Кто вылечил артроз височно нижнечелюстного сустава

Здоровье – наше всё. И пока тебя ничто сильно не беспокоит, в поликлинику идти особого желания нет. Плюс ко всему наш русский менталитет – в больничку не пойду, пока не прижмет.

За полгода боли стали усиливаться. Теперь я мазал место челюстного сустава справа согревающими мазями на ночь. Иногда просыпался утром как новенький, а иногда это ни капли не помогало.

Осенью 2014 года, прилетев из Турции, с теплого Юга на Урал, прозвенел первый звонок. Открывание моего рта очень сильно сократилось. К примеру, я уже не мог открыть рот, чтобы укусить банан. Жевать мясо, или что-либо жесткое стало очень болезненно.

Именно тогда я обратился в Стоматологическую поликлинику № 2 города Магнитогорска (страна должна знать своих героев, тем более что герой в этой поликлинике не один) по месту жительства. Врач хирург – женщина лет 50-55, на автомате выслушав мои жалобы, выдала диагноз – артроз ВНЧС, а если полностью артроз височно-нижнечелюстного сустава. Никакой диагностики она не проводила, никаких снимков не делала – просто поставила диагноз. Человек-рентген! Прописала НПВП (нестероидные противоспалительные препараты) для внутреннего и наружного применения, какие-то компрессы и физиотерапию типа УВЧ и ультразвука. После двух недель глотания таблеток, мне стало лучше, банан я уже мог съесть без болевых ощущений, острых болей не было, но тупые боли и туго подвижность сустава так и осталась.

Весь следующий 2015 год я мучился от боли. Больно ночью, больно утром, больно днем, больно есть, иногда даже больно говорить. А вообще за эти два года я научился зевать с закрытым ртом, иначе зевок прерывался нереально сильными болезненными ощущениями. На самом деле это тяжело, я больше не получал удовольствия от еды, сна, и поцелуев. За год я съел немереное количество противоспалительных таблеток от найза до ортофена, хронопротекторов типа терафлекса и испробовав многие мази от Окопника до Вольтарена. К сожалению нихрена мне не помогало.

Перечитав множество литературы в интернете, я понял, что методами хирурга местной стоматологии лечение не ограничивается. Поэтому я пошел и сделал МРТ исследование данного сустава. Результаты меня разочаровали. В заключении было написано, что у меня артроз и артрит ВНЧС и рекомендована консультация ревматолога.

К ревматологу я направился снова по месту жительства через терапевта в Поликлинику № 1. Врач ревматолог своим лечением меня не удивила, прописав НПВП еще сильнее ортофена. Единственное отличие в том, что я сдал анализ на ревматоидный артрит. Ответ оказался отрицательным, и это не могло не радовать. Далее, не получив никакого результата от лечения, ревматолог направила меня к лицевому хирургу. Было это в начале декабря 2015 года.

Единственный лицевой хирург в моем городе Кокорин Д.Н. в то время уже находился в отпуске. Поэтому пришел я к нему на прием только в январе 2016 года. Осмотрев меня и снимки МРТ и выслушав всю мою историю, он с сожалением сказал, что ничем не сможет мне помочь. Лечение данного сустава не входит в его компетенцию как лицевого хирурга, а операции над этим суставом не проводятся в больнице наше городского уровня. Но он направил меня в областную поликлинику Челябинской области, сказав, что уровень специалистов там на много выше.

Я не стал описывать все тонкости этих направлений из одной поликлиники в другую, ибо каждое из них сопровождалось длинными очередями, бумажной волокитой и т.д. Скажу лишь то, что перед посещением областной поликлиники меня заставили сдать кучу анализов, в том числе на ВИЧ, сифилис и все инфекции, передающиеся половым путем.

О том, как я продолжил поиск нужного лечения в Челябинске я напишу в следующей части, когда позволит время.

Была аналогичная ситуация. Сильно болел сустав челюстной справа. Был на осмотре в ж/д больнице в Челябинске. Спецов челюстно-лицевых там не было, потому смотрел хирург-стоматолог. И поставил без снимков такой же диагноз. А мне всего то 30+. В диагноз не поверил. В итоге само прошло через неделю.

Потом выяснилось, что специалистов таких узких всего несколько человек на всю область: в Областной больнице №3 (на пр. Победы) и ЧОКБ.

Выздоравливай! У самого суставы проблемные, но чтоб челюсть.

Узнаю родную медицину, где честно сказать 'не знаю' может один из тысячи -)

. Осенью 2014 года

Полтора года, мля.

Диагностика становится более сложной? Или просто знаний не хватает?

Согласен, я тут протянул, но и врачи протянули не меньше моего.

Правильный индивидуальный подход

У коллеги подруга в Питере увидела вот такую визитку

Вот это я понимаю - индивидуальный подход! Вот это сервис!

Стоматологические ужасы

Я до дрожи в коленках боюсь стоматологов. И мне не стыдно, ничуточки. Я так их боюсь, что после медучилища поступал на стоматологический факультет. Не поступил, ну и хорошо, а то мучился бы сейчас на нелюбимой работе. У меня есть несколько знакомых стоматологов, среди них милейшая девушка Ира, которая в жизни очень мне нравится, и если бы она не была женой моего друга, то я бы… Но стоит Ире надеть кошмарную маску и прозрачные защитные очки, склониться надо мной с орудием пыток в руке – стоматологическим буром, как душа моя уходит в пятки. Наши отношения пережили одну самую лёгкую пломбу. Больше я Иру так близко к себе не подпускаю.

Каждые полгода я смотрю на себя в зеркало и говорю:

- Ты ж мужы-ы-ык! Ты, блин, офицер! Ты, етить твою раз, руководитель! Не пищать!

Это я себя настраиваю идти на профилактический осмотр к стоматологу. Там меня уже знают, поэтому готовят смирительную рубашку и общий наркоз. К стоматологу я хожу раз в полгода. Лучше предупредить очередную напасть, чем потом часами корячиться в кресле, обливаясь холодным потом, пока садистка с длинными ресницами чистит ваши каналы.

Короче, боюсь я стоматологов. Психологическая травма у меня. Спасибо отечественной медицине за наше подсознание. А было это в году 1997-м. Я – студент медицинского училища и санитар в небольшой районной больнице. На дворе – тоскливый провинциальный конец девяностых. На улицах уже не стреляют, но новые кеды купить ещё не на что. Приходится зашивать старые. Стипендия, хоть и самая высокая, но копейки, зарплата санитара – немного больше стипендии. Короче, денег нет.

А тут просыпаюсь я с утра, и понимаю, что у меня болит зуб. Ну, поболит и перестанет, неправильно решил я и поехал на занятия. Занятия у нас проходили в городской поликлинике и начинались с того, что мы всей группой сидели и крутили какие-то ватные тампоны. Это сейчас всё одноразовое. А тогда санитарка тащила в стерилизационную огромный куль ваты, всё это там прожаривалось до слегка коричневого цвета, а потом студенты сидели и накручивали вату на гнутую алюминиевую проволоку. Медитативное занятие, скажу я вам. Я этих тампонов накрутил – вагон. И сейчас, спустя двадцать лет, ими, наверное, пользуются в той поликлинике.

Сижу, вату накручиваю, а зуб, гад, болит. Дёргает, ноет, мучает. О том, что у вас есть зубы, вы вспоминаете только тогда, когда они начинают вас беспокоить. Вот я и вспомнил по полной программе. Сижу, морщусь. Но терплю.

- Что случилось? Живот болит? Таблетку дать?

Ох уж мне эти медики, со своей прямотой. Я краснею. Девчонки-одногруппницы хором хихикают.

- Да не живот, а зуб, - ворчу я.

- Бедненький, - Анна Александровна сегодня решила меня добить, девчонки ползают по столу от смеха. – Так иди к Маринэ Теймуразовне, я позвоню, чтоб она тебя без очереди приняла.

- А кто такая Маринэ Теймуразовна? – осторожно интересуюсь я.

- Это заведующая нашей стоматологии. Очень хороший специалист, - улыбается Анна Александровна. – Две секунды – и будешь ты в порядке. Звонить?

А зуб, зараза, болит. И платный стоматолог стоит столько, что для меня это просто фантастическая сумма. Мне казалось, что дешевле квартиру у нас в райцентре купить, чем в платную клинику наведаться.

- Звоните, - говорю. А у самого уже коленки подрагивать начинают.

Анна Александровна позвонила. И радостно сообщает мне:

- Повезло. Она как раз сейчас не занята, чай пьёт. Примет тебя.

Лаборантка покопалась в глубинах стола, выудила оттуда шоколадку и протянула мне.

- Вот, отдашь стоматологу.

- Анна Александровна, - растерялся я.

- Бери, бери, - нахмурилась лаборантка. – А то я не знаю, какая у вас, дети, стипендия. Вон, кеды рваные.

Ох, дались всем мои кеды. Да куплю я новые, куплю! Зарплату получу и куплю. Вот только долги раздам.

Пошёл. Близость стоматологического отделения ощутил по запаху. Знаете, такой непередаваемый запах боли, мучений, страданий и чего-то стоматологического. Если есть на том свете преисподняя, то там пахнет именно так. Стучусь в кабинет.

Судя по акценту – мне сюда. Робко толкаю дверь. Посреди кабинета – кресло пыток. Рядом – могучая женщина, мечта поэта. Рукава халата закатаны, открывают мускулистые руки, покрытые короткими чёрными волосками. На столике перед ней – набор орудий пыток на железном подносике и чашка с чаем.

- О, шоколадка, - радуется Маринэ Теймуразовна. – Как раз к чаю. Садись, сейчас посмотрим, что там у тебя.

Опускаюсь на скрипнувшее кресло и со страхом смотрю по сторонам. Зрелище тоскливое. Пол в мелкую бежевую плитку, которая от времени кажется грязноватой и полустёртой. Плитки темнели по-разному, получилась мозаика. Пятьдесят оттенков бежевого. Возле умывальника в углу потёки ржавчины, штукатурка в трещинах, щели под оконными рамами забиты ватой и газетами. Родная районная поликлиника. До сих пор в кошмарах снится.

Маринэ Теймуразовна допила чай и повернулась ко мне.

Я отлично понимаю чувства гладиатора, впервые выходящего из тени коридора под палящее солнце арены. С таким же чувством я открыл рот.

Стоматолог поковырялась у меня в душе острыми предметами, звякнула чем-то на подносе.

- Э-э, дорогой. Запустил ты зуб. Я тебе сейчас мышьяк положу. Нерв убьём. А через дня четыре придёшь – каналы чистить будем. Потерпи, ты же мужчина.

И взвизгнула бормашина.

Первый этап я перетерпел. Мне положили на зуб какую-то гадость, от которой я потом три дня не спал. Зуб сопротивлялся, не хотел умирать. Челюсть дёргало. Анальгин спасал плохо. Выпил водки – лучше не стало, ещё и голова с утра болела. Через четыре дня я снова пришёл к своей мучительнице.

- А, дорогой, заходи! – искренне обрадовалась мне Маринэ Теймуразовна. – Показывай.

- Ага, ну хорошо. Слушай, у меня обезболивающее кончается. Но ты же мужчина, потерпишь? – склоняется надо мной Маринэ.

Не потерплю! Во мне кто-то предупреждающе вопит. Но признаться в этом стыдно и я едва заметно киваю.

- Вот и хорошо! – одними глазами улыбается стоматолог.

Дальше я помню плохо. Милосердный мозг стёр из ячеек памяти эти ужасы. Я вцепился в подлокотники кресла так, что потом болели пальцы. Холодный пот пропитал мою майку на спине. Маринэ Теймуразовна с любопытством что-то расковыривала, потом дёрнула.

А что смотреть? У меня глаза закрыты, чтоб не видеть всего этого кошмара.

С трудом разлепляю веки. В пинцете зажата тонкая красная нитка.

- Вот, это нерв. Я его тебе удалила. Теперь не больно будет. Оказалось, у тебя в этом зубе два нерва. Один не умер. Ну ничего. Теперь каналы почистим – и всё.

Я вытерпел два канала. На третьем мне стало хорошо, ангелы запели в моих ушах. И только ватка, пропитанная нашатырём, которую Маринэ ткнула мне под нос, вернула меня на грешную землю.

- Э, дорогой. Ты мне тут прекрати. Один канал остался, - нахмурилась доктор.

И я вытерпел ещё один канал. Вышел из кабинета стоматолога с перекошенным лицом, на подгибающихся ногах, Сил идти дальше не было. Я присел на скамеечку прямо у дверей, упёрся спиной в стену и прикрыл глаза. Стена через пропитанную потом майку неприятно холодила спину. Я клялся себе, что буду теперь чистить зубы каждый день, три раза в день, по полчаса минимум.

Обещание своё я выполнил. Но через три дня совершенно про него забыл. Маринэ Теймуразовна оказалась действительно хорошим специалистом. Её пломба выпала почти через пятнадцать лет вместе с осколками зуба.

А через десять лет после свидания с грузинским стоматологом у меня снова заболел зуб. Я был уже взрослый товарищ, окончил медицинский университет, поэтому терпел всего неделю. А потом терпеть стало невозможно, я собрал остатки зарплаты и пошёл в платную клинику.

Вижу – сидит молодая рыжая девчонка. Симпатичная, даже под маской видно.

Сделали мне снимок, посмотрели.

- Надо, - говорит,- каналы чистить.

Я тут сразу Маринэ Теймуразовну вспомнил. И заранее в обморок упал.

- Мышьяк будете закладывать? На неделю?

- Это каменный век какой-то, - морщится девушка. – Мы вам сейчас всё обезболим и минут за двадцать всё сделаем.

Побрызгала мне лидокаином, потом в уже обезболенную десну мягко кольнула шприцом.

Конечно всё хорошо. Я же ничего не чувствую. Челюсть онемела до самых пяток. Только страшно, блин. Я моргаю.

- Вот и замечательно. Начнём.

Бормашина взвизгнула и тут дверь открылась и в кабинет зашла точная копия моего доктора. Такая же рыженькая и симпатичная.

- О, Наташка, привет, - обрадовалась доктор. – У тебя пациентов нет?

- Нет, - говорит Наташка. – Вот пришла к тебе, а то скучно.

- Садись, поболтаем, - доктор глянула в мои ошалевшие глаза. – Да близнецы мы, близнецы. Все удивляются. Рот открывайте.

У вас когда-нибудь были эротические фантазии на тему двух девушек-близняшек? Вот у меня с тех пор нет. Потому что стоматология, особенно под лошадиной дозой обезболивающего да в присутствии двух мило воркующих рыженьких нимфеток, это почти секс. Я лежал и получал физическое удовольствие, от того, что мне не больно. Ну почти не больно. Я теперь отлично понимаю жертв Кристиана Грея.

А Маринэ Теймуразовне всё равно спасибо. Она отличный специалист.