На серебряные шпоры я в раздумий гляжу

На серебряные шпоры
Я в раздумии гляжу;
За тебя, скакун мой скорый,
За бока твои дрожу.

Наши предки их не знали
И, гарцуя средь степей,
Толстой плеткой погоняли
Недоезженных коней.

Но с успехом просвещенья,
Вместо грубой старины,
Введены изобретенья
Чужеземной стороны;

В наше время кормят, холют,
Берегут спинную честь…
Прежде били — нынче колют.
Что же выгодней?— Бог весть.

Следующий стих → Михаил Лермонтов — Нарышкиной
Предыдущий стих → Михаил Лермонтов — Молитва (Я, матерь божия, ныне с молитвою)

Михаил Лермонтов — Бородино
Михаил Лермонтов — Метель шумит, и снег валит
Михаил Лермонтов — Когда я унесу в чужбину
Михаил Лермонтов — Благодарю
Михаил Лермонтов — Кто в утро зимнее

Стихи Александра Пушкина
Стихи Михаила Лермонтова
Стихи Сергея Есенина
Басни Ивана Крылова
Стихи Николая Некрасова
Стихи Владимира Маяковского
Стихи Федора Тютчева
Стихи Афанасия Фета
Стихи Анны Ахматовой
Стихи Владимира Высоцкого
Стихи Иосифа Бродского
Стихи Марины Цветаевой
Стихи Александра Блока
Стихи Агнии Барто
Омар Хайям: стихи, рубаи
Стихи Бориса Пастернака
Стихи Самуила Маршака
Стихи Корнея Чуковского
Стихи Эдуарда Асадова
Стихи Евгения Евтушенко
Стихи Константина Симонова
Стихи Ивана Бунина
Стихи Валерия Брюсова
Стихи Беллы Ахмадулиной
Стихи Юлии Друниной
Стихи Вероники Тушновой
Стихи Николая Гумилева
Стихи Твардовского
Стихи Рождественского

Евгений Онегин
Бородино
Я помню чудное мгновенье (Керн)
Я вас любил, любовь еще, быть может
Парус (Белеет парус одинокий)
Письмо матери
Зимнее утро (Мороз и солнце; день чудесный)
Не жалею, не зову, не плачу
Стихи о советском паспорте
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
У лукоморья дуб зеленый
Ночь, улица, фонарь, аптека
Сказка о царе Салтане
Жди меня, и я вернусь
Ты меня не любишь, не жалеешь
Что такое хорошо и что такое плохо
Кому на Руси жить хорошо
Я пришел к тебе с приветом
Незнакомка
Письмо Татьяны к Онегину
Александр Пушкин — Пророк
Анна Ахматова — Мужество
Николай Некрасов — Железная дорога
Сергей Есенин — Письмо к женщине
Александр Пушкин — Полтава

Стихи о любви
Стихи для детей
Стихи о жизни
Стихи о природе
Стихи о дружбе
Стихи о женщине
Короткие стихи
Грустные стихи
Стихи про осень
Стихи про зиму
Стихи о весне
Стихи про лето
Смешные стихи
Матерные стихи
Стихи с добрым утром
Стихи спокойной ночи
Стихи про семью
Стихи о маме
Стихи про папу
Стихи про бабушку
Стихи про дедушку
Стихи о войне
Стихи о родине
Стихи про армию
Стихи про школу
Стихи о музыке
Стихи для малышей
Стихи о доброте
Стихи на конкурс
Сказки в стихах

Популярные стихи Пушкина
Популярные стихи Лермонтова
Популярные стихи Есенина
Популярные басни Крылова
Популярные стихи Некрасова
Популярные стихи Маяковского
Популярные стихи Тютчева
Популярные стихи Фета
Популярные стихи Ахматовой
Популярные стихи Цветаевой
Популярные стихи Бродского
Популярные стихи Блока
Популярные стихи Хайяма
Популярные стихи Пастернака
Популярные стихи Асадова
Популярные стихи Бунина
Популярные стихи Евтушенко
Популярные стихи Гумилева
Популярные стихи Рождественского
Другие поэты

Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта | Контакты

Все анализы стихотворений, краткие содержания, публикации в литературном блоге, короткие биографии, обзоры творчества на страницах поэтов, сборники защищены авторским правом. При копировании авторских материалов ссылка на источник обязательна! Копировать материалы на аналогичные интернет-библиотеки стихотворений - запрещено. Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).

Взглядом воина и гражданина

Стихов в 1833–1836 годах - всего-то с десяток…

Лермонтовские "пиесы" годов лирического молчания действительно далеки от "модной неистовой любви". Его больше заботит другое…

На серебряные шпоры
Я в раздумий гляжу;
За тебя, скакун мой скорый,
За бока твои дрожу.

Наши предки их не знали,
И, гарцуя средь степей,
Толстой плёткой погоняли
Недоезженных коней…

Ну прямо - по сравнению с недавними взлётами и падениями души - армейская, кавалерийская проза, с ироническим подкручиванием уса, когда взор падает на изобретения "чужеземной стороны"!

Лошадей Лермонтов любил, и самых отменных, до того, что деньги, да немалые, у бабушки выпрашивал, - и Елизавета Алексеевна знала эту его слабость и потакала ей.

"Лошадей тройку тебе купила и говорят как птицы летят, они одной породы с буланой и цвет одинакой только чёрный ремень на спине и чёрные гривы забыла как их называют домашних лошадей шесть выбирай любых, пара тёмно гнедых пара светло гнедых и пара серых…" (из письма от 18 октября 1835 года).

Любил поэт быструю скачку, а вот строевую подготовку - нет. "От маршировки / Меня избавь…" - заклинает он "Царя небесного" в шуточной юнкерской молитве.

1834 год - вообще без лирических стихов.

В 1835-м - лишь одно стихотворение, да и то "политическое":

Опять, народные витии,
За дело падшее Литвы
На славу гордую России,
Опять шумя, восстали вы…

Лермонтов вспоминает высокий слог пушкинской оды "Клеветникам России", тот величественный, как Российская держава, дух, которым проникнута и эта ода, и последующее ей стихотворение "Бородинская годовщина":

Уж вас казнил могучим словом
Поэт, восставший в блеске новом
От продолжительного сна,
И порицания покровом
Одел он ваши имена.

В европейской печати валом валит хула на Россию, на русского царя - и Лермонтов, всё чаще и глубже задумывавшийся в ту пору о русской истории, бьёт по "безумцам мелким" прямой наводкой:

Что это: вызов ли надменный,
На битву ль бешеный призыв?
Иль голос зависти смущенной,
Бессилья злобного порыв.
Да, хитрой зависти ехидна
Вас пожирает; вам обидна
Величья нашего заря;
Вам солнца Божьего не видно
За солнцем русского царя.

Никогда в жизни Лермонтов не примыкал ни к одному политическому направлению, с холодным презрением относился к различным кружкам спорщиков от философии и политики, предпочитая партийщине свободу и независимость личных взглядов. Всё это отнюдь не значит, что поэт был равнодушен к тому, что происходит в общественной жизни страны и куда идёт мировая история. Тёплохладность вообще была не в его натуре. Однако ему претило выпячивать ту любовь к родине, что горела в нём: по самой природе своего глубоко лирического таланта он не был склонен к политической публицистике. Между тем в поэме "Сашка" меж шутливых, ироничных стихов и лёгкого рассказа есть удивительно зрелые, в историческом смысле, строфы, которые показывают, как глубоко и вдумчиво вглядывался юный годами поэт в исторические события современности.

Герой поэмы, биографическими чертами очень напоминающий самого Лермонтова, в отрочестве своём любил слушать рассказы учителя-француза о "венчанном страдальце" и "безумной парижской толпе", то бишь о событиях Великой французской революции:

…много раз
Носилося его воображенье:
Там слышал он святых голов паденье,
Меж тем как нищих буйный миллион
Кричал, смеясь: "Да здравствует закон!" -
И, в недостатке хлеба или злата,
Просил одной лишь крови у Марата.

Там видел он высокий эшафот;
Прелестная на звучные ступени
Всходила женщина… Следы забот,
Следы живых, но тайных угрызений
Виднелись на лице её. Народ
Рукоплескал… Вот кудри золотые
Посыпались на плечи молодые;
Вот голова, носившая венец,
Склонилася на плаху… О, Творец!
Одумайтесь! Ещё момент, злодеи.
И голова оторвана от шеи…

И кровь с тех пор рекою потекла…
………………………………
И Франция упала за тобой
К ногам убийц бездушных и ничтожных…

В советское время из Лермонтова, как, впрочем, из многих писателей, "лепили" борца с царём-тираном, записывали в последователи декабристов, вовсе не считаясь с его истинными убеждениями или умалчивая о них. Вот характерная цитата из статьи-предисловия к большому тому избранных произведений (Л.: ОГИЗ, 1946): "В творчестве Лермонтова живы отблески декабристского вольнолюбия. Но он уже не просто повторяет декабристов, а делает серьёзный шаг в направлении к революционной демократии. Не просто протест против тирана-самодержца, но и борьба против всех и всяческих оков, опутавших человека в современном обществе, становится источником вдохновения Лермонтова". А доказательств - никаких! Ну разве кроме строки "Прощай, немытая Россия", авторство которой весьма сомнительно. Зато в том же томе избранного, где чего только нет, красноречиво отсутствует стихотворение "Опять, народные витии…".

Многие из вождей декабристов, как известно, намеревались, на манер французской революции, физически уничтожить императора и его семью. Лермонтов ни малейшим образом не разделял этих взглядов. По душе и по жизни он был твёрдым монархистом. В его известном юношеском стихотворении "Предсказание", которое он сам назвал "мечтой", иными словами - фантазией, говорится о падении монархии как о чёрном годе России, следствием чего будут смерть и кровь народа. Если сравнить со стихами из пушкинской оды "Вольность", написанной тоже в юношеском возрасте: "Самовластительный Злодей! / Тебя, твой трон я ненавижу, / Твою погибель, смерть детей / С жестокой радостию вижу" - какое разительное отличие.

И Лермонтов не изменил своей верности государю и отчизне.

Ода "Опять, народные витии…" широко ходила в списках меж офицеров. Полный текст её неизвестен, однако и без того видно, что патриотизм поэта глубок, искренен, твёрд и непоколебим.

Но честь России невредима.
И вам, смеясь, внимает свет… -

бросает он в лицо неизбывным клеветникам своей страны. Недаром об этой оде вспомнил Святослав Раевский в начале 1837 года, давая показания по делу о распространении стихотворения "Смерть Поэта": "Услышав, что в каком-то французском журнале напечатаны клеветы на Государя Императора, Лермонтов в прекрасных стихах обнаружил русское негодование".

Любопытно, что несколько строк этой оды были вычеркнуты, по выражению Ираклия Андроникова, неизвестно кем и когда. Эти строки не отличаются художественным достоинством: стихи излишне прямолинейны, однако они вполне ясно выражают чувства молодого офицера:

Так нераздельны в деле славы
Народ и царь его всегда.
Веленьем власти благотворной
Мы повинуемся покорно
И верны нашему царю!
И будем все стоять упорно
За честь его, как за свою!

Ну и где же здесь шаги к "революционной демократии".

Понятно, почему оду то не печатали, то укрывали некоторые её строки в комментариях, набранных мелким шрифтом, которые обыкновенно люди не читают… Даже в Лермонтовской энциклопедии, вышедшей уже в позднесоветские годы, лишь косвенными словами толкуется это стихотворение, по "политике" такое неудобное для филологов, вымуштрованных марксистско-ленинской идеологией: "Поддержка официальными французскими кругами польско-литовских повстанцев воспринималась в русском обществе как посягательство западно-европейских держав на территориальную целостность России; в условиях, когда была жива память о нашествии 1812 года, это вызывало особую настороженность и оживление официально-патриотических настроений; сказались они и в стихах Лермонтова".

Эдак нехотя, сквозь зубы… Ну какие же у Лермонтова "официально-патриотические настроения"? Они у него личные, свои - и только свои!

Лермонтов начинает осознавать судьбу родины в потоке времени и истории, и взгляд его на редкость прозорлив и основателен, о чём свидетельствует стихотворение "Смерть гладиатора" (1836).

Хотя на арене "развратного Рима" умирающему бойцу вспоминается "Дунай", понятно, что речь в произведении не только вообще о "славянах", что мысль Лермонтова обращена, в конце концов, к России. Здесь и предвидение собственной гибели, и участи родной страны; и если в начальных строфах поэт перекладывает, близко к тексту, стихи Байрона из "Паломничества Чайльд Гарольда", то в заключительных строфах он, вчистую забыв про Байрона, вполне самобытен:

Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд - игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою!

И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты забыл:
Стараясь заглушить последние страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины,
И рыцарских времён последние преданья -
Насмешливых льстецов несбыточные сны.

"Язвою просвещенья", вернее бы - Просвещения как эпохи европейской истории, весьма затронута была уже и николаевская Россия: Лермонтов словно бы предсказывает, с поразительной точностью, ту опасность, что сулит России, с её "юностью светлой, исполненной сил", завистливое "вниманье" гибнущей, бесславной Европы.

Была вначале песня, и словно с небес она летела, лелея душу.

Он знал, он слышал: это мама поёт то ли ему, то ли самой себе, напевает легко и свободно, сидя у кровати, склоняясь иногда над круглым его благодарным лбом, будто бы подавшимся навстречу звукам, и голова его от песни плывёт куда-то ввысь, в льняных своих волнистых локонах, и всё его существо сделалось от музыки неощутимым, невесомым, как пушинка в потоках летнего воздуха, неслышно несомая тёплой волной в лазурь, что пронизана дивным немерцающим светом.

И он плакал от сладостной истомы, ещё не зная, что такое слёзы, а душа, в парящей радости, росла в бескрайность и растворялась в ней.

Но вдруг материнские глаза темнели и становились похожи на вечернее небо в сверкающих звёздах, и напев уже лился как тёмно-синяя печаль, и он чувствовал, что тонет всё больше и больше в её глубине; и новые, другие слёзы лились, крупные, тяжёлые, безнадёжные: грусть уносила вглубь, вливаясь в сердце иссиня-лиловой струёй и обволакивая его непроглядным туманом.

И как-то в этом беспросветном мороке исчезла навсегда, словно видение, самая родная в мире женщина, чувства которой напрямую переливались из её сердца в его, словно одна и та же кровь из одной жилки в другую, а души сообщались между собой безо всяких преград и понимали друг друга даже без звуков, без слов. Лишь голос её остался петь в памяти, потихоньку удаляясь, угасая, как ангел, что слетел на землю, озарил раз и навсегда душу своим сиянием и снова исчез в небесной выси, где голубое переходит в синее, синее в лиловое, а лиловое в чёрное, бархатное, мерцающее осколками пропавшего сверкающего чуда.

И настала тоскливая немота, которой не было исхода и предела, серая и пустая, как ночь перед рассветом. Слёзы прекратили литься, они этому тусклому бессветью были не нужны.

По ночам он просыпался неизвестно почему, открывал окно и садился на широкий деревянный подоконник. Звёзды молчали и тонко подмигивали ему, словно давая знать, что понимают без слов всё, что мальчик им тихо шептал. Где-то среди них жила душа его матери, она сейчас тоже глядела на него с высоты и, может быть, что-то ему говорила, да голоса за далью не было слышно. И как бы напряжённо он ни вслушивался в поднебесную тишину, ничего оттуда не доносилось. Глубокое, чёрное, манящее огнями безмолвие; бездна нескончаемой тьмы и немоты, проколотая далёкими искрами…

И вдруг однажды из этой глубины тихо потекла мелодия, неземной красоты пение. В нём не различалось слов, а только музыка, но казалось: в этой музыке таятся слова. И они созвучны друг другу, сосмысленны, сороднены, как волны реки, льющейся с неба. И эта река всё полнится, будто бесконечна она в своей прибывающей полноте, — да не море ли это, или весь небесный океан вливается в душу — так, что душа исполняется небес, и звучат уже в ней эти мерные, непостижимой силы и глубины, волны таинственной стихии…

Напевные волны неслись, прихотливо меняя цвет: то сияли солнцем напоённой лазурью, то сгущались до чёрной синевы; они то ласково плескались, играя ослепительной рябью, то угрюмо, с неистовой мощью бились о невидимые скалы, шипя пеной и рассыпаясь на мириады ледяных брызг, но тут же сливались неукротимо для нового броска.

И тогда сверкали огромные тёмные глаза мальчика: душа его сполна отдавалась стихии, жадно напитывалась и её лаской и негой, и её гневом и мощью. В те мгновения душа, как огромная птица, носилась между небом и землёй: или парила на воздусях в упоительно-нежных веях, или угловатой резкой молнией прорезала пространство, не щадя вокруг никого и ничего. Такой широтой и страстью она была наделена, что казалось — всё подвластно ей в этих парениях и метаниях между небесным и земным, между раем и адом…

Вот тогда и зазвучала музыка — словом.

Едва ли не лучшее из написанного Лермонтовым в прозе — его заметка в юношеской тетради 1830 года:

Единственное его о матери воспоминание, записанное в 15 лет.

Это, без сомнения, о себе.

Ах, что же ему поделать - грустит он за тёмной шторой,\Но что-то его толкает и снова поёт: "Пиши!"\А то, что он не летает - не стоит и разговора;\Поэт достаёт бумагу и ищет карандаши. Игорь Белый 1997 БАРДЫ РУ Баллада о том, что все люди умеют летать\посвящается М.Анчарову

Белая штора висит без движенья. \ Чьи-то шаги за стеною. \ Эти больные томленья - \ Перед бедою! Федор Сологуб 1894 Лампа моя равнодушно мне светит.

Больше нечем дышать, \ Ночь задёрнула шторы. \ Будет в муках лежать \ Город - ящик Пандоры. Ольга Дьякова Больше нечем дышать,

Говорит, сплю, зашторен.\ Тяжек сон, тошнотворен.\ Снится, дочери как по щеке,\ говорит, дал с размаху. Владимир Гандельсман Из цикла “Пересказ монолога” \Пересказ монолога

Давно чужая печка топится.\А в коридоре темень копится.\И поезд скорый не торопится\Глушить любовь стеною штор.\И мне еще легко так верится,\Что к сорока все перемелется,\И что в кафе почти с ровесницей\Меня ждет тихий разговор. Альфред Солянов 1964 БАРДЫ РУ Иду пустыми коридорами.

Если шторы раздвинуть - увидишь лес,\ Если лес раздвинуть - увидишь море:\ Что-то детское в этом движении есть,\ Примиряющее со злом,\ Успокаивающее в горе. Валерий Черешня

Еще темнее, так,\что не видать ни зги,\а только слышен стук\стальных колес на стыках,\да скрип рессор колесных\под спящим ездоком,\да ложечки в стакане\вибрирующий звук. Михаил Поздняев Из книги "БЕЛЫЙ ТОПОЛЬ" 1984 Еще темнее стало,

За шторами цветными\ Шаги случайные\ Прохожих бешено\ Стучали в наши нервы\ Все в новом свете виделись иными,\ А день был не последний и не первый. Револьт Пименов

За шторами-деревья, звезды, дождик,\Плененный мир, ослепший от тревог.\Хотел он позабыть, что был художник.\Но этой жертвы принести не смог.\Евгений Долматовский 1976 ХУДОЖНИК

Задернуть штору.\Лампу отключить.\Проверить пальцем явственность пореза.\И долго слушать ржавый скрип железа\В железом обезглавленной ночи. Анатолий Аврутин

И мы прячемся в шапки, и в шубы,\И в мохнатые шарфы-раструбы,\И, тяжелые шторы задвинув,\У печей мы сидим, у каминов. Иван Елагин Поздравляю со снегом, со снегом,

И прошла ты, сонно-белая, Вдоль по комнатам одна. Опустила, вся несмелая, Штору синего окна. Александр Блок 1905

Как слабый человек, оставленный в больнице\Среди постылых стен, подъемлет жадный взор\К распятью, что глядит, зевая, как клубится\Зловонный фимиам в банальной складке штор, СТЕФАН МАЛЛАРМЕ. Перевод Вадима Алексеева Окна

Люди шторы спускали\В вагоне трясучем\Подальше от солнца\Носом в журналы скучные\Пошатывался господин\Шоколадного цвета Ираида Легкая В ПОЕЗДЕ

Не понять: то ли утро, \ то ли фары глядят в окно. \ Бестолково и смутно \ обрывается сна кино. \ Ветер с горестным стоном \ зарывается в саван штор. \ Притаились у дома \ голубятня и ржавый двор. Сергей Саховский 1998

Нет уже той, что на окнах\Шторы с утра поднимала…\Сумерки пали на землю,\Дождь без конца, без начала. СИНЬ ЦИ-ЦЗИ (1140-1207). Перевод Михаила Басманова

Но я, свой стыд прикрывши шторой,\Уткнусь в листок, чтоб немо петь\О той Единственной, которой\Дойти, конечно, не успеть. Аркадий Аршинов БАРДЫ РУ Сейчас устроится мороз.

Но, Господи, к чему все эти споры?!\Мне некого просить и обвинять.\Я задвигаю шторы.\Луна уходит спать. Ирина Тверская Всё в точности, как было до прихода

Плещут тюлевые шторы;\Тени ползают в окне,\Как невидимые воры\В душном, обморочном сне. Андрей Белый 1931 Разрывая занавески,

Погляди, погляди, вот-вот\он насквозь прожжет почерневший небесный свод,\как окурком штору тот, что к окну приник,\оглушенный счастьем на бесконечный миг. Александр Вергелис 2004

Приходите ко мне. Занавесим окно\ (для рифмы) шторой.\И будем пить\За такую дружбу, меж нами которой\Нет и не может быть. Николай Глазков Хочу, чтоб людям повезло,

С глаз долой! Спустите шторы!\Мы устроим век иной!\Здесь сегодня мушкетеры\Побеседуют со мной! Иван Елагин Моя пепельница

Сквозь кружевную штору окна,\Скользкой медузой смотрит луна.\Это мне снится. Это во сне.\Я поклонилась скользкой луне, Ирина Одоевцева 1950

Так прошла — взлетали шторы \в стооконных корпусах, \тополя, как семафоры, \застывали на носках. Борис Ручьев 1936 Из цикла “СОЛОВЬИНАЯ ПОРА” Тополь

У окна зелены шторы.\За окошком там лесок.\Я останусь в институте,\Я уволюсь из Москвы.\Темной ночью — в двери стуки,\За избой — полет стрелы. Анатолий Маковский Я наелся очень, очень, —

Хочу, чтоб ты и в эту ночь была Опять той женщиной, вокруг которой Мы изредка сходились у стола Перед окном с бумажной синей шторой. Константин Симонов 1942

Шторы Шорохи Шепот\Бледное лицо Ресничка на веке Гипсовое распятие Капает вода Поздно. \\Я уйду — никого не расспрашивай, Что ж так быстро сдают города? Над дорогами города нашего Замела — закружила беда. Анатолий Аврутин

Я знаю: за шторой суровой,\ за плотным, тяжелым стеклом\ звенит колокольчик медовый\ и светится медным огнем. Рина Левинзон ЗИНЗИВЕР № 1 (9) (208) Памяти Давида Дара\Я знаю: за шторой суровой,

Я плакала у своего окна,\Вы мимо шли, я опустила штору,\И бледный мир теней открылся взору,\И смерть во мне, со мною тишина! Эллис ПОГИБШАЯ

Я с детства не любил полутонов,\Я всех людей делил\На братьев и врагов.\Я шторы закрывал,\Пытаясь дню помочь\Направить свой штурвал\Без полутона в ночь. Сергей Алексеев, Санкт-Петербург БАРДЫ РУ Полутона

Я чувствую сквозь сон, что вот взовьются шторы,\Вот брызнет свет в окно и позовет меня,\И тут же в первый миг пред ярким светом дня\Смущенные поникнут взоры. Валерий Брюсов 1895 Вся жизнь моя — бесформенная греза,

шторы\ астра\ роза\ лилия\ красный плащ Казановы\ и снова\ шторы Олег Малахов

За опущенною шторой\Я до утра лампу жег,\Оттого что звякнул шпорой\Мушкетерский сапожок! Иван Елагин Моя пепельница

Зазвенели где-то шпоры,\И по мертвому граниту\К мертвой даме на свиданье\Мчится мертвый офицер! . . Николай Агнивцев. сборник Блистательный Санкт-Петербург 1923БЕЛОЙ НОЧЬЮ.

Запахами ночь шалит\Шпорный перезвон. \Голубые лошади,\Красный эскадрон. Юрий Борисов БАРДЫ РУ Голубые лошади

Мне шпоры даст - и тут же повод тянет\ Любовь, неся и отнимая свет,\ Зовет и, прочь гоня, смеется вслед,\ То обнадежит, то опять обманет; "Мне шпоры даст - и тут же повод тянет. " Франческо Петрарка. Перевод Е.Солоновича

На серебряные шпоры\ Я в раздумий гляжу;\ За тебя, скакун мой скорый,\ За бока твои дрожу.\ Наши предки их не знали\ И, гарцуя средь степей,\ Толстой плеткой погоняли\ Недоезженных коней. Михаил Лермонтов

Отчего, не знаю, взоры\Неожиданно привлек\Этот звякающий шпорой,\Этот бронзовый сапог! Иван Елагин Моя пепельница

Торчат усы и чванно пляшут шпоры.\Острятся бороды бездельников-дельцов.\Сереет негр с улыбкою обжоры,\И нагло ржет компания писцов. Саша Черный Сонеты\ В ПАССАЖЕ

Хозяйских шпор не слушается он\ И только ржаньем шлет мне свой укор.\ Меня больнее ранит этот стон,\ Чем бедного коня - удары шпор. Уильям Шекспир. Перевод С.Маршака

Он шпоры вонзает в крутые бока:\ Конь бешеный сбросил в реку седока.\ \ Он выплыть из всех напрягается сил:\ Но панцирь тяжелый его утопил. Василий Жуковский МЩЕНИЕ

А вечер кричит,\безногий,\безрукий:\"Неправда,\я еще могу-с -\хе! -\выбряцав шпоры в горящей мазурке,\выкрутить русый ус!" Владимир Маяковский

Вас\Здесь нет. И без вас.\И без вас. И без смеха.\Только вечер укором глядится в упор.\Только жадные ноздри ловят милое эхо,\Запах ваших духов, как далёкое звяканье шпор. Вадим Шершеневич 1917 Принцип звукового однословия

Ведь я кричал,\врываясь в споры, Что буду жить наверняка, Как мчат коней,\вонзая шпоры В их знойно-потные бока!Николай Рубцов1961

Два слова, звонкие как шпоры,\Две птицы в боевом грому.\То зов мой - тысяча который? -\К единственному одному. Марина Цветаева ВЕСТНИКУ

Его не горячат удары шпор, \Не добавляют в шаг его огня, \Он тяжким стоном шлет мне свой укор, \Который остр, как шпора, для меня. \ Печаль и стон наполнили мой ум, \ Нет радости в собраньи горьких дум. Уильям Шекспир СОНЕТЫ. Перевод А.Кузнецова Speaking In Tongues

И даже шпоры не бодрят коня,\Хоть я порой загнать его готов.\Лишь стон в ответ, но стон тот для меня\Больней, чем шпоры для его боков.\Одно пробудит этот стон в груди:\Скорбь впереди, а радость позади. Вильям Шекспир. Перевод А.М. Финкеля Сонет 50

И каждый день упрямо, \и так до самой смерти, \пришпоривает быстрого коня, \и все кусты сирени, \на всей земле, поверьте, \он оборвал, он оборвал, \представьте, для меня. Булат Окуджава 1974 Из Агнешки Осецкой Там, за седьмой горой

Мы близились к Логерну. Месяц погас.\Петух возвестил нам предутренний час.\Вот Боом – и большая звезда в вышине.\Как сладко покоится Дьюффильд во сне!\Вот Мехельн – три раза на ратуше бьет.\Тут Йорис дал шпоры и крикнул: “Вперед!” Роберт Браунинг. Перевод В.Левика КАК ПРИВЕЗЛИ ДОБРУЮ ВЕСТЬ ИЗ ГЕНТА В АХЕН

Над спящим юнцом - золотые шпоры.\Команда: вскачь!\Уже по пятам воровская свора.Георгий, плачь! Марина Цветаева БАРАБАНЩИК

Но как я извиню ленивого коня,\Когда и быстрота-медленье для меня,\Когда - хоть ветер мчи - коня я шпорить буду\И видеть быстроту и в крыльях позабуду? Уильям Шекспир. Перевод Н.Гербеля

Он шпоры вонзает в крутые бока:\ Конь бешеный сбросил в реку седока.\ Он выплыть из всех напрягается сил:\ Но панцирь тяжелый его утопил, Василий Жуковский МЩЕНИЕ
шпорыОсенний день дал ветру шпоры.\Листва – как шторы у ветвей.\А улицы – как коридоры,\С той разницей, что без дверей. Эрих Кестнер. Перевод К.Богатырева ОСЕНЬ ПО ВСЕМУ ФРОНТУ

По твердому гребню сугроба\В твой белый, таинственный дом\Такие притихшие оба\В молчании нежном идем.\И слаще всех песен пропетых\Мне этот исполненный сон,\Качание веток задетых\И шпор твоих легонький звон. Анна Ахматова 1916

Скачут братья русские - сотенка лихая\Шпорами царапаны скакунов бока.\Не грусти костлявая, бога поминая -\Все тебе достанутся - хватит на века. Леонид Сергеев

Спорый бог,\Скорый бог,\Шпоры в бок-бог! Марина Цветаева ХАНСКИЙ ПОЛОН

Эй, смелее, составь-ка мне пару\Чтобы брызнула кровь из сердец,\Чтоб ударила пьяная удаль\Словно шпорой в бок - с шага на рысь,\И кружиться, кружиться покуда\Не закончиться танец наш - жизнь! Даниэль Ройзман

Стихотворения читать книгу онлайн

Царю небесный![139]
Спаси меня
От куртки тесной,
Как от огня.
От маршировки
Меня избавь,
В парадировки
Меня не ставь.
Пускай в манеже
Алехин глас
Как можно реже
Тревожит нас.
Еще моленье
Прошу принять —
В то воскресенье
Дай разрешенье
Мне опоздать.
Я, царь всевышний,
Хорош уж тем,
Что просьбой лишней
Не надоем.

На серебряные шпоры…

На серебряные шпоры[140]
Я в раздумий гляжу;
За тебя, скакун мой скорый,
За бока твои дрожу.

Наши предки их не знали
И, гарцуя средь степей,
Толстой плеткой погоняли
Недоезженных коней.

Но с успехом просвешенья,
Вместо грубой старины,
Введены изобретенья
Чужеземной стороны;

В наше время кормят, холют,
Берегут спинную честь…
Прежде били — нынче колют.
Что же выгодней? — бог весть.

В рядах стояли безмолвной толпой,[141]
Когда хоронили мы друга;
Лишь поп полковой бормотал — и порой
Ревела осенняя вьюга.
Кругом кивера над могилой святой
Недвижны в тумане сверкали,
Уланская шапка да меч боевой
На гробе дощатом лежали.
И билося сердце в груди не одно,
И в землю все очи смотрели,
Как будто бы все, что уж ей отдано,
Они у ней вырвать хотели.
Напрасные слезы из глаз не текли:
Тоска наши души сжимала,
И горсть роковая прощальной земли,
Упавши на гроб, застучала.
Прощай, наш товарищ, недолго ты жил,
Певец с голубыми очами;
Лишь крест деревянный себе заслужил
Да вечную память меж нами!

Опять, народные витии…

Опять, народные витии,[142]
За дело падшее Литвы
На славу гордую России,
Опять шумя, восстали вы.
Уж вас казнил могучим словом
Поэт, восставший в блеске новом
От продолжительного сна,
И порицания покровом
Одел он ваши имена.

Что это: вызов ли надменный,
На битву ль бешеный призыв?
Иль голос зависти смущенной,
Бессилья злобного порыв.
Да, хитрой зависти ехидна
Вас пожирает; вам обидна
Величья нашего заря;
Вам солнца божьего не видно
За солнцем русского царя.

Давно привыкшие венцами
И уважением играть,
Вы мнили грязными руками
Венец блестящий запятнать.
Вам непонятно, вам несродно
Все, что высоко, благородно;
Не знали вы, что грозный щит
Любви и гордости народной
От вас венец тот сохранит.

Безумцы мелкие, вы правы.
Мы чужды ложного стыда!
· · · · · ·

Но честь России невредима.
И вам, смеясь, внимает свет…
Так в дни воинственные Рима,
Во дни торжественных побед,
Когда триумфом шел Фабриций
И раздавался по столице
Восторга благодарный клик,
Бежал за светлой колесницей
Один наемный клеветник.

Когда надежде недоступный…

I see before me the gladiator lie…

Ликует буйный Рим… торжественно гремит[145]
Рукоплесканьями широкая арена:
А он — пронзенный в грудь, — безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена…
И молит жалости напрасно мутный взор:
Надменный временщик и льстец его сенатор
Венчают похвалой победу и позор…
Что знатным и толпе сраженный гладиатор?
Он презрен и забыт… освистанный актер.

И кровь его течет — последние мгновенья
Мелькают, — близок час… Вот луч воображенья
Сверкнул в его душе… Пред ним шумит Дунай…
И родина цветет… свободный жизни край;
Он видит круг семьи, оставленный для брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней…
Детей играющих — возлюбленных детей.
Все ждут его назад с добычею и славой…
Напрасно — жалкий раб, — он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой…
Прости, развратный Рим, — прости, о край родной…

Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир,
К могиле клонишься бесславной головою,
Измученный в борьбе сомнений и страстей,
Без веры, без надежд — игралище детей,
Осмеянный ликующей толпою!

И пред кончиною ты взоры обратил
С глубоким вздохом сожаленья
На юность светлую, исполненную сил,
Которую давно для язвы просвещенья,
Для гордой роскоши беспечно ты забыл:
Стараясь заглушить последние страданья,
Ты жадно слушаешь и песни старины,
И рыцарских времен волшебные преданья —
Насмешливых льстецов несбыточные сны.

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
Они в груди моей проснутся,
И если есть в очах застывших капля слез —
Они растают и прольются.

Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец,
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу, певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно;
И грозный час настал — теперь она полна,
Как кубок смерти яда полный.

Как одинокая гробница
Вниманье путника зовет,
Так эта бледная страница
Пусть милый взор твой привлечет.
И если после многих лет
Прочтешь ты, как мечтал поэт,
И вспомнишь, как тебя любил он,
То думай, что его уж нет,
Что сердце здесь похоронил он.

Великий муж! здесь нет награды…

Погиб Поэт! — невольник чести —[149]
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой.
Не вынесла душа Поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит. к чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… — он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво. издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал.
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей.

И прежний сняв венок — они венец терновый..
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — все молчи.
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!

Читайте также: