежными, и как от них уберечься?
- Основной контингент хоккеистов — довольно крепкие ребята. Практически любую травму можно вылечить. Разве если только речь идет о переломе позвоночника. Но я не слышал, чтобы в хоккее кто-то так травмировался. Для этого нужны специфические условия.

- Дайте общий совет, как хоккеистам уберечься от травм.
- Во-первых, нужно качественно проводить разминку. Хотя это может банально прозвучать, ведь кто не знает, что перед матчем необходимо подготовиться. Тем не менее часто хорошей разминкой перед игрой пренебрегают. Мягкие, растянутые связки снижают риск получения травмы до минимума. В основном связки и суставы повреждаются из-за недостаточной разминки. Вторая причина - перегрузка. Если честно, я не совсем понимаю, зачем игроков подвергают излишней нагрузке. Например, когда подряд идут тренировка, игра и еще одна тренировка. И все в один день! Общий КПД только падает. Суставы, естественно, подвергаются усиленному износу, от этого в разы повышается риск получения травм. Также уберечься от травм можно, работая над координацией движения. Я имею в виду группировку во время столкновений и падений. При правильном положении тела в такие моменты риск получения травм будет невелик.

- Если игрок все же получил травму - какова задача командного врача?
- Оказать первую помощь, определить первичный диагноз и направить пострадавшего игрока на дальнейшее обследование или экстренное лечение. Какие-то более тонкие или, наоборот, масштабные, задачи решают профильные специалисты. Поэтому нам важно постоянно быть на связи с командными докторами. Если возникают вопросы - переписываемся, обмениваемся фотографиями, консультируем. Современные технологии позволяют делать серьезные вещи, причем, весьма оперативно. Бывает, атлет только что-то повредил, а снимок уже у меня на телефоне или в компьютере. Скорость принятия решений в медицине решает столько же, сколько в хоккее.

- Какие самые современные тенденции лечения спортсменов, в частности, хоккеистов?
- Главная тенденция - это качественная постановка диагноза. С использованием последних образцов рентгенологических аппаратов, КТ и МРТ. И, конечно, определяющую роль играют компетенция, опыт и чутье врача. Важны быстрый осмотр специалистом поврежденной и прилегающей областей, а затем техничное и качественное выполнение необходимых мероприятий. Если нужна операция, то необходимо провести ее максимально быстро.

- В чем особенности реабилитации хоккеистов после травм?
- У каждого вида спорта есть свои, так называемые спорт-специфичные движения. У хоккеистов большое количество движений связано со скользящим, толкающим принципом. Поэтому в период реабилитации хоккеистов мы стараемся сконцентрироваться именно на этих движениях. Кроме того, мастерам шайбы нужно максимально быстро восстановить тонус в мышцах бедра. Как правило, они хорошо развиты у хоккеистов, и весьма ощутимо, когда тонус в них снижается.

- У вас не возникало желания стать командным врачом?
- Это очень специфическая профессия, которая требует много времени проводить вне семьи, вне дома. Хотя профессиональный интерес, бесспорно, очень высок. От твоей работы зависит престиж клуба, страны. Интересно работать с мотивированной молодежью. Но мне всегда нравилось другое. А именно — хирургия. Всегда хотел заниматься ею. Упорно к этому шел.

- Вы себя к какому амплуа относите?
- Я — играющий тренер, пожалуй…