Сноубордистка алена алехина травма позвоночника

19 июня отпразднует свой двадцать восьмой день рождения именитая сноубордистка Алёна Алёхина, не выступающая в соревнованиях из-за травмы позвоночника последние три года. Чем прославилась одна из самых красивых спортсменок России и как сложилась её судьба после рокового падения?

Музыка приводит в спорт

Хрупкой невысокой москвичке могла бы подойти гимнастика (рост 158 см, вес 48 кг), но родители Алёны спорт как дальнейшую карьеру для детей не рассматривали (в семье их трое). Девушка училась в музыкальной школе, тянулась к языкам, поступив на филологический факультет в РУДН. В результате свободно изъясняется на английском и испанском, отлично понимает по-французски. Родители не только не прессинговали, а наоборот, абсолютно ничего не запрещали, предоставляя полную свободу.

Брат как-то познакомил Алёну с панк-культурой, и эта музыка стала её серьёзным увлечением. Он много раз поменял пристрастия, а Алёна Алёхина продолжает фанатеть по NOFX, Reel Big Fish и Anti-Flag. Вместе с музыкой в её жизнь вошёл скейт, что соответствовало её страсти к движению, полёту, риску. Зимой скейт сменился сноубордом. Занимаясь самостоятельно на горке в двадцати минутах ходьбы, она купила себе первый набор оборудования за 10 тысяч рублей и отправилась в спортивную секцию. Ей было уже 17.

Спортивная биография: Алёна Алёхина – в сборной России

Красивой стройной блондинке повезло, она сразу же стала лицом бренда Roxy, участвуя в интереснейших поездках со спонсорами. Сноуборд – вид спорта, в котором очень важно вдохновение. Мало делать один и тот же трюк бесчисленное количество раз на тренировках, важно иметь психологический настрой на ответственных стартах. На спонсорских съёмках царила прекрасная атмосфера игры и расслабленности, помогающая преодолевать трудности. Первый сезон у Алёхиной не задался, она сразу же получила травму. Не на серьёзных соревнованиях, а на местных горах в Ново-Переделкино. Но обязательства перед спонсорами не позволили бросить ещё не начавшуюся спортивную карьеру.

А потом пошла череда успехов. Семь раз Алёна Алёхина становилась чемпионкой страны, особенно успешно выступая в хаф-пайпе и биг-эйре. Самой дорогой наградой для неё стала победа в Кубке континента в сезоне 2011/2012 года. Трудно было удерживать в руках наградной приз, ибо на последнем этапе она выступала со сломанной рукой. Сезон 2012/2013 вновь стал успешным, спортсменка повторила прошлогодний триумф, став первой в пайпе. Отлично выступив на заключительном этапе в Ижевске, опередила швейцарку Верену Руре на 80 очков. Впереди замаячил Кубок мира по сноуборду, на котором предстояло набрать необходимое количество очков, чтобы попасть на Олимпиаду в Сочи. Сборная России, членом которой она являлась много лет, не была гарантией участия в главных стартах четырёхлетия.

Травма на горе Маммот

Сноуборд – один из самых травмоопасных видов спорта, однако по степени тяжести последствий горные лыжи дадут сто очков вперёд. Алёна Алёхина падала много раз, только ключицу ломая трижды. Но оправляясь от травм, вновь вставала на доску. Когда же её спрашивали о предстоящей сочинской Олимпиаде, всегда отвечала уклончиво, что уповает на Кубок мира по сноуборду. Словно предчувствуя, что выступить на них ей так и не будет суждено.

В апреле 2013 г. спортсменка участвовала в рекламных съёмках в Соединённых Штатах на курорте Маммот. Чувствуя себя уставшей, она уже почти развязала ботинки, заканчивая съёмочный день. Но что-то заставило её перебороть усталость и снова подняться на гору, чтобы выполнить не самый сложный трюк. Со стороны падение показалось обычным, девушка словно скатилась по лестнице, и у неё перехватило дыхание. Но спустя несколько мгновений спортсменка поняла, что не чувствует ног. Нелепая случайность поставила крест на её спортивной карьере.

Свадьба спортсменки и рок-музыканта

Травма Алёны Алёхиной затронула спинной мозг, сделав необходимой срочную операцию. Девушку переправили в крупный госпиталь, где врачи сделали всё возможное, но их прогноз оказался неутешительным – двигательная активность ног вряд ли восстановится. На тот момент девушка была помолвлена, и первым её решением было предоставить своему жениху свободу. Тридцатитрёхлетний вокалист и автор песен группы Yellowcard Райан Ки между тем уже мчался на самолёт, чтобы вылететь в клинику. Он стал первым человеком, встретившим Алёну после операции.

6 мая состоялась свадьба, на которой невеста могла только сидеть. Но она выглядела абсолютно счастливой, выйдя замуж за своего кумира, чьи песни слушала с тринадцати лет. Три месяца они не расставались, Райан помог преодолеть ей самый тяжёлый период, после которого для девушки наступил год восстановительного лечения при университете Лос-Анджелеса, а он с головой окунулся в работу.

Знакомство будущих супругов

Их знакомство, как и путь в большой спорт, началось с музыки. Навещая подругу, живущую в Испании, Алёна вместе с ней отправилась на концерт американского коллектива Yellowcard, выступающего в Мадриде с гастролями. В этот день у Райана был день рождения. Вдохновлённая его зажигательным выступлением девушка танцевала у барной стойки, ей казалось, что солист смотрит только на неё. Она даже успела выложить пост с телефона, что он самый лучший мужчина на свете. Подруга посчитала, что у Алёны мания величия. Каково же было её удивление, когда менеджер после концерта пригласил подруг принять участие в праздновании дня рождения лидера группы.

Три часа все просидели в автобусе, окружённые толпой поклонников, не позволяющей музыкантам выбраться в какое-либо тихое местечко. Всё это время Алёна Алёхина и Райан Ки разговаривали, чувствуя себя настолько комфортно, словно были знакомы всю жизнь. Потом потянулись месяцы переписки, общения в интернете - и наконец, долгожданная встреча в Лос-Анджелесе. После знакомства с родителями Райана во Флориде, куда они вместе приехали на Рождество, мужчина её грёз сделал девушке предложение. Новый 2013 год они встречали в Москве, где в тёплой домашней обстановке Райан почувствовал себя в кругу родных людей, мечтая в будущем обязательно выучить язык.

Алёну часто в прессе называли Снежной королевой. Но её сердце никогда не было холодным. Девушку полюбили в стране не только за спортивные достижения, но и за волонтёрскую деятельность, которой она начала заниматься со студенческой скамьи. Из окон здания РУДН были видны окна больницы. И как-то ей рассказали о серьёзно больной девочке, которая мечтает в своей жизни встретить клоуна. Эта мысль не давала Алёне покоя до тех пор, пока с друзьями они не придумали несложные фокусы, не подобрали соответствующие костюмы и, разрисовав краской лица, не отправились осуществлять детскую мечту.

Борьба с болезнью

Хрупкая девушка сегодня приковывает к себе внимание прессы, демонстрируя недюжинную волю к победе над болезнью. Большую часть времени проводя в Соединённых Штатах, где проходит курс терапии, она признаёт, что в группе на начало занятий было 20 человек, а осталось всего несколько. Люди смиряются со своей участью инвалидов, приспосабливаясь к жизни в новом качестве. Тем более что в стране созданы все условия для их достаточно комфортного проживания. Приезжая домой в Москву, она сталкивается с реальными трудностями, толкающими её снова и снова бороться за полное выздоровление. Формально у дома родителей есть пандус, но он настолько неприспособлен для колясок, что делает невозможным полноценную адаптацию инвалидов в обществе.

Но именно в Москве она встретила доктора Владимира Качесова, вселяющего надежду в положительный исход болезни. Он единственный человек, кто в неё верит. Она увезла в Штаты его тренажёры, которым уделяет до 5-6 часов в день. Параллельно занимается обучением по "Скайпу" россиян английскому и испанскому языкам, что приносит ей небольшой доход. В её лечении и реабилитации помогли сборная России, друзья, но главный вклад внесли спонсоры, продолжающие поддерживать бывшую спортсменку спустя несколько лет.

Достижения

Сегодня Алёна Алёхина передвигается со специальной рамой, предпочитая пользоваться инвалидной коляской лишь в исключительных случаях, водит машину с ручным управлением. Каждый день она крутит педали трёхколесного велосипеда, переживая такое знакомое чувство полёта, и верит, что главное – это ставить правильные цели. Тогда обязательно к ним придёшь.

03.07.2014 в 16:50, просмотров: 20086

Счастье плескалось через край, впереди была Олимпиада в Сочи, и тут случилось непоправимое. Во время рекламных съемок в США Алена упала и сломала позвоночник.

Сейчас мужественная девушка заново учится ходить. Все это время поддерживают ее семья и муж. История преодоления и история любви — в материале нашего специального корреспондента.

— Я каталась в Швейцарии две недели без перерыва, в один из выходных дней решила слетать к своей лучшей подруге Жене в Мадрид, где она в то время училась. В Мадриде в тот день как раз выступала группа Yellowcard, которую я слушала лет с 13. Увидев выступление группы полгода назад, я писала лучшей подруге, что влюбилась в солиста. Яркий, харизматичный Райан Ки покорил своей энергетикой.

— Сколько удалось пообщаться?

— Около трех часов. Из-за многочисленных фанатов, которые окружили автобус, мы так и не смогли никуда выйти, так что пришлось праздновать день рождения прямо там. Все это время мы с Райаном сидели рядом, говорили, говорили и говорили, как будто вокруг нас больше никого не было… Женя потом вспоминала, что, проходя в какой-то момент мимо нас, услышала, что мы почему-то говорили о воспитании детей. У нас оказалось много общего. Расставание было очень теплым, мы договорились оставаться на связи друг с другом, а через четыре месяца встретились в Лос-Анджелесе, где и начались наши отношения.

На Рождество Райан решил познакомить Алену со своей семьей. После тренировочных сборов в Штатах они прилетели во Флориду.

На новый, 2013 год Райан с Аленой прилетели в Москву. Американского гостя будущий тесть с друзьями парил в бане с веником и купал в снегу. Сидя в валенках, Райан пил чай из самовара, ел блины, открыл для себя сгущенку, которую раньше никогда не пробовал.

Проникшись всем русским, Райан захотел выучить Аленин родной язык, купил кучу программ, стал заниматься, делал успехи, но 23 апреля пришла беда, Алена получила травму, стало не до учебы.

В преддверии Олимпиады в Сочи Алена заключила несколько рекламных контрактов, появилась возможность тренироваться за рубежом и хорошо подготовиться. Весной 2013 года Алена прилетела в Америку на коммерческую съемку для спонсоров. До поездки три недели проболела, на склоне горы Mammoth чувствовала себя неважно.

Серьезные трюки решила отложить. Снимать отправились на одну из самых простых фигур парка. Катание не шло. Алена уже развязала ботинки, сняла с себя защиту, в одной футболке пошла загорать и снимать ребят на камеру. Брызги снега ли из-под доски, слепящее солнце, забойная музыка в плеере или чувство ответственности, но девушка решила так просто не сдаваться и все же попытаться что-то отснять в этот день. Снова оделась, завязала ботинки и поднялась на трюк.

Друзья по команде видели, как в прыжке Алена задела носом доски злополучное препятствие, выполняя простой трюк, который до этого выполняла сотни раз. Падение пришлось на спину.

Но, увы, стало понятно, что Алена не чувствует ног, и ее в экстренном порядке спустили вниз в медпункт курорта. На девушке разрезали одежду и ботинки, отправили в ближайший госпиталь. Врачи констатировали перелом нескольких позвонков, травмирован спинной мозг, была нужна срочная операция.

На маленьком медицинском самолете Алену перевезли в город Рино, в штат Невада. Многочасовая операция оставила на спине девушки 20-сантиметровый шрам. Шесть позвонков по обеим сторонам были стянуты двумя железными пластинами.

Придя в сознание, она увидела глаза Райана. Не желая быть любимому обузой, перед операцией Алена попросила не приезжать к ней больницу. В реанимации, окутанная проводами от аппаратуры, она слабо ему улыбалась, не в силах сказать, насколько он ей дорог.

Вскоре в больницу к Алене прилетели мама Райана и его сестра, а потом из Москвы — и ее родители с 5-летней сестренкой, благо у них были американские визы.

Через несколько дней после того, как Алену перевели из реанимации в стационар, состоялось их бракосочетание с Райаном.

— Священник приехал прямо в больницу. Это было 6 мая. На мне было белое платье, но, если честно, я плохо помню события того дня. У меня постоянно скакало давление, я упала в обморок за 15 минут до свадьбы и спустя 20 минут после венчания. В то время я отходила от морфия. Боли были такой силы, что в первые 10 дней после операции у меня был неограниченный доступ к морфию, достаточно было только нажать кнопку, которая всегда была под рукой. Расставание с этим сильным препаратом далось мне нелегко.

Впереди была тяжелая реабилитация. Ниже травмы позвоночника Алена не чувствовала своего тела, не могла ходить.

Из Невады Алена и Райан переехали в город Денвер, столицу штата Колорадо.

— Друзья мужа жили в Лос-Анджелесе, семья — во Флориде. Можно было поехать в два солнечных штата, но мы решили отправиться в снежный Колорадо, где располагается лучший в Америке центр для первичной реабилитации.

Алена поставила перед собой четкую цель: оживить свои ноги. Вся ее жизнь превратилась в сплошную терапию. 6 дней в неделю по 6 часов она занималась на специальных тренажерах. Ее мышцы стимулировали электричеством. Ей делали массаж и иглоукалывание, помещали в барокамеру. Каждый день она выполняла тысячи упражнений на растяжку, занималась на велотренажере, с гантелями, плавала в бассейне… Упражнения отнимали у нее все силы. От адской боли, когда поврежденные нервы, похожие на обрезанные провода, замыкались в одном узле, хотелось кричать в голос и лезть на стенку.

— Было бы неправдой сказать, что я самый неунывающий человек в мире. Минуты отчаяния случались со мной, без преувеличения, каждый день, но я не прерывала из-за этого тренировки, продолжала работать.

Лечение Алены в США, которое только на первом этапе обошлось в миллион долларов, было покрыто благодаря трем страховкам — от сборной России, от сноубордической школы, за которую она каталась, и компании, лицом которой она была. При этом российская страховая компания, в которой у Алены была еще одна страховка, ни рубля не выплатила из того, что обязана была выплатить.

Все это время она продолжала исступленно работать над собственным телом, сопротивляясь неподвижности. Через восемь месяцев, как герой культового фильма Форрест Гамп, облачилась в специальные устройства, которые фиксировали ноги от пяток до бедер. До изнеможения передвигалась по коридору на костылях как на ручных ходулях. Девушка понимала, что двигать нужно было и недействующими частями тела, как если бы они были здоровы. Таская в распорках до одури свои ноги, она задействовала мышцы бедер. Это было не столько средство передвижения, сколько терапия.

Весь год Алену поддерживали муж, родные и друзья. Работа Райана предполагает турне по различным городам. Бывало, что они с Аленой не виделись неделями.

— Но есть и положительное в гастрольном графике: когда Райан прилетает домой, ему уже не надо ходить на работу, он полностью в моем распоряжении. Наши отношения до сих пор кажутся свежими, перед каждой встречей сердце от восторга и волнения готово выскочить из груди.

Последние два месяца Райан практически не выходил из студии, группа записывала новый альбом, который выходит уже в конце этого лета. Тут уже Алена прилетала к мужу, чтобы побыть с ним рядом вечерами.

— Бывает, что вы вместе что-то поете?

— Нет, такого пока еще не было. Я люблю петь, но на фоне профессионализма Райана у меня возник комплекс, который я пока преодолеть не могу. При этом на пианино при нем я играть не стесняюсь. Тут уже у него комплекс: он всю жизнь мечтает научиться хорошо играть на клавишных, но пока этого не сделал.

— Как вас Райан называет ласково?

— Вы оставили свою фамилию или взяли фамилию мужа?

— Я слишком сильно люблю нашу семью, а мы все — Алехины. Так что мне хочется с гордостью носить фамилию моего папы, чтобы всегда чувствовать себя прежде всего его дочкой. В Америке, правда, Алехина произносится как АлекИна, почти что Арлекино. Но зато в будущем я, возможно, просто прибавлю к ней фамилию своего мужа и буду иметь двойное имя АлекИна Ки. Вот такая игра слов. Но пока на все это оформление совсем нет времени.

Сейчас Алена прилетела в Москву повидать родных.

— Это уже третий мой визит в Москву после травмы. 12-часовой перелет из Лос-Анджелеса уже стал привычным. Летела одна, зная, что в аэропорту авиакомпания предоставляет услуги помощника. В зале прилета меня встречала большая компания: все самые любимые — семья и друзья.

Не желая прерывать реабилитацию, Алена нашла в Москве центр, где работает доктор Владимир Александрович Качесов, который успешно занимается с пациентами с различными параличами.

— Владимир Александрович большое внимание уделяет ментальному состоянию, психологическому настрою. В Америке мне год внушали, что ходить я никогда не буду и даже не стоит пытаться тратить на это силы и время. За океаном мне казалось, что я излишне оптимистична, мне не с кем было поделиться своими надеждами. Я ловила на себе взгляды окружающих, которые красноречиво говорили, ничего ты, мол, не понимаешь в своей травме. В клинике Качесова мне, наоборот, постоянно кажется, что я недостаточно оптимистично смотрю на свое будущее.

— Программа реабилитации отличается, от той, что была у вас в Америке?

— Здесь совершенно иначе проходят занятия, свои запатентованные тренажеры, другая методика. И это радует, потому что в Штатах я год делала одни и те же упражнения, и мне в какой-то момент стало казаться, что я работаю много, но не в том направлении. Мне хотелось что-то в корне поменять. Здесь у них своя уникальная система занятий, а утро начинается с беседы с доктором. Он настраивает пациента, дает установку, учит относиться к себе как к выздоравливающему человеку. То есть каждый день надо ждать какого-то результата. Это важно, потому что в Штатах меня за полгода никто не спросил, изменилось ли что-то в моем состоянии. Там изменений не ждали. И никто не отслеживал прогресс.

Сейчас доктор каждое утро работает с моим позвоночником. Это все сопровождается хрустом и болью. Каждый раз мне приходится морально готовиться к этой процедуре. Но каждое утро начинается и с оценки моего состояния и прогресса, что очень важно.

— Упражнения на самом деле очень тяжелые, с каждым пациентом работает специалист-инструктор, иногда мне хочется плакать от усталости. Спустя пару недель медики согласились, что я справляюсь с нагрузками. Плюсы они видят в том, что я спортсменка. Да, я много лет занималась спортом, но так интенсивно, как сейчас, никогда в жизни не тренировалась, это точно.

— По-прежнему пьешь кучу всяких лекарств?

— Благодаря доктору я уже от очень многих лекарств отказалась, но некоторые принимаю до сих пор.

— Когда следует ждать каких-то подвижек в состоянии?

— Реабилитация может занять годы. На данный момент в моем случае доктор не видит каких-то особых препятствий к восстановлению, но предсказать что-либо невозможно.

Алена уезжает из центра только в субботу вечером, а в воскресенье уже возвращается, чтобы продолжить занятия.

ххх

Алена уже год работает, делает переводы и дает по Скайпу уроки английского языка.

— Каждый день мне требуется выполнять большое количество нудных упражнений на тренажерах дома, которые не требуют умственных усилий. Здорово, что я могу совмещать занятия и работу. Сижу, кручу педали, облепив себя электростимуляторами, и в это время преподаю. Сейчас у меня порядка десяти учеников.

Пройдя через бешеные нагрузки, отчаяние и страх, Алена сейчас поддерживает Марию Комиссарову, которая во время тренировки на Олимпиаде в Сочи получила перелом позвоночника со смещением.

— С Машей мы общаемся довольно часто. Бывает, в тяжелые минуты жалуемся друг другу, что больше нет сил, потому что даже из близких людей никто в полной мере не может представить, через что нам приходится проходить. А мы друг друга как раз очень хорошо понимаем, так как обеим это приходится пережить. Маше сейчас особенно тяжело, реабилитация только началась. Она лечится в клинике русского врача в Испании, работает без выходных на полную катушку. Прогресс при нашей травме настолько медленный и изменения настолько незначительны, что месяцами кажется, что никакого прогресса нет, даже когда он идет. Мы с Машей верим, что все получится!

Заголовок в газете: Любовь и боль под одной фатой
Опубликован в газете "Московский комсомолец" №26563 от 4 июля 2014

История по-настоящему сильной девушки.

Весной 2013 года сноубордистка Алена Алехина приехала в США на очередные съемки для одного из своих спонсоров, неудачно упала и травмировала спинной мозг. С тех пор прошло больше пяти лет, и все это время Алена не может ходить. Но продолжает радоваться жизни. У нее два дома — в Москве и в Калифорнии, две музыкальных группы, съемки, гастроли и много путешествий. Sport24 выслушал и записал эту непростую, но вдохновляющую историю.

— Где вы сейчас живете — в Калифорнии или вернулись в Москву?
— Я бы и сама хотела знать ответ на этот вопрос. Обычно я приезжаю в Москву только на летние каникулы и новогодние праздники. Но этим летом особенно хотелось побольше побыть с семьей. Я задержалась в Москве. Потом меня пригласили снимать проект на Камчатке. Затем я поехала в Израиль. А в начале ноября меня с моей группой пригласили выступать на Бали. Надо было репетировать, и улететь в Америку снова не получилось. Когда вернулись с Бали, получила приглашения сыграть еще несколько концертов в конце декабря. А тут уже и Новый год.

Последние лет 9 на католическое Рождество я всегда была или в Европе, или в Америке. Но мечтала провести декабрь в Москве. А прилетала всегда в канун Нового года, за день-два. Елку наряжала в последний момент в спешке и не успевала прочувствовать приближение праздника, полюбоваться снежной Москвой. Сейчас решила — раз все так складывается, останусь до Нового года. И ни разу не пожалела. Москва делает меня счастливой.

Кто-то мне сказал недавно, что я здесь ощущаю себя как турист, и поэтому мне все так нравится. Это правда, но только отчасти. Последние шесть лет очень мало времени провожу в Москве. Приезжаю сюда как на каникулы. И даже когда каникулы так сильно затягиваются, как сейчас, это ощущение не уходит.

— Как это — жить на два дома?
— Не самая простая штука, конечно. Особенно в моем случае. Я просто такой человек — мне всегда сложно выбирать. Я Близнецы и, хотя я не верю в Гороскопы, влияние этого знака на себе очень хорошо чувствую.

На два дома сложно жить и на бытовом уровне. Как будто веду двойную жизнь. Я вынуждена иметь машину и там, и здесь — я всегда за рулем. И обе машины должны быть переделаны под ручное управление. Поначалу вообще было много специальных устройств. И все — в двойном экземпляре. Потом они, как атавизмы, отпадали, чему я безумно рада. Делаю все, чтобы мой быт был максимально приближен к быту обычного человека.

Сложно не только в бытовых вопросах. Морально тоже не просто перестраиваться. Но мне это, скорее, нравится. Это дает возможность всегда смотреть на вещи свежим взглядом. Люди, которые живут в Москве, часто не замечают хороших моментов, привыкли думать, что там, где нас нет, лучше и удобнее, а это не всегда так. Везде есть свои плюсы и минусы. И мне это очевидно. Я стараюсь обращать внимание на хорошее: наслаждаться тем, что есть здесь, когда я здесь, и наоборот.

При этом есть ощущение, что Калифорния от меня никуда не денется. У меня уже давно американский паспорт. Посидеть у океана я смогу и в 60 лет. А играть панк-рок концерты или участвовать в каких-то интересных проектах надо здесь и сейчас, пока есть такое желание и возможность.

Конечно, иногда задаюсь вопросом, почему я вообще уехала из России, если мне здесь так хорошо? Точного ответа у меня нет. Так сложились обстоятельства. Но я думаю, на том этапе мне это было зачем-то нужно. Со стороны это выглядело абсолютным безумием. Когда случилась травма, я потеряла в жизни почти все — свою карьеру, свое тело, свое хобби, еще и в другую страну переехала. Но зато мне пришлось научиться жить самостоятельно даже с такой травмой. Мне было очень важно понять, что, несмотря на все случившееся, несмотря на то, что это безумно сложно, я все равно могу быть независимым человеком, самостоятельным, жить одна, причём в другой стране.

Кроме того, работа сыграла огромную роль в моей реабилитации. Я начала работать уже спустя 3-4 месяца после травмы, в чем мне очень повезло. У людей с такой травмой как у меня, редко есть такая возможность. Я поняла, что все еще могу что-то делать, что у меня все еще есть профессия, которую травма не смогла отнять. Это меня спасало. А еще позволяло дольше стоять в моих скучных тренажерах. С работой время пролетало быстрее, отвлекалась от того, как все болит, потому что была полностью увлечена рабочим процессом. Да и сейчас, по-прежнему, я преподаю, стоя в тренажере, 3-5 часов в день, и одно, по-прежнему, содействует другому.

— В Калифорнии вы были участницей экспериментальной реабилитационной программы. В чем ее суть и есть ли какие-то результаты?
— Это было исследование в университете UCLA в Лос-Анджелесе. Оно длилось чуть больше пяти месяцев. Достаточно интересный проект, очень символичный для меня, так как в нем принимали участие ученые из России и Америки. На тот момент между нашими странами уже были очень сложные отношения. И мне нравилось, что хотя бы где-то эти две страны вместе и объединены общим интересом.

Мне проводили стимуляцию спинного мозга через специальные электроды. Это попытка наладить передачу сигнала через поврежденный участок с помощью электрических импульсов. По данным компьютерных исследований, была положительная динамика, но физически и функционально я не ощутила большого прогресса.

Период был тяжелый. Я жила не в самом Лос-Анджелесе, а в городе в 50-ти минутах езды от него и каждый день тратила 1,5 часа в одну сторону и 2 часа — в другую, по пробкам. Сама процедура оказалась для меня очень болезненной. Но я приезжала домой, после двухчасовой стимуляции и четырех часов за рулем, и продолжала заниматься на своих тренажерах. Хотела усилить эффект.

Но думаю, что все это было не зря. Я уже испробовала на себе десятки методов. Некоторые, как стало понятно сейчас, были просто тратой времени, но я все равно ни о чем не жалею. Сейчас у меня есть очень важное ощущение, что я делаю все, что могу для своего восстановления. От себя я всегда требую максимум и буду переживать, если не сделала чего-то, что могла сделать. А если я достаточно стараюсь и являюсь лучшей версией самой себя, то все, что уже за этими пределами и не зависит от меня, я умею принимать и любить таким, как есть.

— В первых интервью после травмы вы часто говорили про боль. Она уходит? Появились какие-то более адекватные способы ее контролировать, кроме горсти таблеток?
— Боли были невыносимыми первые три года, пока у меня стояла титановая конструкция. Я просто жила с болью. Но в полной мере осознала это только после того, как спустя три года снова решилась на операцию, чтобы извлечь эту конструкцию.

Без осложнений тоже не обошлось. Мне выломали часть позвонка. При этом говорили, что все нормально и через неделю можно и нужно возвращаться к тренировкам в полном объеме. В ответ на жалобы слышала только, что так и должно быть и чем больше я буду работать, тем быстрее будет идти восстановление после операции. Я вернулась к занятиям через боль. Мало того, поехала на фестиваль Коачелла. Меня все носили и танцевали со мной на спине, как с рюкзаком.

Уже после возвращения сделала повторный снимок, и мне сказали, что все же был небольшой перелом. Именно с ним были связаны мои болевые ощущения. Но когда и это зажило, поняла, в какой страшной боли я жила все эти три года, пока пластины стояли.

Самое ужасное, что в дальнейшем в больнице я встречала людей, испытавших на себе все побочные эффекты от этих таблеток. Знаю мальчика, который, имея зависимость от этого же клонопина, уснул за рулем, попал в аварию и так получил травму спинного мозга. У меня это просто не укладывается в голове. Об этой стороне в США мало кто говорит. А самим американцам это плохо видно за их розовыми очками патриотизма. Они боготворят свою медицину, и к докторам у них относятся как к рок-звездам.

Я вообще очень не люблю медикаменты. И до травмы старалась избегать всяких таблеток, потому что считаю, что боль в какой-то степени друг. Она — помощник, который подсказывает, что происходит с организмом. Когда случались какие-то травмы до этого, я старалась не принимать обезболивающие, потому что хотела понимать, какие движения мне стоит делать, а какие — нет. К тому же, как выяснилось, у меня достаточно высокий болевой порог, особенно теперь.

Сейчас спина болит только иногда. Но я занимаюсь каждый день на тренажерах, и это помогает. Как только пропущу несколько дней, болит больше. Если я занимаюсь в своем нормальном ежедневном режиме, то терпимо. Единственное, что беспокоит сильно, это ежедневная нервная боль. Чтобы понять, что это такое, представьте, что вас одновременно в одну точку кусают 300 красных муравьев. Это длится от 20 до 40 секунд, но терпеть почти невыносимо. Это самый неизученный вид боли. Способов контролировать ее почти нет. В свое время я принимала разные медикаменты, но они не помогали, поэтому я решила, что не буду этого делать, если разницы все равно не чувствую.

— Чем отличается реабилитация в России и в Америке?
— У нас в России нет системы градации моей травмы. Самый простой способ объяснить это — сравнить с онкологией, где есть разные стадии. Всем очевидна разница между раком первой и четвертой стадии. У травм спинного мозга, на самом деле, похожая градация. В первые дни реабилитации в соседней палате со мной лежал мальчик, который мог только глаза открывать. И даже дышал через трубку. Через три месяца я была ровно в таком же состоянии, в котором поступила, а он уже мог вставать. И сейчас ходит. Конечно, на сто процентов не восстановился, но ходит.

И еще принято считать, что на Западе главное — адаптация. Думаю, это уже просто следствие. Тем, у кого стоит complete A, стараются сэкономить время, учат жить в новых обстоятельствах. Я, правда, все равно делала и продолжаю делать больший упор на реабилитацию, а не адаптацию. Какие-то успехи вопреки прогнозам есть. Прошло 5,5 лет, а мои тренировки по длительности и интенсивности почти не изменились. Беру количеством.

Правда, есть тренировки, во время которых невозможно работать. Например, мой велотренажёр очень стучит и скрипит, поэтому я не могу заниматься на нем и параллельно вести урок. Есть монотонные, пассивные тренировки — тренажер, в котором я стою, и просто двигаю ногами. Здесь важнее всего количество повторов, и работа только помогает мне простоять дольше. Иногда делаю письменные переводы.

Когда уже нечего было терять, наверное, на третий год после травмы, я была дома в Калифорнии, взяла в руки гитару, и написалась песня. Приехали друзья-музыканты, и я как-то сыграла ее при них. Песня им очень понравилась, и они предложили мне ее записать прямо в моей же гостиной. Через какое-то время я решилась выложить ее у себя в соцсетях. Ее хорошо приняли. Потом мы записали еще одну песню с другом.

У меня много знакомых музыкантов, но я не хотела пользоваться своим положением и просить их со мной сыграть. Мне казалось, что мне особо нечего предложить им — ни особого таланта, ни опыта. Но нужен был какой-то сыгранный коллектив, потому что оставалось всего два дня. Хотелось найти людей, которые знают, что музыка — не единственное, что я могла и могу делать в жизни. Вспомнила группу, которая когда-то хотела выступить для меня в мой день рождения. Его организовали едва знакомые мне люди. Они хотели морально поддержать меня спустя год после моей травмы. Эта группа была в списке музыкантов, и хотя в тот день они почему-то так и не выступили, я запомнила название. И подумала, если они тогда вызвались меня поддержать, то, возможно, и сейчас им будет интересно сыграть вместе. Я написала им, мы отрепетировали пару песен и с тех пор так и играем вместе.

— Что музыка значит для вас?
— Музыка — это вообще что-то крайне важное во всей моей истории. Я рада, что у меня в жизни есть съемки в качестве модели: помимо того, что это приносит дополнительный заработок, мне это очень льстит, поднимает самооценку. Но иногда я начинаю сравнивать — как было и как стало. В качестве модели я работала и до травмы, но не сравнить, как легко это было тогда, и каких героических физических усилий мне это стоит сейчас. Хотя, конечно, я очень благодарна за возможность и сейчас сниматься в качестве модели.

Во многих других вещах это сравнение прошлой жизни и настоящей тоже не в мою пользу. Это очевидно. А вот в случае с музыкой все иначе. Было — никак, а стало новым смыслом, новой влюбленностью. Сейчас у меня есть свои песни, две группы, которые я очень люблю, концерты, репетиции, а теперь даже есть гастроли и гонорары. Если знаю, что вечером репетиция или концерт, заряжена радостью уже с утра. Для меня музыка — это мое счастье. И мне неважно, играем мы на Бали на большой сцене рядом с океаном, в каком-нибудь маленьком баре в Москве или на обшарпанной репетиционной базе.