Шею мою и шею твою сломать

Сонник Сломать шею приснилось, к чему снится во сне Сломать шею? Для выбора толкования сна введите ключевое слово из вашего сновидения в поисковую форму или нажмите на начальную букву характеризующего сон образа (если вы хотите получить онлайн толкование снов на букву бесплатно по алфавиту).

Сейчас вы можете узнать, что означает видеть во сне Сломать шею, прочитав ниже бесплатно толкования снов из лучших онлайн сонников Дома Солнца!

Снились ли Вам когда-нибудь вещие сны?

Сонник - Шея

Шея во сне является символом власти, почестей и наследства.

Боли в области шеи во сне предвещают большие хлопоты о неприятном деле. Сон, в котором вы сломали себе шею, указывает на то, что по собственной глупости вы окажетесь в затруднительном положении и все ваши планы рухнут.

Если во сне вы думаете о том, как надавать кому-то по шее, то наяву вы можете потерять над собой контроль и сорваться, чем погубите свое дело и испортите отношения с нужным человеком. Сон, в котором вам свело шею, предвещает позор, бесчестье и материальные потери. Если вам приснится, что кто-то сломал себе шею, то скоро вы услышите о провале какого-то дела, которое вы и раньше считали безнадежным. Видеть свою шею хрупкой во сне означает, что вы не справитесь с поставленными перед вами задачами. Толстую шею видеть во сне — это знак надежности вашего положения, который указывает, что вы сможете преодолеть любые трудности. Сон, в котором вы увидели, что ваша шея стала толстой, означает большое личное счастье и материальное благополучие.

Сонник - Шея

Жирную шею иметь во сне — к успеху.

Тонкую шею увидеть во сне — к бесполезным трудам и мучениям.

Вздутую синюю шею увидеть — с трудом переносить окружающую жизнь, страдать от житейской суеты.

Отсутствует шея, приснилось — не иметь силы воли.

Порезанную шею иметь во сне — к неприятностям.

Разглядывать свою шею — к опасности, неожиданности, которой надо остерегаться.

Чесать шею во сне — к печали.

Ошейник на шее увидели — попасть в неприятное положение.

Красивую женскую шею видеть — для мужчины к капризам со стороны любимой женщины.

Некрасиво обнаженная шея — для молодых предвестие того, что свадьба не состоится.

Сонник - Шея

Главенство шеи для мужчины в его сне - знак того, что у него дома глава семьи, — женщина.

Мыть шею — купить нечто очень дорогое для жены.

Восхищаться чьей-то шеей — пытаться разрушить чужую семью из-за собственных прихотей.

Вообще для всех видеть во сне шею — к почету, власти, богатству.

Собственная шея — нелады в семье.

Если свело шею — сон пророчит деньги.

Раны или нарывы на шее — к ошибке или болезни.

Если шея толще обычной — к почету.

Тоньше — к злобности, сварливости.

Если шею сдавили — попадете в зависимость от кого-то.

Укусили — приболеете или столкнетесь с неприятностями.

Сонник - Шея

Шею свою разглядывать — опасность, неожиданность, которой надо остерегаться. Иметь жирную шею — успех.

Тонкую — бесполезные труды и мучения.

Иметь вздутую синюю шею — с трудом переносить окружающую жизнь, страдать от житейской суеты.

Не иметь шеи — не иметь самостоятельной воли, действовать автоматически или под чьим-то внушением.

Иметь порезанную шею — невзгоды.

Чесать шею — печаль.

Иметь ошейник на шее — неприятное положение.

Сонник - Шея

Шея есть символ власти, почестей, богатства и большого наследства.

Кто видит во сне, что его шея стала больше и полнее обычного, того будут все уважать за его честную и хорошую жизнь, и вскоре он сделается богаче, нежели был прежде.

Уменьшившаяся же в объеме шея означает противоположное.

Если кому снится, что кто-то связал или сдавил его шею руками, это дурной знак.

Такой сон предвещает видевшему его, что он подчинится тому человеку, который во сне наложил на него руку.

Видеть во сне свою шею скривленной так, что голова постоянно наклонена на один бок - знак несчастья, стыда и потери.

Опухоль шеи во сне от воспаления или чирья предвещает болезнь.

Видеть себя во сне с перерезанным горлом, но оставшимся в живых, означает надежду и успешное окончание дела.

Человек, которому снится, что ему перерезали горло ножом, получит от кого-нибудь оскорбление.

Если же он сам перерезал во сне горло знакомому, это означает какой-нибудь проступок с его стороны, уже совершенные или же который он вскоре сделает.

Сонник - Шея

"повиснуть у когото на шее" стать обузой, обрадоваться встрече. "Сломать или свернуть себе шею" не рассчитать силы, ввязаться в заведомо невыполнимый опасный проект. "Вытолкать в шею" прогнать.

"свернуть шею комуто" победить.

"вытянуть шею" любопытство, дальновидность.

Сонник - Шея

Если вы во сне смотритесь в зеркало и видите свою шею — длинную, красивую и ухоженную, — ваша репутация в ближайшем будущем упрочится. Если ваша шея дряхлая и морщинистая — будете оболганы врагами. Чувствовать боль в шее — непонимание между старшим и младшим поколением создаст неблагоприятную обстановку в семье.

Если вам приснилось, что ваша шея дряхлая и морщинистая, представьте, что вы мажете ее чудесным эликсиром и она становится молодой и красивой (см. Эликсир). Если чувствовали боль, представьте, что вы заматываете больную шею шарфом — и боль сразу проходит. Также вы дарите шарфы все своим родственникам (см. Шарф).

Сонник - Шея

Если вы обратили внимание на свою шею: такой сон предупреждает вас о том, что ваша неосторожность или неосмотрительность могут повредить вашим делам.

Увидеть свою шею тонкой: знак вашей беззащитности перед лицом возможных неприятностей. похоже, вам не мешает научиться стоять за себя и отстаивать свои интересы.

Если ваша шея кажется вам слишком длинной: это означает, что наяву праздное любопытство отвлекает вас от реальных проблем, грозя стать для вас источником недоразумений.

Встретить человека с длиной шеей: знак того, что кто-то проявляет излишний интерес к вашим делам.

Человек с короткой, втянутой в плечи шеей, увиденный во сне: предвещает опасность.

Сонник - Шея

Олицетворяет спонтанные моменты жизни, случайные повороты.

Шея – символ изменения жизни в ту или иную сторону.

Тонкая, худая шея – безрезультатный труд.

Жирная, опухшая шея – болезнь.

Невозможность повернуть шею – находиться под чьим-то жестким контролем.

Сонник - Шея

Видеть некрасивую шею – к счастливой, веселой жизни.

Видишь человека с тонкой шеей – это предупреждение о возможном обмане со стороны друга.

Если видишь свою шею – к успехам и счастью.

Видеть рану на шее – к долгам и ссорам в семье.

Год назад в Иерусалиме я взял в прокате машину, чтобы найти человека, которого никогда не встречал, но который изменил мою жизнь. У меня не было его номера телефона, чтобы позвонить ему и сказать, что я еду. У меня не было точного адреса, но я знал, что его зовут Абед, знал, что он живет в городке Кфар Кара с населением в 15 тысяч человек. И знал, что 21 год назад, вблизи священного города Иерусалима, он сломал мне шею.

Авария, паралич, инвалидное кресло

Дорога закончилась, и я выехал из Иерусалима. Потом проехал тот самый поворот, на котором голубой грузовик Абеда, нагруженный 4 тоннами напольной плитки, на огромной скорости влетел в заднюю левую часть микроавтобуса, в котором я ехал.

Тогда мне было 19 лет. Я вырос на 12 сантиметров и за восемь месяцев сделал примерно 20 тысяч отжиманий. За день до катастрофы я наслаждался своим молодым телом, с вечера и до самого рассвета играя в баскетбол с друзьями. Правой рукой я вел мяч, и когда я доставал до баскетбольной корзины, я чувствовал себя непобедимым. В автобус я сел, чтобы поехать за пиццей, выигранной мною в баскетбол.

Я не видел, как появился Абед. Я сидел и смотрел на каменный город на вершине холма, залитый лучами полуденного солнца. И вдруг позади меня раздался оглушительный удар, будто взорвалась бомба. Моя голова запрокинулась назад за спинку сиденья, у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, ботинки слетели с ног. Меня подбросило, моя голова повисла на сломанной шее. А когда я упал, я был уже парализован.

В последующие месяцы я заново учился самостоятельно дышать, сидеть, стоять и ходить, но мое тело было разделено вертикально на две части. У меня была гемиплегия — паралич только одной стороны туловища. Вернувшись в Нью-Йорк, я все четыре года учебы в колледже перемещался на инвалидном кресле.

Я выпустился и вернулся на год в Иерусалим. После этого я навсегда покинул инвалидное кресло. При ходьбе я опирался на палку и начал искать любую информацию о случившемся: начиная от остальных пассажиров того автобуса и заканчивая фотографиями с места аварии.

И когда мне попался на глаза этот снимок, я увидел не окровавленное неподвижное тело, а здорового парня с крепкими руками. И тогда мне стало невыносимо жаль того, что я еще не успел испытать в жизни и чего теперь мне уже не испытать никогда.

Потом я прочитал показания Абеда, которые он дал после той аварии, когда он ехал по правой полосе шоссе по направлению к Иерусалиму. Когда я прочитал, во мне закипела ярость. Тогда я впервые ощутил злость к тому человеку, из-за взявшейся из ниоткуда мысли. Мысли, что на этой ксерокопии показаний Абеда аварию можно было еще предотвратить.

Я решил разыскать Абеда, и когда я нашел его, он настолько непринужденно ответил на мое приветствие на иврите, будто он ждал моего звонка. Может, он и вправду ждал. В разговоре с Абедом я не упомянул его истории вождения — в 25 лет уже 27 нарушений, последнее из которых — в тот самый майский день, когда он не включил нижнюю передачу.

Я не упомянул и свою историю болезни — паралич четырех конечностей и катетеры, чувство неуверенности и потерянности. И когда Абед начал рассказывать, как сам он пострадал в той аварии, я не сказал, что из отчета полиции мне было известно, что никаких серьезных травм у него не было. Я сказал, что хочу встретиться. Абед попросил меня перезвонить через пару недель, а когда я перезвонил, автоответчик сказал мне, что абонент отсоединился. Тогда я решил забыть об Абеде и той аварии.

С цветком я ехал к тому, кто сломал мне шею

Прошло много лет. С тростью в руке, бандажом на лодыжке и рюкзаком за спиной я побывал на шести континентах. Я научился верхней подаче в софтболе, который я организовывал каждую неделю в Центральном парке.

Поэтому я обратился к детективу, чтобы убедиться, что Абед все еще живет в том же городе, что и раньше. И я ехал к нему с чайной розой в горшке на заднем сидении, когда вдруг понял, что цветы — идиотский подарок. Но что еще можно подарить человеку, сломавшему твою шею? Я заехал в городок Абу Гош и купил коробку рахат-лукума — фисташки в розовом сиропе. Так-то лучше.

Был ли я тем парнем, до аварии, до того, как дорога разделила мою жизнь, подобно корешку раскрытой книги? Или я был тем, что со мной произошло? Были ли все мы результатом того, что сделали с нами, сделали ради нас, результатом неверности родителей, супругов, или полученных по наследству денег? Были ли мы, независимо от наших тел, результатом слияния врожденных талантов и недостатков? Кажется, мы — не что иное, как гены и накопленный опыт, но как отделить одно от другого?

Но в своем отражении я также увидел, что не покалечь Абед меня тогда, я бы, скорее всего, стал врачом, мужем и отцом. Я бы меньше думал о времени и смерти, и, ах да, я бы не был инвалидом. Не испытал бы всех тех превратностей судьбы, не было бы постоянного сведения пяти пальцев и крошки на зубах, остававшейся от кусания всех тех вещей, которые невозможно открыть одной рукой. Танец и плясунья были безнадежно сплетены.

Услышав мою историю, люди плакали

Было почти одиннадцать часов, когда я повернул направо к городу Афула, проехал большой карьер и вскоре был в городе Кфар Кара. Я почувствовал, как мои нервы напряглись. Но по радио играл Шопен, семь прекрасных мазурок, и я свернул на автозаправку, чтобы послушать музыку и успокоиться.

Мне говорили, что в арабском городе достаточно просто назвать имя какого-нибудь жителя и местные поймут, о ком идет речь. И я стал называть местным жителям свое имя и Абеда, специально подчеркивая, что я приехал с миром, пока около полицейского участка не встретил некоего Мохамеда, который выслушал меня.

Чаще всего именно разговаривая с людьми, я задумывался, где заканчиваюсь я и начинается моя инвалидность, потому что многие люди говорили мне то, чего не говорили больше никому. Многие плакали.

И однажды, когда женщина, которую я встретил, тоже заплакала и я спросил ее почему, она ответила, и это было лучшее, что она могла сказать, что она плакала потому, что видела меня счастливым и сильным, но в то же время и беззащитным. Я поверил ее словам, думаю, это была правда. Я был самим собой, но я был самим собой несмотря на хромоту, и хромота была тем, что делало меня самим собой.

Как бы то ни было, Мохамед сказал мне то, что, возможно, он не сказал бы никакому другому незнакомцу. Он проводил меня к дому кремового цвета и уехал. Пока я сидел, размышляя над тем, что сказать, подошла женщина в черном платке и черном платье.

Он обманывал, но я приехал не за правдой

Я уехал и вернулся в четыре тридцать, благодаря про себя минарет на дороге, который не дал мне заблудиться. И когда я подошел к входной двери, Абед увидел меня, одетого в джинсы и фланелевую рубашку, с тростью в руке. А я увидел Абеда, обычного мужчину обычных габаритов. Он был одет в черное и белое: домашние туфли поверх носков, спортивные штаны в катышках, пестрый свитер и лыжная шапка в полоску, сдвинутая на лоб.

Он знал, что я приеду, Мохамед позвонил ему. И мы сразу пожали руки и улыбнулись друг другу, и я отдал ему подарок. И он сказал, что я был гостем в его доме, и мы сели рядом на матерчатой тахте.

И Абед сразу завел снова тот скорбный рассказ, который он начал было 16 лет назад по телефону. Он сказал, что тогда он только перенес операцию на глазах. У него были проблемы с одной стороной туловища и с ногами, и, кстати, он потерял в той аварии несколько зубов. Он спросил, хочу ли я посмотреть, как он их вытащил? Абед поднялся и, включив телевизор, чтобы мне не было скучно, вышел из комнаты. Он вернулся с полароидным снимком аварии и со своим старым водительским удостоверением.

Мы оба посмотрели на его физиономию на ламинированном снимке. Тот Абед был не так красив, как настоящий, анфас, с густыми черными волосами и широкой шеей. Это был тот самый парень, который 16 мая 1990 года сломал две шеи, включая мою, вызвал сотрясение чьего-то мозга и унес чью-то жизнь.

22 года спустя он был худее своей жены и кожа на его лице покрылась морщинами. И, смотря на то, как Абед разглядывает себя молодого, я вспомнил самого себя, разглядывавшего фотографии своей молодости, сделанные после аварии, и я понял его тоску.

Потом Абед показал мне фото своего расплющенного грузовика, сказав, что в аварии был виноват водитель автобуса в левом ряду, который не пропустил его. Я не хотел обсуждать с Абедом подробности аварии. Я надеялся на кое-что более простое: обменять рахат-лукум всего на два слова и уехать прочь.

Поэтому я не стал говорить, что в своих собственных показаниях, которые Абед дал утром после аварии, он даже не упоминал никакого водителя автобуса. Нет, я промолчал. Я промолчал, потому что приехал не за правдой. Я приехал за раскаянием. Поэтому я сидел и ждал раскаяния, и плевать я хотел на правду.

Потом он объяснил мне, почему он пострадал. Он вел богопротивную жизнь, поэтому Бог уготовил ему испытание — аварию. Но теперь, сказал он, он стал верующим, и Бог доволен им.

И вдруг Бог вмешался в нашу беседу: по телевизору в новостях показывали автомобильную аварию, произошедшую несколько часов назад на севере страны, в которой погибло трое людей. Мы смотрели на обломки.

Я подумал тогда, что там, на трассе 804 были свои виновники и свои жертвы, связанные этим происшествием. Кто-то, как Абед, забудет этот день. Кто-то, как я, запомнит. Репортаж закончился, и Абед сказал:

Я был сражен. Абед сказал нечто примечательное. Отражали ли его слова степень того, насколько он оправдал сам себя после аварии? Были ли они свидетельством его вины, утверждением, что он должен был получить тогда более суровое наказание? Он провел шесть месяцев в колонии, был лишен водительских прав на десять лет. Я позабыл свою рассудительность.

27 нарушений — проезд на красный свет, превышение скорости, езда по встречной полосе, наконец, та самая авария — все это было сокращено до одного нарушения.

И тогда я осознал, что какой бы суровой ни была реальность, человек всегда перекроит ее в нечто более привлекательное. Волк станет овечкой, виновник станет жертвой. Именно тогда я понял, что Абед никогда не извинится.

Мы с Абедом сидели и пили кофе. Мы провели вместе полтора часа, и теперь я узнал его. Он не был слишком уж плохим человеком или слишком хорошим. Он был ограниченным человеком, который был добр ко мне в пределах своих возможностей.

Отдав честь еврейскому обычаю, он сказал мне, что я проживу до 120 лет. Но мне было сложно общаться с человеком, так легко умывшим руки от своего рокового деяния, с человеком, пустившим свою жизнь на самотек настолько, что он сказал, что думал, будто в аварии погибло двое людей.

О чем я не сказал

Было много вещей, которые я хотел сказать Абеду. Я хотел сказать, что обрати он внимание на мою инвалидность — ничего страшного, людям свойственно изумляться при виде таких, как я, которые хромают, но улыбаются. Люди просто не знают, что они переживают еще и не такое, что проблемы сердечных ударов, сила которых больше мощи вышедшего из-под контроля грузовика, проблемы рассудка куда серьезнее, опаснее, чем сотня сломанных шей.

Я хотел сказать ему, что приспосабливаться к реальности и мириться с ней вынуждены не только парализованные люди, но все мы — стареющие, тревожащиеся, разведенные, лысеющие, банкроты и все остальные.

Я хотел сказать ему, что необязательно говорить, что плохое — это хорошо, что авария, ниспосланная Богом, это хорошая авария, что сломанная шея — это хорошо. Достаточно просто сказать, что плохое — это, конечно, отстой, но в нашем мире все равно есть много прекрасного.

Я хотел сказать ему, что, в конце концов, наше предназначение очень простое: мы должны быть выше всех неудач. Мы должны стремиться к хорошему и радоваться хорошему, радоваться учебе и работе, приключениям и дружбе — о да, дружбе — и обществу, и любви.

Если вы заботитесь о том, чего у вас нет, вы, должно быть, по-настоящему заботитесь о том, что у вас есть, и, если Бог благосклонен к вам, вы по-настоящему наслаждаетесь тем, что у вас есть. Этот тот единственный дар, который вам доступен, если вас угнетает что-либо, как любого другого смертного.

Вы знаете о смерти, поэтому вы можете просыпаться каждое утро, ощущая пульс жизни внутри. Какая-то часть вас остается в холоде, чтобы другая часть могла по-настоящему ощущать, что такое тепло или даже холод. Когда однажды утром, спустя годы после аварии, я наступил на камень и ступней левой ноги почувствовал внезапный холод, когда нервы в стопе наконец проснулись, это было опьяняющее чувство, словно порыв ветра.

Дальше идет более откровенная эротика. Рассказывать?

Она:
рассказывать.

Он:
А дальше ты вдруг проявляешь свою инициативность.
Слегка отталкиваешь меня, чтобы я сел на диван и присаживаешься рядом со мной. Я глажу тебя по волосам, плечам, спине. Ты проводишь рукой от колена к моему бедру и дальше - к ширинке. Расстегиваешь замок и с чертыханием борешься с ремнем. Я тебе помогаю, и ты начинаешь гладить пальчиками мой бугор в брюках.

Она:
Я сажусь к тебе на колени, провожу ногтями по твоему затылку и сжимаю волосы. Мы целуемся.
Одной рукой ты гладишь мои бедра, поднимаясь все выше. Второй рукой прижимаешь меня со всей силы к своей груди. Моя спина выгибается и наши тела соприкасаются и ритмично трутся друг об друга.
Сдавленный тихий стон прорывается сквозь поцелуй.
Твоя рука поднимается все выше по бедру, она уже под платьем. Ты опускаешь и вторую руку и сильно, но мягко сживаешь ладонями мои ягодицы.
Я начинаю задыхаться от страсти, и поцелуй на секунду прерывается. Твои губы опускаются к моей шее и ты легонько ее кусаешь, а потом страстно целуешь. С моих губ срывается хриплый стон. Ритм учащается.
Ты стаскиваешь с меня платье через голову и помогаешь мне тут же снять твою майку. Теперь наша кожа соприкасается.

*продолжать, или ты?

Он:
Продолжи, а то у меня рука занята )))

Она:
Эгоист. Продолжаю!

Ты хватаешь меня за талию, приподнимаешь и бросаешь на кровать. Теперь я лежу на спине, а ты надо мной. Одной рукой ты стаскиваешь брюки, я тебе помогаю. Мы не прекращаем целоваться. Ты переходишь губами к моей шее и опускаешься к груди. Твоя рука сползает все ниже по моему животу и проскальзывает в трусики.
От груди твои губы опять возвращаются к моим. Твои пальцы плавно ласкают мои половые губы. Одна моя рука гладит твой затылок. Вторую я спускаю по твоей спине и на талии перевожу ее на живот, а затем просовываю ее в твои трусы. Я обхватываю рукой твой член и начинаю массировать его вверх-вниз.

Твои веки начинают дрожать от удовольствия, а с губ срывается беззвучный стон. Твои пальцы ускоряют темп, в ритм ускоряются и мои. И ты вводишь палец в меня. Еле слышимая дрожь пронизывает мое тело, глаза закатываются. Спина выгибается и я на миг отрываюсь от твоих губ. Я стаскиваю с тебя трусы, а ты мои пока не трогаешь. Это единственный предмет одежды, который остался. Моя рука массирует твой член, а ногти второй впились в твое плечо.
Мы уже не можем продолжать поцелуй, слишком глубокое дыхание вперемешку с тихими постанываниями. Но наши губы все равно соприкасаются.

Ты вводишь в меня второй палец, ритм становиться быстрее и яростней. Моя голова откидывается назад и с губ срывается громкий вздох. Ногти обеих рук впиваются в твою спину.
Ты рвешь мои трусики и отбрасываешь их, не вставая с меня. Одежды не осталось. Ты опять вводишь в меня пальцы, но через секунду вынимаешь их и входишь в меня. Наш стон сливается - мой громкий и твой еле слышный.

Твои движения плавные и аккуратные, ты полностью прижимаешься ко мне и на несколько секунд останавливаешься. Мы смотрим друг другу в глаза.
Мои губы покраснели и опухли от поцелуев, зрачки расширились, веки подрагивают. Мы начинаем нежно и "глубоко" целоваться. Ты начинаешь очень медленно и плавно двигаться во мне.
Стоны сквозь поцелуй.
Темп увеличивается, поцелуй "разрывается" от глубокого дыхания. Ты Берешь одну мою ногу и закидываешь к себе на плечо. Приподнимаешься на руке и рывками проходишь в меня. Вторую ногу я кладу к тебе на талию.
Ты уменьшаешь амплитуду движений, плавно и медленно двигаешь тазом. Ты не выходишь полностью из меня, но и не проникаешь глубоко. Мои руки закинуты за голову и упираются в спинку кровать, веки дрожат

- мммммммммм
Через минуту плавного секса ты резко и без предупреждения входишь в меня так глубоко, как только можешь.
Громкий стон, ногти одной руки царапают спинку кровати, ногти второй впиваются в твое плечо.
Твои движения становятся резкими и агрессивными. Амплитуда и темп резко возрастают до максимума. Ты очень глубоко резкими толчками входишь в меня. Мои стоны становятся громче, но стук своего сердца ты слышишь еще отчетливей.

*ушла за вибратором. дочитаешь и теперь ты продолжай

Он:
Я предлагаю тебе не торопиться, а продлить удовольствие. Я замираю и наслаждаюсь видом твоего голого тела, тебя подо мной, твоим частым дыханием, прерывающемся, когда я начинаю двигаться внутри тебя.

Как ты относишься к тому, чтобы сменить позу? Тебе нравится сзади или сверху?

Она:
И то и другое, в любой последовательности.
теперь ты описывай.

Он:
Я поднимаюсь и медленно выхожу из тебя. Чувствую как ты не хочешь отпускать меня, но надо, солнышко, надо ))).
Мы встаем с дивана на пол. Я прижимаю тебя к себе, с удовольствием ощущая твою гладкую кожу под своими ладонями, твердые шершавые соски, трущиеся о мою грудь, твое горячее прерывистое дыхание.
Провожу ладонью от плеча до твое попки и крепко сжимаю ее. Мы целуемся. На этот раз без прелюдий - глубоко и жадно, сплетаясь языками и с наслаждением вдыхая пьянящий запах наших тел.

Я беру тебя за плечи и отворачиваю к дивану. Продолжаю гладить тебя. Одна рука проходит путь от низа живота к твоей груди, и ее пальцы начинают вырисовывать круги вокруг твоего соска.
Другая рука наоборот отрывается от груди, которую она ласкала и спускается вниз, между твоих ножек. Своими пальцами я ощущаю твою мокроту. Я снова немного дразню тебя пальцами, развратно играя с твоими нижними губками. Я просунул один пальчик между ними и начинаю им двигать туда сюда. Неглубоко, но каждый раз слегка надавливая на то место, где сходятся твои губки.

Я освобождаю твою шею и плечи от волос, убирая их в сторону и начинаю целовать тебя. Сначала за ушком, в твою нежную шею. Я чувствую твой прекрасный запах. Именно в этом месте запах женщины по особому приятен.

Мой пальчик продолжает свои движения внизу, между твоих губок, проникая раз за разом все глубже.
Я целую тебя ниже. Туда, где почти закончилась шея и началось плечо. Потом спускаюсь еще ниже. Теперь я целую твое плечо, но мне этого мало. Я спускаюсь еще ниже и покрываю весь путь от твоего плеча до твоей попки поцелуями и последний "контрольный" поцелуй ты получаешь прямо в самую пухленькую, но упругую часть твоего тела. Другая половинка твоей попки также получает мой поцелуй.

Я стою перед тобой на коленях и разворачиваю тебя к себе. Теперь передо мной отличное зрелище твоих набухших губок. Я целую тебя прямо в них. А потом медленно провожу языком вокруг них.
Я снова целую тебя в губки, но теперь мой язык заменяет мой палец и касается твоего клитора.
Ты издаешь громкий стон и вцепляешься пальцами в мою голову. Я начинаю страстно целоваться с твоими нижними губками, раз за разом проводя языком между ними.

Я встаю и снова поворачиваю тебя спиной к себе. Одну руку кладу на низ твоего живота, приглашая подвинуть свой таз ближе ко мне, а другой слегка надавливаю на твое плечо, заставляя наклониться и упереться руками в диван.

Несколько мгновений любуюсь этой картиной, а затем приставляю свой член к твоим губкам. Слегка надавливаю и он проникает глубже в твою горячую плоть.
Ты негромко стонешь и наклоняешь голову вперед. Твои плечи напрягаются, а пальцы рук впиваются в смятые простыни.

Резко я вхожу глубоко внутрь тебя, как можно дальше. Крепко держу тебя за бедра, чтобы ты не смогла увернуться и проникаю все глубже и глубже, пока наконец не ощущаю что-то, во что упирается мой член.
Теперь я медленно выхожу, но не до конца.
Ты не выдерживаешь и твоя попка сама начинает идти навстречу моему члену.
Я наращиваю скорость ударов и ты каждый раз поддаешься мне на встречу. Одна моя рука покидает твое бедро и перемещается на грудь. Я сжимаю ее сильно, но аккуратно, чтобы не причинить боль.

Продолжаю долбить тебя. Долбить. Это слово пожалуй подходит больше всего. Я бешено долблю тебя сзади, а ты стонешь и мотаешь головой. Я вижу, что тебе нравится эта бешеная скачка и от этого возбуждаюсь еще больше.

Я кладу свою руку на твой животик, а другой продолжаю удерживать бедра. Теперь уже не ты добровольно идешь на встречу ко мне, а я ускоряю твое движение.
Я слегка приподнимаю тебя и ты будто летишь в моих руках, чувствуя с каким неистовым темпом я засаживаю тебе между ножек. Кожаный мешочек моих яичек бьется о твою попку. Каждое мое движение начинает сопровождать твое всхлипывание, а между ног каждый раз хлюпает, когда я с силой вонзаюсь в тебя.

Я чувствую, как мой член, словно немеет, готовясь к внезапному залпу.
Можно кончить в тебя?

Она:
Ты выходишь из меня, ложишься на кровать на спину. Тянешь меня за руку, приглашая сесть сверху. Я разворачиваюсь и становлюсь на колени над тобой, я еще не сажусь. Я опираюсь на руки и наклоняюсь к твоему лицу. Мы начинаем медленно целоваться. полминуты, может минута. Дыхание успевает восстановится, но остается глубоким.

Я отрываюсь от твоих губ, приподнимаюсь над тобой и медленно сажусь на твой член. Твои глаза закрываются от удовольствия, руками ты сжимаешь мои бедра.
Я медленно начинаю двигаться вверх-вниз, руку кладу на твою и перемещаю ее вверх - на мою грудь. Ты ее сжимаешь и поглаживаешь.
Вторую руку я завожу за спину и опускаю вниз, туда, где наши тела соприкасаются. Начинаю поглаживать и массировать твои яички.

Я перестаю приподниматься и опускаться и начинаю двигаться вперед-назад и из стороны в сторону, пока медленно, но постепенно увеличивая темп.
твоя рука опускается по моему животу, ниже.
ты просовываешь палец между нами и начинаешь мягко тереть мой клитор.

Я выгибаю спину и отклоняюсь назад, увеличивая давление на твой член. Мои движения становятся быстрее, амплитуда движений растет. Я упираюсь руками в твои колени, а ты кладешь руки мне на бедра помогая двигаться быстрее. Еще быстрее.. еще сильнее.
Я не в состоянии контролировать свой стон. Твое дыхание становиться все громче.
Я наклоняюсь вперед, упираясь руками в твои плечи. Ногти впиваются в твою кожу, но не сильно, ты чувствуешь как дрожат мои руки. Мои губы дрожат. Я продолжаю двигаться.

Ты берешь меня за талию и не выходя из меня переворачиваешь на спину. Ты не сбавляешь темп, а только увеличиваешь его. Все сильнее и глубже. Мои ноги обвились вокруг твоей спины, руки упираются в спинку кровать, царапая ее.

Уже не стон - крик. Я кусаю губы, глаза закатываются, скатывается слеза. В голове звон, я слышу каждый удар сердца.
Ты не уменьшаешь темп.

Он:
Я жестко и резко вхожу в тебя, пронзая насквозь раз за разом твою плоть. Сквозь пелену удовольствия я вижу твои волосы, мокрыми прядями разбросанные по лбу, закрытые глаза, улыбку. Краешки твоих губ дрожат, а каждый раз, когда я вхожу в тебя из них вырывается резкий крик.
Я впиваюсь в твои губы и начинаю двигать только тазом, уже не выходя из тебя полностью, а лишь наполовину и тут же иду обратно навстречу твоей матке.

Целую твои глаза, твои раскрасневшиеся щеки, твою шею. Целую твои соски, а сам все теснее прижимаю тебя к себе, ощущая волну нарастающего удовольствия.
Ты прижимаешь меня со всей силой к себе, и я чувствую сокращения твоего влагалища. В уголках твоих глаз застыли слезинки. Ты громко стонешь в изнеможении и это твой решающий ход, который заставляет меня выстрелить спермой прямо в твое тело.

Я чувствую как выстрел за выстрелом опустошаю содержимое своих яичек. Мы прижимаемся тесней друг к другу и лежим молча, закрыв глаза, вспоминая о том фантастическом удовольствии, которое нам довелось испытать благодаря друг другу.

Она:
мммммммммм
хочешь вернуться к спору об экономике?