Осанка леди и наряд образчик вкуса говорят

Какие дамы нам не раз
шептали: "Дорогой!
Конечно, да! Но не сейчас,
Не здесь и не с тобой!"

Как мужичок горит порой,
Услышав НЕТ в ответ.
Готов добыть любой ценой
Желанный пустоцвет.

Любовь равняет всё. Любя упорно,
Я в сладость этой истины проник, -
Я знаю, что червяк под глыбой дёрна,
Любя, в своей любви, как бог, велик.

Червяк в любви земной, как бог.
Одновременно: мама, папа и сынок.
Для тех, кто размножается делением,
Какие могут быть в любви сомнения?

Влюблённый! В горестях любви
На помощь Небо не зови!
Оно, поверь моим словам,
В любви бессильней, чем ты сам.

Мой друг, умерь слепую страсть,
Не дай годам в слезах пропасть.
Будь бережлив, коварно время
Над ним и Небо не имеет власть.

Куда уйти от пламенных страстей,
Что причиняют боль душе твоей?
Когда б узнал, что этих мук источник
У той в руках, что всех тебе милей.

В самоиронии терпения залог успеха,
В сраженье за любовь, куда без смеха?
Строптивого осла ведь легче укротить,
Чем осознать, что ж для любви помеха.

Сердце, коему жить без любви суждено,
Не живет в бытии, уже мертво оно.
И считай человека при жизни усопшим,
Если мира любви ему знать не дано.

Святая наивность искать там любовь,
Где денно и нощно качается кровь.
Что требовать чувств от трудяги насоса,
Любовь - озарение души. вновь и вновь.

Бывает, что любовь пройдет сама,
Ни сердца не затронув, ни ума.

Бывает, что страстишка в гости завернет,
бывает даже, что мир чувств она взорвет,
но, можно ли любовью окрестить роман?
взвыл ветер - и в очах исчез любви туман.

Мужчина вечно ищет идеал -
Таким уж создала его природа:
С чужой жены он деготь бы слизал,
А со своей не хочет даже мёда.

У феномена объяснение простое:
Манит охотников всегда "добро" чужое.
Запретный плод так поднимает планку,
Чужую бабу, превращая в инопланетянку.

Прекрасна юная русалка,
предела нету восхищению,
и лишь до слез матросу жалко,
что хвост препятствует общению.

Сатир не тратит даром лишних слов,
Не растерялся бы с морскою девой.
Ведь тот, кто трахает в горах козлов,
Общения вопрос решает одной левой.

О, как люблю её ворчанье;
На языке её всегда
Отказ идёт как обещанье:
Нет на словах - на деле да.

Как не люблю его ворчанья,
Знак нехороший, а с утра - беда.
Отказов нет, сплошные обещанья:
Да на словах - на деле как всегда.

Осанка леди и наряд -
Образчик вкуса, говорят,
Но та сулит нам рай утех,
Кого мы любим больше всех.

От глаз твоих спасенья нет,
И я тону в них много лет.
Ведь всем упрёкам, вопреки,
Зачахну я без них с тоски.

Мы знаем: время растяжимо.
Оно зависит от того,
Какого рода содержимым
Вы наполняете его.

Для денег время - деньги,
Лекарство от обид,
А для красоток серьги,
Лапши ведь пуд висит.

У брака и любви различные стремленья:
Брак ищет выгоды, любовь - расположенья.

Чтоб избежать "бракованных" проблем,
Изысканный Восток предпочитал гарем:
Брак без любви?! Любовь без брака?!
В гареме уживётся сотня кошек и собака.

Кто мудр, испытывать не станет
Ни женщин, друг мой, ни стекла.

Нам щёчки женские милее, чем молва,
с ума юнцов чулочки сводят, кружева,
не изо льда сердца у дам, не из стекла,
но, берегись, затронуть женские права.

"К тебе, который день и ночь молюсь,
Без разрешенья я не прикоснусь!"
Красавица подумала с досадой:
"Иль евнух ты или глупец, клянусь".

Мужчина! Восхваляя женщин красоту из века в век,
Задумайся! Любимая твоя - земной такой же человек!
И что из скромности не скажет никогда она словами,
Чтобы понять, коснись её руки, приветствуя, губами.

В том тайны нет, что женщина плаксива,
Почти вся жизнь ей кажется бедой:
Ей плохо юной быть, но некрасивой,
Как и красивой, но не молодой.

Утёнок гадкий равнодушен к шутке
Царь - лебедем мечтает быть с тоской.
Но, даже самой "гадкой" толстой утке,
С любимым жизнь не кажется бедой.

Земная жизнь, её закон извечный
Привел бы нас к безумию тогда,
Когда бы этот мир бесчеловечный
Любовь не озаряла иногда.

Любви изысканный наряд
Весну собой сопровождает.
Но, для зимы - змеиный яд!
Раз бес в ребро ума лишает.

У мужиков тоску глобальную
понять-постичь довольно просто:
мы ищем бабу идеальную,
а жить с такой - смертельно постно.

В погоне за мечтой, нажив седых волос,
из солидарности юнцов предупреждаю:
жизнь наша в череде изменчивых полос,
а баба классная всего одна. ЧУЖАЯ.

Я не стыжусь и не таюсь,
когда палюсь в огне,
я сразу бабе признаюсь
в её любви ко мне.

Так пригорюнилась милашка,
попался поэтический чудак.
Слов требует, как первоклашка,
а до постели. доползти - никак.

Отменной верности супруг,
усердный брачных уз невольник -
такой семейный чертит круг,
что бабе снится треугольник.

В бабе генетически заложено,
Что козёл - любой мужик.
Верить в мужа не положено:
Седина придет и будет взбрык.

Обманчив женский внешний вид,
поскольку в нежной плоти хрупкой
натура женская таит
единство арфы с мясорубкой.

Пока юна в наряде сеньориты,
Мягка во всем, сродни графиту.
Но став сеньорой, чинной дамой,
С годами так напоминает пилораму.

Кто урод, кто красавец - не ведает страсть,
В ад согласен безумец влюбленный попасть.
Безразлично влюбленным, во что одеваться,
Что на землю стелить, что под голову класть.

Белоснежен песок с Клеопатрова пляжа,
Где гранатовый сок шоколадней грильяжа.
Полуночный вояж. вдаль летит экипаж,
Королевы… в объятьях смущенного пажа.

P.S. Комментарии из соседнего окопа:

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"

Волчицы милые в овечьей шкуре
Попали в цель, слезинками разя.
Поверит умник чувственной натуре,
Забыв, лик пешки только маска для ферзя.

Бледнеет красота, коль восхищенье
Она зажжет, лишь в ком-нибудь одном;
Ведь, чтобы красоте стать божеством,
Нужны ей многих страстные моленья.

Крус де ла Хуана Инес

Не соревнуйся с Богом, красота!
Смешон восторг хмельной толпы.
Их обожанья шум, по сути, пустота,
Насытившись, коты ленивы и слепы.

РОБЕРТ БЕРНС И ШОТЛАНДСКАЯ НАРОДНАЯ ПОЭЗИЯ

— Столетье безумно и мудро…

Так Александр Радищев назвал восемнадцатый век — век Просвещения, великих открытий в науке и великих революций, тот век, когда Царь-плотник прорубил окно в Европу, Франция стала республикой, а заморские колонии Англии — Соединенными Штатами Америки.

Шотландия — древняя Каледония — была самостоятельным государством с тех пор, как племя пиктов, коренных ее обитателей, в IX веке было вытеснено пришельцами — скоттами.

Но трон шотландских королей всегда стоял на пороховой бочке.

Ожесточеннее всего враждовали шотландцы со своими соседями — англичанами, и в конце XIII века англичане совершенно обескровили Шотландию и отняли у нее право жить по своим законам. Шотландия сделалась вассалом Англии, а ставленники англичан — единственными законодателями и властелинами древней страны.

Тогда на историческую арену вышел национальный герой Шотландии — Уильям Уоллес. Он начинает новую страницу в истории многовековой борьбы за независимость.

Неисчерпаемы легенды об Уильяме Уоллесе, который разбил англичан и выдворил их из Шотландии.

И, несмотря на то что королю Англии потом удалось поймать и казнить героя, имя его до сих пор окружено ореолом: благодаря ему Шотландию признали самостоятельной страной и на шотландский трон сел шотландский король.

Через десять лет после смерти Уоллеса, когда англичане опять пытаются навязать Шотландии свое господство, Роберт Брюс разбивает англичан при Баннокберне, и Шотландия снова становится независимой.

Эта страна никогда не живет спокойно: если она не воюет с соседями, то ее постоянно раздирают междоусобные стычки разных кланов, — и этим всегда пользуются английские короли. И в 1707 году Шотландия окончательно теряет свою независимость, свой парламент и становится частью Великобритании.

В 1745 году фермеры и их хозяева — главы шотландских кланов, подняли восстание, чтобы на трон Великобритании посадить шотландского короля из династии Стюартов — потомков Марии Стюарт, казненной английской королевой Елизаветой.

Примкнули к восстанию и предки Бернса.

В ту пору Вильяму Бернсу — отцу поэта было двадцать четыре года.

Четырнадцать лет Вильям Бернс проработал сначала садовником — в Эдинбурге, потом у богатого помещика, неподалеку от деревни Аллоуэй, близ города Эйра, в Западной Шотландии. Скопив немного денег, он сам выстроил ту глиняную мазанку, где 25 января 1759 года у жены Вильяма, Агнес, родился первенец.

Мазанка в Аллоуэе до сих пор цела: сотни тысяч людей со всех концов земли приходят туда, где в единственное крошечное окно свет падал на колыбель Роберта Бернса.

Вильям Бернс долго жил в столице, и с самых ранних лет его сыновья-погодки, Роберт и Гильберт, росли среди книг, рано научились читать, а когда Роберту исполнилось семь, а Гильберту — шесть лет, отец пригласил в дом молодого учителя, Джона Мердока, который оказал огромное влияние на своего старшего ученика. Он не только познакомил мальчиков с лучшими произведениями классиков, но и научил их правильно говорить по-английски и выразительно декламировать стихи.

Эти два речевых истока — литературный английский язык и простонародное шотландское наречие, на котором пела песни мать и рассказывала страшные сказки про ведьм и оборотней старая тетушка, наложили отпечаток и на характер и на творчество Роберта. Позже, в Эдинбурге, он поражал ученых и литераторов отличными манерами и культурной речью, а своих друзей-шотландцев блестящим знанием старой шотландской поэзии.

Отец не оставлял мысли — дать старшему сыну хорошее образование.

В первых своих стихах деревенский мальчик просто спел на знакомый мотив песенку про свою подружку и ровесницу.

А в стихах, написанных через два года в Кэркосвальде, влюбленные уже встречаются в огромном мире, где каждый порыв ветра, каждый шорох травы дышит их радостью, сочувствует их любви…

Совсем другим вернулся Роберт домой, осенью 1775 года. Он вырос, загорел, повидал свет и прочел много новых книг.

В 1777 году семья переехала на ферму Лохли, в миле от оживленного торгового городка Тарболтона. Все свободные вечера Роберт проводит в этом городке, с новыми друзьями, им он читает свои первые стихи, с ними спорит и философствует. И к его голосу уже начинают прислушиваться не только сверстники, но и многие другие.

1781 год был особенно тяжелым для семьи Бернса. Отец болел туберкулезом, ферма оказалась убыточной, и старому Бернсу пришлось судиться с управляющим. Отец решил снова отправить старшего сына в город Эрвин, где он должен был поработать на льночесалке и в прядильне: отец надеялся, что можно будет потом ткать дома холсты, которые сильно поднялись в цене.

И Роберт уехал в Эрвин с деревянным сундучком, где лежал его нехитрый скарб, а на дне сундучка — отцовская Библия и самодельная тетрадка со стихами.

Роберт поселился в маленькой мансарде с круглым окошком. Оттуда было видно, как в гавань входили большие океанские корабли, и ветер доносил непривычные запахи просмоленных канатов, винных бочек и заморских пряностей.

Для сына фермера, впервые попавшего в приморский город, эрвинский порт казался воротами в иной огромный мир.

Роскошен, леди, ваш убор,

Шелками вышит ваш узор,

А Дженни в юбочке простой

И без шелков пленяет взор.

Милорд спешит в поля, в леса,

Не взяв ни сокола, ни пса.

Не лань он ищет день и ночь,

А Дженни, фермерскую дочь.

Где перепелка меж болот

Сквозь вереск выводок ведет,

Там девушка живет в тиши,

Цветок, раскрывшийся в глуши.

Две стройных ножки поутру

Скользят по мшистому ковру,

И смех играет, как алмаз,

В зрачках задорных синих глаз.

Осанка леди и наряд -

Образчик вкуса, говорят.

Но та сулит нам рой утех,

Кого мы любим больше всех.

в переводе С. Маршака

мнете вешние цветы?”
(и дальше 2 стр на эту тему)
Но в остальном солидарен с тобой.

Оцените:
0
0

“Но та сулит нам рой утех,
Кого мы любим больше всех.”

основа основ.
Не важно, в юбочке простой или в шелках, не важно стройные ножки или так себе.

Из жизни каждый из нас, как ни старайся, унесет только то, что почувствовал (эмоции, ощущения, образы…).

Талант подмечает это и чувствует так глубоко, что может передать это в простом стихосложении, похожем на песню пастуха…

Оцените:
0
0

степень божественного вдохновения, выраженную в воспевании своих чувств к любимым женщинам. Сравните написанное в 15 лет “Прекрасной Нелл”:
“Я прежде девушку любил,
И до сих пор люблю,
И никогда б я не забыл
Нел славную мою”
с мудро-зрелым и программным манифестом своей любви (своих любовей. ):
“Пускай я буду осужден
Судьей в ослиной коже,
Но старый, мудрый Соломон
Любил девчонок тоже!

Сперва мужской был создан пол.
Потом, окончив школу,
Творец вселенной перешел
К прекраснейшему полу!”
Разве после таких строк можно усомниться в том, что любовь существует!?

Оцените:
0
0

повтор, – уж очень проникновенно написано.

Оцените:
0
0

Оцените:
0
0

сердце говорит и перо пишет…

Оцените:
0
0

А вот еще Петр Давыдов..

выбрать жизнь,
Я выбираю жизнь с тобою.

На струнах вечности играй
В плену волшебной нежной власти.
И, если есть на свете рай,
То это край любви и страсти.

В пространство будущих дорог
Иду с тобою, точно зная,
Что, если есть на свете бог,
То этот бог – любовь земная!

Оцените:
0
0

было ни малейшего желания стать поэтом, пока Любовь не охватила всего меня, а затем уже пришли Стихи и Песни, и они стали тем непосредственным языком, которым говорило мое сердце”. (1783)
И еще одно откровение из письма к своему другу, Александру Каннингэму, 24 января 1789 г:
“Я лично могу утверждать, на опыте всего моего жизненного опыта, что Любовь есть Альфа и Омега радости человеческой. В ней источник всех удовольствий, всего счастья моего скромного существования. Это искра небесного огня, которая освещает промерзшую хижину Бедности, а угрюмое жилище наполняет теплом, уютом и весельем.”
Вот что с поэтами делают такие простые девчонки, как Джейн Армор! Среди многих прекрасных стихов, посвященных ей, мне нравится и такое:
Пробираясь до калитки
Полем вдоль межи,
Дженни вымокла до нитки
Вечером во ржи.

Очень холодно девчонке,
Бьет девчонку дрожь:
Замочила все юбчонки,
Идя через рожь.

Если кто-то звал кого-то
Сквозь густую рожь
И кого-то обнял кто-то
что с него возьмешь?

И какая нам забота,
Если у межи
Целовался с кем-то кто-то
Вечером во ржи.

Оцените:
0
0

Пост просто поболтать.

Даже не знаю, как описать, вот смотришь на некоторых девушек, даже банально в очереди в магазине — и смотрится человек шикарно. Вроде ничего взгляд не цепляет, но все как-то гармонично, понимаешь, что девушка выйдет и, наверняка, сядет в очень-очень дорогую машину)

А некоторые — наоборот. Чтобы на себя не надели, то все равно выглядят, как будто любая вещь подделка под дорогой бренд. Хотя одеты могут быть примерно одинаково с той, которая красивая)

Комментарии пользователей

Естественная, не переделанная внешность, отсутствие пафоса во взгляде, гармоничное сочетание оттенков в одежде, отсутствие кричащих лейблов, ярких пафосных аксессуаров, отсутствие вызывающего макияжа/маникюра/наряда, культура поведения… и главное, отсутствие желания кому-то что-то ПОКАЗАТЬ и ДОКАЗАТЬ

Прежде всего уверенность в себе, любовь к себе, не жалеть времени и денег на уход за собой. Ну и плюс вкус и чувство стиля)

вот читаю комменты, и, прихожу к выводу, что, наверное, любовь к себе — на первом месте.

т.к. некоторым — ни деньги, ни уход, ни стилисты не помогают.

Очень важна не одежда, а именно здоровый ухоженный вид, чистая кожа, здоровые белые зубы и улыбка и здоровые красивые волосы, пусть и крашеные. А одежда и обувь могут быть не дорогими, а опрятными.

Себя нужно любить, ценить и на себя не жалеть, наверное единственный секрет. У меня руководительница такая была. Работаем в строительстве. Она материлась, уши вяли, ее боялись все, взрослые мужики, которые по 30 лет прорабами и директорами работали. Но стоило ей включить леди — штабелями падали.

Вкус и уход за собой ?

Сейчас смотрю на Ивлееву, ведущая орла и решки, и не могу отделаться от впечатления, что она еще вчера торговала на рынке, и не могу понять почему. Ну это, конечно, мое мнение, субъективное, относительно нее. И ведь стилисты с ней работают.

Роскошен, леди, ваш убор,
Шелками вышит ваш узор,
А Дженни в юбочке простой
И без шелков пленяет взор.

Милорд спешит в поля, в леса,
Не взяв ни сокола, ни пса.
Не лань он ищет день и ночь,
А Дженни, фермерскую дочь.

Миледи так нежна, бела,
Но не она ему мила,
Не знатный род ее, не честь,
А то, что дал за нею тесть.

Где перепелка меж болот
Сквозь вереск выводок ведет,
Там девушка живет в тиши,
Цветок, раскрывшийся в глуши.

Две стройных ножки поутру
Скользят по мшистому ковру,
И смех играет, как алмаз,
В зрачках задорных синих глаз.

Осанка леди и наряд -
Образчик вкуса, говорят.
Но та сулит нам рой утех,
Кого мы любим больше всех.

• 0
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Английская поэзия читать книгу онлайн

БЕСПУТНЫЙ, БУЙНЫЙ ВИЛЛИ

Беспутный, буйный Вилли
Поехал на базар.
Продать хотел он скрипку,
Купить другой товар.

Но, скрипку продавая,
Заплакал он над ней.
Беспутный, буйный Вилли,
Вернись домой скорей!

— Продай свою скрипку, Вилли.
Продай и смычок, старина.
Продай свою скрипку, Вилли,
И выставь нам пинту вина.

— Ах, если бы продал я скрипку,
Безумным меня бы сочли.
Не раз мы счастливое время
Со скрипкой моей провели!

Вот еду через город,
Гляжу — трактир открыт.
Беспутный, буйный Вилли
За стойкою сидит.

Сидит за стойкой Вилли
В компании друзей.
Беспутный, буйный Вилли,
Вернись ко мне скорей!

СТАРЫЙ РОБ МОРРИС

Вот старый Роб Моррис. А кто он таков?
Король за столом, старшина стариков.
Он славится стадом — коров и свиней
И дочкой — отрадой своей и моей.

Прекрасней, чем утро в сиянии рос,
Свежей, чем закат на лугах в сенокос,
Она, как ягненок, резва и нежна.
Мне света дневного дороже она.

Но садом и стадом отец ее горд.
В усадьбе живет он не хуже, чем лорд.
У нас же с отцом только домик и двор.
Немногого стоит такой ухажёр.

Забрезжит ли утро, — не мил мне рассвет.
Настанет ли вечер, — покоя мне нет.
Смертельную рану от всех я таю,
И жалобы грудь разрывают мою.

Была бы невеста чуть-чуть победней,
Я мог бы, пожалуй, посвататься к ней.
Как жадно я ждал бы заветного дня.
А жить без надежды нет сил у меня!

Как слепы и суровы
Порой отец и мать,
Что дочь свою готовы
Богатому продать.

И дочь, гонимая отцом,
Изнурена борьбой,
Должна покинуть отчий дом
И стать женой-рабой.

Так сокол над голубкой
Без устали кружит.
Своей добычи хрупкой
Злодей не пощадит.

Бедняжка мечется, пока,
Отчаянья полна,
К ногам жестокого стрелка
Не бросится она.

Он меня поцеловал
И ушел по склонам гор.
На уступы серых скал
Все гляжу я с этих пор.

Пощади его в пути,
Дробный дождь, трескучий град.
Горных троп не замети
На вершинах, снегопад!

В бледном сумраке ночном
Не кружись, метель, над ним —
Пусть он спит спокойным сном
И проснется невредим.

Пусть меня он назовет
И в долину кинет взгляд,
Путь ведет его вперед,
А любовь зовет назад.

Полночный час угрюм и тих.
Лишь гром гремит порой.
Я у дверей стою твоих.
Лорд Грегори, открой.

Я не могу вернуться вновь
Домой, к семье своей,
И если спит в тебе любовь,
Меня хоть пожалей.

Припомни лес на склоне гор,
Где волю я дала
Любви, с которой долгий спор
В душе своей вела.

Ты небом клялся мне не раз,
Что будешь ты моим,
Что договор, связавший нас,
Навеки нерушим.

Но тот не помнит прежних дней,
Чье сердце из кремня.
Так пусть же у твоих дверей
Гроза убьет меня!

О небо, смерть мне подари.
Я вечным сном усну
У двери лорда Грегори,
Простив его вину.

Роскошен, леди, ваш убор,
Шелками вышит ваш узор,
А Дженни в юбочке простой
И без шелков пленяет взор.

Милорд спешит в поля, в леса,
Не взяв ни сокола, ни пса.
Не лань он ищет день и ночь,
А Дженни, фермерскую дочь.

Миледи так нежна, бела,
Но не она ему мила,
Не знатный род ее, не честь,
А то, что дал за нею тесть.

Где перепелка меж болот
Сквозь вереск выводок ведет,
Там девушка живет в тиши,
Цветок, раскрывшийся в глуши.

Две стройных ножки поутру
Скользят по мшистому ковру,
И смех играет, как алмаз,
В зрачках задорных синих глаз.

Осанка леди и наряд —
Образчик вкуса, говорят.
Но та сулит нам рой утех,
Кого мы любим больше всех.

ГДЕ К МОРЮ КАТИТСЯ РЕКА

Где к морю катится река,
Быстра, бурлива и звонка,
Там я встречала паренька,
Веселого ткача.

Семь женихов из-за реки
Пришли просить моей руки.
Не рвать же сердце на куски, —
Отдам его ткачу!

Меня бранят отец и мать,
Им по душе богатый зять.
Они велят мне отказать
Веселому ткачу.

Пока вода в реке бежит,
Пока пчела в цветке жужжит
И рожь под ливнями дрожит,
Любовь моя — ткачу!

Стакан вина и честный друг.
Чего ж еще нам, братцы?
Пускай забота и недуг
В грядущей тьме таятся,

Мы ловим радости в пути, —
Пугливо наше счастье.
Оно исчезнет — и найти
Его не в нашей власти.

Из всех ветров, какие есть,
Мне западный милей.
Он о тебе приносит весть,
О девушке моей.

Леса шумят, ручьи журчат
В тиши твоих долин.
И, как ручьи, мечты мои
К тебе стремятся, Джин.

Тебя напоминает мне
В полях цветок любой.
И лес в вечерней тишине
Заворожен тобой.

Бубенчик ландыша в росе,
Да и не он один,
А все цветы и птицы все
Поют о милой Джин.

На Клайд-реке богат, хорош
У девушек наряд,
Но лучше Джинни ты найдешь
Красавицу навряд.

Девиц мы знаем городских,
Одетых в шелк, муслин.
Но всех прекрасней щеголих
В холщовом платье Джин.

Она милей и веселей
Ягненка на лугу.
И никаких грехов за ней
Признать я не могу.

Ее глаза яснее дня,
А грех ее один:
С такою щедростью меня
Дарит любовью Джин!

О ветер западный, повей,
Зашелести листвой.
Пусть нагруженная с полей
Летит пчела домой.

Мою любовь ко мне верни
С холмов твоих, равнин.
Улыбкой пасмурные дни
Мне озаряет Джин.

Какие клятвы без числа
Соединили нас.
Как нам разлука тяжела
Была в рассветный час!

Кто знает души всех людей
До самых их глубин, —
Тот видит, что всего милей
Мне в этом мире Джин!

Был день воскресный так хорош.
Все было лету радо.
Я шел в поля взглянуть на рожь
И подышать прохладой.

Большое солнце в этот миг
Вставало, как с постели.
Резвились зайцы — прыг да прыг
И жаворонки пели
В тот ясный день.

Бродил я, радостью дыша
И вглядываясь в дали,
Как вдруг три женщины, спеша,
Мне путь перебежали.

На двух был черный шерстяной
Наряд — назло природе.
На третьей был наряд цветной
По моде, по погоде
В тот летний день.

Две первых были меж собой,
Как близнецы, похожи
Унылым видом, худобой
И мрачною одежей.

А третья козочкой шальной
Попрыгивала весело
И вдруг присела предо мной
И мне поклон отвесила
В тот яркий день.

Я шляпу снял и произнес:
— Я вас припоминаю,
Но извините за вопрос, —
Как звать вас, я не знаю.

С кивком задорным головы,
Смеясь, она сказала:
— Со мною заповедей вы
Нарушили немало
В досужий день!

Я — ваша Радость, я — Игра,
А это — Лицемерье,
И рядом с ней — ее сестра,
Глухое Суеверье.

Давайте в Мохлин мы пойдем
И, если две сестрицы
Идут на ярмарку, найдем
Предлог повеселиться
Мы в этот день.

— Нет, я пойду сперва домой
И праздничную смену —
Сюртук и новый галстук мой —
Для ярмарки надену.

Поспел я к завтраку как раз,
Надел костюм воскресный.
А уж на праздник в этот час
Спешил народ окрестный
В тот шумный день.

Трусили фермеры верхом,
Шли батраки оравой.
И молодежь одним прыжком
Брала в пути канавы.

Бежали в праздничных шелках
Девицы-босоножки,
Несли сыры они в руках
И сдобные лепешки
В тот добрый день.

Монетку бросить был я рад
В тарелку с медью мелкою,
Но, уловив святоши взгляд,
Бросаю две в тарелку я.

Я в загородку заглянул.
Народ шумит, хлопочет,
Несет скамейку, доску, стул,
А кто и лясы точит
В свободный день.

Для знати выстроен навес
(Изменчива погода!).
А вот стоит вертушка Джесс,
Мигая всем у входа.

Ее подружки сели в ряд, —
Без них какая ярмарка!
А там ткачи сидят, галдят
(Из города Кильмарнока).
Пришел их день!

Здесь кто вздыхает о грехах,
Кто в гневе шлет проклятья
Тем, кто измазал впопыхах
Их праздничные платья.

Кто сверху смотрит на других
Высокомерным взглядом,
А кто веселых щеголих
Зовет усесться рядом
В привольный день.

Но бесконечно счастлив тот,
Кто, отыскав два места,
Местечко рядышком займет
С подругой иль невестой.

Глядишь, рука его легла
За ней — на спинку стула,
Потом ей шею обняла,
А там на грудь скользнула
В тот чудный день.

Уселась публика и ждет.
Ни суеты, ни шума.
Вот Моди[3] речь держать идет,
Унылый и угрюмый.

Он целый час пугает нас
Десницею господнею.
Сам дьявол от его гримас
Сбежал бы в преисподнюю
В столь грозный день.

Толкуя нам один, другой
И третий тезис веры,
Он гневно топает ногой,
Волнуясь свыше меры.

Распутника и гордеца
Громит курносый пастырь
И жжет отступников сердца,
Как самый жгучий пластырь,
В тот страшный день.

Но вот встают сердито с мест
Земные наши судьи.
И впрямь, — кому не надоест
Такое словоблудье!

Речь произносит мистер Смит[4],
Но люд благочестивый,
Уже не слушая, спешит
К холодным бочкам пива
В столь жаркий день…

Жена верна мне одному,
И сам я верен ей зато.
Не ставлю рожек никому,
И мне не ставит их никто.

Своим трудом я нажил грош,
И сам истрачу я его.
Что у меня взаймы возьмешь?
И я не брал ни у кого.

Я не хозяин никому,
И никому я не слуга.
А если в руки меч возьму,
Я отобью удар врага.
Так и живу день изо дня,

Тоской, заботой не томим.
Другим нет дела до меня,
И я не кланяюсь другим.