О женский ум уродство горб

Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково.
Птицей парящей небо судьбы распластано.
Ты меня любишь. Болью моей испытана.
Знаю, не бросишь и не предашь под пытками.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь.

Ночью дневною тихо придёшь, разденешься.
Узнан не мною вечный сюжет роденовский.
Я подчиняюсь. Радость непобедимая
Жить в поцелуе, как существо единое.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь.

***
Любить Россию нелегко,
она - в ухабах и траншеях
и в запахах боёв прошедших,
как там война ни далеко.

Но, хоть воздастся, может быть,
любовью за любовь едва ли,
безмерная, как эти дали,
не устаёт душа любить.

Страна, как истина, одна, -
она не станет посторонней,
и благостней, и проторённей
тебе дорога не нужна.

И затеряться страха нет,
как незаметная песчинка,
в глубинке города, починка,
села, разъезда, вёрст и лет.

Отчизны мёд и молоко
любую горечь пересилят.
И сладостно - любить Россию,
хотя любить и нелегко.
[1980]

У стены лежит старуха:
сердце ли, усталость?
Жить ей не хватает духа?
Или - годы, старость?

Поослабли наши узы,
нет тепла в народе.
Как какие-то французы,
мимо мы проходим.

И в просторах обозримых -
холод без предела.
Неужели чёртов рынок
это всё наделал?

Но таит отгадку город.
Лишь враньё - на вынос!
То ли вправду это - голод,
то ли просто бизнес.

И жалеть я разучаюсь,
фактор неуместный.
И помалу превращаюсь
в часть картинки мерзкой.

Наступил медведь на ухо.
И на сердце, вроде.
На земле лежит старуха.
Мимо жизнь проходит.

Бьют кремлёвские куранты.
Шторм качает сушу.
А слепые музыканты
Всё терзают душу.

*
Отечество, работа и любовь -
вот для чего и надобно родиться,
вот три сосны, в которых - заблудиться
и, отыскавшись, - заблудиться вновь.
[1974]

Я полюбила быт за то,
что он наш общий быт,
что у меня твоё пальто
на вешалке висит.

За тесноту, за тарарам,
где всё же мы в тепле,
за то, что кофе по утрам
варю лишь я тебе.

За то, что хлеб или цветы, —
привыкла я с трудом! —
приносишь вечером и ты,
как птица в клюве, в дом.

Пускай нас заедает быт,
пускай сожрёт нас, пусть, —
тот, где в твоих ладонях спит
мой очумелый пульс.

Тот, где до нас нет дела всем,
где нет особых вех,
где по-московски ровно в семь
он будит нас для всех.
[1980]

Люби меня!
Застенчиво,
боязно люби,
словно мы повенчаны
богом и людьми.

Люби меня уверенно,
чини разбой —
схвачена, уведена,
украдена тобой!

Люби меня бесстрашно,
грубо, зло.
Крути меня бесстрастно,
как весло.

Люби меня по-отчески,
воспитывай, лепи, —
как в хорошем очерке,
правильно люби.

Люби совсем неправильно,
непедагогично,
нецеленаправленно,
нелогично.

Люби дремуче, вечно,
противоречиво.
Буду эхом, вещью,
судомойкой, чтивом,

подушкой под локоть,
скамейкой в тени.
Захотел потрогать —
руку протяни!

Буду королевой —
ниже спину, раб!
Буду каравеллой:
в море! Убран трап.

Яблонькой-дичонком
с терпкостью ветвей.
Твоей девчонкой.
Женщиной твоей.

Усмехайся тонко,
защищайся стойко,
злись,
гордись,
глупи.
Люби меня только.
Только люби!
[1980]

Люблю мужскую доброту.
Люблю, когда встречаюсь с нею,
Уверенность мужскую ту,
Что он, мужик, во всём умнее.
Мужчина, статус свой храня,
От этой доли не уставший,
Недооценивай меня,
Прощай как младшим умный старший.
Будь снисходительным, как Бог,
И даже истиной пожертвуй:
Считай, что ты мне всем помог,
Что как ребячий ум мой женский.
О, женский ум! Уродство! Горб!
А ты как будто не заметил.
И был величественно добр
И этой добротою светел.
И просто силой естества
Напомнил, что умна иль бездарь.
Я - женщина, и тем права,
Как говорил поэт известный.

Кто-то ночью хлопает, лопочет.
То ль сверчки настроили смычки,
то ли это, вылупясь из почек,
листья разжимают кулачки?

У природы есть своё подполье —
как людей, её не обвиню:
то девчонкой принесёт в подоле,
то дурнушкой сохнет на корню.

Жаль травы, которая завязла
в страхе, чтоб метели не смели.
Жаль травы, которая завяла,
слишком рано выйдя из земли.

Слишком рано или слишком поздно.
Но, ни в чём природу не виня,
не хочу ни мудрости обозной
и ни скороспелого огня.

Побывав в дозоре и в разведке,
испытав судьбу на сто ладов,
лето, подожги зелёным ветки!
Безгранично. Прочно. До плодов.
[1980]

Πуcкaй ты выпитa дpугим,
Ηo мнe ocтaлocь, мнe ocтaлocь
Твoих вoлoc cтeклянный дым
И глaз oceнняя уcтaлocть.

О, вoзpacт oceни! Он мнe
Дopoжe юнocти и лeтa.
Ты cтaлa нpaвитьcя вдвoйнe
Βooбpaжeнию пoэтa.

Я cepдцeм никoгдa нe лгу
И пoтoму нa гoлoc чвaнcтвa
Бecтpeпeтнo cкaзaть мoгу,
Чтo я пpoщaюcь c хулигaнcтвoм.

Πopa paccтaтьcя c oзopнoй
И нeпoкopнoю oтвaгoй.
Уж cepдцe нaпилocь инoй,
Κpoвь oтpeзвляющeю бpaгoй.

И мнe в oкoшкo пocтучaл
Сeнтябpь бaгpянoй вeткoй ивы,
Чтoб я гoтoв был и вcтpeчaл
Εгo пpихoд нeпpихoтливый.

Тeпepь co мнoгим я миpюcь
Бeз пpинуждeнья, бeз утpaты.
Инoю кaжeтcя мнe Руcь,
Иными клaдбищa и хaты.

Πpoзpaчнo я cмoтpю вoкpуг
И вижу, тaм ли, здecь ли, гдe-тo ль,
Чтo ты oднa, cecтpa и дpуг,
Μoглa быть cпутницeй пoэтa.

Чтo я oднoй тeбe бы мoг,
Βocпитывaяcь в пocтoянcтвe,
Πpoпeть o cумepкaх дopoг
И ухoдящeм хулигaнcтвe.

заходи в мой аккаунт. как видишь, здесь все о том…
пипл, знаешь ли, хавает – толку писать “в комод”?
ну, наставь же мне лайков, любимый – не будь жмотом.
посмотри мою сторис – прибавь мне один просмотр.

я – онлайн-огнемет. мне хватает и слов, и тем.
ты же мне надавал инфоповодов лет на сто.
без тебя… не в себе… ни с одним… не с тобой… не с тем…
разве это не темы? грозит ли теперь простой?)

у меня бизнес-план: вспоминай себе и пиши…
а оффлайн, уж поверь, абсолютно другая жизнь.
не читай между строк – это раньше был крик души.
а теперь это маркетинг – #лайкни и #подпишись.

Порой поверить в это трудно,
Когда рождается дитя-
Душа уже приходит мудрой
В столетьях мудрость обретя.

Дитя растет и крепнет разум,
Сюжет закрученной игры
Он сможет вспомнить, но не сразу-
Хранятся тайны до поры.

До той поры, когда однажды
Задаст Вселенной он вопрос
Откуда я и что мне важно?
Зачем родился я и рос?

Хранитель Памяти подскажет
К архивам мудрости пароль,
И в час назначенный покажет
Предназначение и роль.

Положит новые уроки
В копилку мудрости души,
Так коротки земные сроки!
Но вечный разум не спешит.

И вновь накопленная мудрость
Поможет с выбором пути — Преодолеть земную трудность
И не забыть, куда идти.

Люблю мужскую доброту.
Люблю, когда встречаюсь с нею,
Уверенность мужскую ту,
Что он, мужик, во всём умнее.
Мужчина, статус свой храня,
От этой доли не уставший,
Недооценивай меня,
Прощай как младшим умный старший.
Будь снисходительным, как Бог,
И даже истиной пожертвуй:
Считай, что ты мне всем помог,
Что как ребячий ум мой женский.
О, женский ум! Уродство! Горб!
А ты как будто не заметил.
И был величественно добр
И этой добротою светел.
И просто силой естества
Напомнил, что умна иль бездарь.
Я — женщина, и тем права,
Как говорил поэт известный…

Цитата: Дженни Люблю мужскую доброту.
Люблю, когда встречаюсь с нею,
Уверенность мужскую ту

Прощай как младшим умный старший.
Будь снисходительным, как Бог,
И даже истиной пожертвуй:

Сpeди вceгo, чтo в нac пepeплeлocь,
Πopoй caмoдoвoльcтвo нaми пpaвит.
"Κaзaтьcя или быть?" — вoт в чeм вoпpoc,
Κoтopый вpeмя чeлoвeку cтaвит.
Считaтьcя кeм-тo, или кeм-тo быть?
Быть cмeлым, или дeлaть вид, чтo cмeлый?
Ты жepтвoвaл, твopил, умeл любить,
Или oб этoм лишь вeщaл умeлo,
Рoбeя caмoму ceбe пpизнaтьcя,
Κ чeму cтpeмишьcя: быть или кaзaтьcя.
Чтo cтoит жизнь в дoвoльcтвe иль пoкoe,
Κoгдa ee пытaютcя лeпить,
Φaльшивя пepeдeлaннoй cтpoкoю…
Лeгкo кaзaтьcя. Очeнь тpуднo быть…

В чём отказала я тебе, скажи?
Ты целовать просил — я целовала.
Ты лгать просил, — как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
хотел — смеялась, а хотел — молчала…
Но гибкости душевной есть предел,
и есть конец у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
всё обсудив и всё обдумав трезво,
желаешь ты, чтоб не было меня…
Не беспокойся — я уже исчезла.

Цитата: Дженни В чём отказала я тебе, скажи?
Ты целовать просил — я целовала.
Ты лгать просил, — как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
хотел — смеялась, а хотел — молчала…

Это преступление против себя…

Боль свою вы делите с друзьями,
Вас сейчас утешить норовят,
А его последними словами,
Только вы нахмуритесь, бранят.

Да и человек ли, в самом деле,
Тот, кто вас, придя, околдовал,
Стал вам близким через две недели,
Месяц с вами прожил и удрал?

Вы общались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нем сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.

Вы его любили? Неужели?
Но полшага — разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нем?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки — Вот и все, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз…
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется. Но не с тела,
А с души, вы слышите,- с души!

Трудно вам. Простите. Понимаю.
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю,
Вы умны, и вы должны понять:

Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!

Я тa, o кoтopoй вceгдa гoвopят
Тe люди, кoтopыe вoвce нe знaют,
Κaк мнoгo тeх paн, чтo нoчaми бoлят,
Лишь видят улыбку, чтo их пoкpывaeт.

Скажи мне, милый, что с тобой не так?
Где мне искать обмана и подвоха?
С тобою все проблемы — так, пустяк,
А без тебя всё невозможно плохо.

Ответь мне, милый, как тебя понять?
Ты вечно — то приливы, то отливы.
Мне больно через раз тебя терять,
Затем бежать к тебе, всё бросив торопливо.

Скажи мне, милый, как тебя забыть?
Ты слишком сложен, крайне необычен.
И как, скажи, ну как тебя простить,
Когда лимит доверия превышен?

А знаешь, милый, не за чем оно…
Тебе оно не нужно, я же вижу.
Вокруг ведь славных мальчиков полно.
Люблю тебя. Но, знаешь, ненавижу.

А.Шаркунова Анна, 2014

Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов…
В них есть запах, в них есть прелесть
Умирающих цветов.
Я люблю узорный почерк — В нем есть шорох трав сухих.
Быстрых букв знакомый очерк
Тихо шепчет грустный стих.
Мне так близко обаянье
Их усталой красоты…
Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.

В нашем городе дождь,
Он идет днем и ночью,
Слов моих ты не ждешь, ты не ждешь
Я люблю тебя молча.

Дождь по крышам стучит,
Так, что стонут все крыши,
Обо мне все молчит, все молчит
Ты меня не услышишь.

Я люблю высоко,
Широко, неоглядно,
Пусть тебе это все, это все
Совершенно не надо.

Будет в жизни моей
Столько встреч и прощаний,
Будет много, так много дождей,
Может, будут печали.

Будет так же все бить
Дождь по крышам и вербам,
Буду так же любить, и любить,
Неизменно и верно,

Высоко, высоко,
Широко, неоглядно,
Пусть тебе это все, это все
Совершенно не надо.

Цитата: Дженни Обманите меня… но совсем, навсегда…
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда…
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум…
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке…
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман…
Обманите и сами поверьте в обман.

Написано в 1911 году, Максимилианом Волошиным, но и теперь очень актуален.

Максимилиан Волошин
Пройдемте по миру, как дети…
Пройдемте по миру, как дети,
Полюбим шуршанье осок,
И терпкость прошедших столетий,
И едкого знания сок.
Таинственный рой сновидений
Овеял расцвет наших дней.
Ребенок — непризнанный гений
Средь буднично-серых людей.

До 17 декабря 1903
чудесные у него стихи.

Вот девочки — им хочется любви.
Вот мальчики — им хочется в походы.
В апреле изменения погоды
объединяют всех людей с людьми.

О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь.

Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.

Лишь мне твоей пощады не дано.
Нет алчности просить тебя об этом.
Ты спрашиваешь — медлю я с ответом
и свет гашу, и в комнате темно.

Б. Ахмадулина, 1960

Не ищите виноватых

Как выжить нам в родной стране?
Скажи, родное Государство,
За что, толкаешь в нищету?
С другими, водишь панибратство,
А мы живем, как скот в хлеву.
Стоят у власти олигархи
И им важней карман набить.
А ты им льготы, как подарки,
Чтобы могли вольготней жить.
А люд простой, пускай батрачит
Гроши считая в кошельке.
За смерть свою пусть тоже платит,
Без денег места нет в земле.
Бесплатной нынче, медицины
Для нас всё меньше с каждым днем.
За то чиновнику детине
Оплатят отдых за бугром.
Твоя нам пенсия – подачка
И соц. пакет, плевок в лицо.
Для власти мы всего – болячка
И с этим жить ей нелегко.
Но есть у власти в арсенале
Подъемы цен на свет и газ.
И хлеб, по карточкам в финале,
Как это было много раз.
За то, чиновникам у власти
Оклады платят, миллион!
Для них народные напасти,
Как темной ночью страшный сон.
Скажи родное государство,
как выжить нам в родной стране?
Когда тебе важней богатство,
А мы обуза лишь казне.

Будьте счастливыми! Здесь и сейчас!
Светлана Чеколаева
Не путайте счастье с красивой оберткой,
Не стоит искать увлеченья на час,
Жизнь очень часто бывает короткой,
Будьте счастливыми здесь и сейчас!
Не нужно бежать или попросту гнаться
За теми, кто, все же, решился уйти.
Лучше счастливыми быть попытаться,
И новой дорогою дальше пойти.
Цените того, кто вам крылья подарит,
И руку подаст вам быстрее других.
Тех позабудьте, кто в горе оставил,
Будьте счастливыми сами, без них.
Откройте глаза, посмотрите на звезды,
Они — миллионы светящихся глаз.
Ныне живите! Потом – будет поздно!
Будьте счастливыми! Здесь и сейчас!

Бог мне делал подсказки снова…
Тот же уровень, финиш, старт…
Я к повтору была готова,
Но не радовал больше март.

Я взвалила себе на плечи
Ту ответственность, что за всех.
Чтобы стало другим полегче,
Но забыла, что значит смех…

А когда я сама упала
И накрыла судьбу беда,
Близких рядом совсем не стало,
Будто не было никогда.

Слезли с шеи с обидой горькой,
Что поездка сошла на нет.
Сколько слёз проливала, сколько…
Вдруг смотрю, а в окошке свет!

И весна улыбнулась нежно,
Подмигнув озорным лучом.
Буду счастлива неизбежно!
Пусть проблемы пожмут плечом…

Отпускаю людей, которым
Лишь для выгоды я нужна.
Поняла я, увы, нескоро,
В их поступках – моя вина.

И, к хорошему привыкая,
Упрекали меня за то,
Что сегодня не помогаю,
Но не слышали сердца стон.

Больше я собирать не буду
Груз других, чтоб тащить самой.
Ах, какое же это чудо,
Расцветать в унисон с весной!

А он от неё тает,
Как снег от лучей нежных.
И всё, что о ней знает,
Что чувства её безбрежны…
Стучатся в окно ночи,
Чтоб счастье двоих умножить.
Он очень её хочет,
Она его, кстати, тоже…

Бывает, что он терпит
Капризы её смешные.
То ангелы, то черти
В ней пляшут, ещё какие…
За прошлым закрыв двери,
Он с нею не будет строже.
Он просто в неё верит,
Она, в него, кстати, тоже…

Но если ему грустно,
Обнимет она душою.
Любовь – неземное чувство,
Крылатое и большое.
Пусть даже осудят люди…
Едва ль это их встревожит.
Он просто её любит,
Она его, кстати, тоже…

Оденьте сердце в светлые одежды,
Что сотканы из тёплой доброты,
Чтоб нити были мягкими, как нежность,
И чистыми, как детские мечты.

Держите зонт над сердцем постоянно,
Чтоб злобу сквозь него не пропустить.
Чтоб, несмотря на ноющие раны,
Не разучились верить и любить…

Чтоб даже те дожди, что поливали
Недобрыми словами в жуткий час,
От лучиков сердечных чище стали,
И чтоб огонь воинственный погас.

И, важно, чтобы сердце не роптало
О том, что мир суровый и чужой,
А чтоб его собою обнимало,
С любовью, безусловной и большой…

И чтоб одежда та не износилась
С годами, и не стала чтоб мала,
Должна и благодарность быть, и милость.
Пусть сердце отдаёт лучи добра,

И никогда не требует награды,
Как солнце, что готово вечно греть.
Оденьте сердце в совести наряды,
Когда тоска, что нечего надеть…

В какой-то миг неуловимый

В какой-то миг неуловимый,

неумолимый на года,

я поняла, что нелюбимой

уже не буду никогда.

Что были плети, были сети

не красных дат календаря,

но доброта не зря на свете

и сострадание не зря.

И жизнь - не выставка, не сцена,

не бесполезность щедрых трат,

и если что и впрямь бесценно -

сердца, которые болят.

Не помяну всех дней и ночек –

тебя укором донимать…

Но будет Бог в тебе, сыночек,

и этим Богом будет мать.

В какую-то шальную полночь,

в какой-то полдень без тепла

ты разговоры наши вспомнишь

и дом, где жизнь твоя текла.

И, пусть обид немало было,

ты, вдруг счастливым став навек,

поймешь, что я тебя любила,

ты был любимый человек!

Горюем – поделом и зряшно,

от одиночества скорбим…

Но ничего тому не страшно,

кто хоть однажды был любим!

Ты, как с огромного экрана,

увидишь (память лет сильна) –

идешь ты в школу рано-рано,

а я маячу у окна.

В тех сумерках московских вьюжных,

чуть различимые впотьмах,

о, поцелуя два воздушных,

двух рук прощающихся взмах!

Ты будешь помнить, будешь помнить

необъяснимый тот покой,

которым можно жизнь наполнить

лишь материнскою рукой.

И даже с той, кого полюбишь,

познав любви восторг и скорбь,

моей любовью мудр ты будешь,

моей любовью будешь добр.

Болтаешь, думаешь, молчишь ли,

как из любимого мальчишки

мужчина любящий растет.

И, от себя не отделяя

все, что мое еще пока,

целую перед сном тебя я,

целую – вдаль, издалека…

Римма Казакова

Снова дождь рисует мне

Приснись мне сегодня, пожалуйста.

Приснись мне сегодня, пожалуйста,
Я так по тебе скучаю.
Только приснись не из жалости,
А так, случайно.
Приснись мне родным и внимательным,
Каким наяву не бываешь,
И любящим обязательно,
Хотя бы во сне, понимаешь?

Приснись мне, а то я уже забываю,
Что надо любить тебя и беречь,
Приснись, не сердись! Я ведь тоже живая.
Приснись, прикоснись, можешь рядом прилечь.
Приснись мне усталым, покорным, тяжелым,
Приснись, как горячечным грезится лед.
Как снятся мужья своим брошенным женам,
Как матери - сын, а ребенку - полет.

И вот я ложусь, опускаю ресницы,
Считаю до сотни - и падаю вниз.
Скажи, почему ты не хочешь присниться?
А может, я сны забываю. Приснись.

У поезда, застыв, задумавшись

У поезда, застыв, задумавшись -

в глазах бездонно и черно,-

стояли девушка и юноша,

не замечая ничего.

Как будто все узлы развязаны

и все, чем жить, уже в конце,-

ручьями светлыми размазаны

слезинки на ее лице.

То вспыхивает, не стесняется,

то вдруг, не вытирая щек,

таким сияньем осеняется,

что это больно, как ожог.

А руки их переплетенные!

Четыре вскинутых руки,

без толмача переведенные

на все земные языки!

И кто-то буркнул:- Ненормальные!-

Но сел, прерывисто дыша.

К ним, как к магнитной аномалии,

тянулась каждая душа.

И было стыдно нам и совестно,

но мы бесстыдно все равно

по-воровски на них из поезда

смотрели в каждое окно.

Глазами жадными несметными

скользили по глазам и ртам.

Ведь если в жизни чем бессмертны мы,

бессмертны тем, что было там.

А поезд тронулся. И буднично -

неужто эта нас зажгла?-

с авоськой, будто бы из булочной,

она из тамбура зашла.

И оказалась очень простенькой.

И некрасива, и робка.

И как-то неумело простыни

брала из рук проводника.

А мы, уже тверды, как стоики,

твердили бодро:- Ну, смешно!

И лихо грохало о столики

Лились борщи, наваром радуя,

гремели миски, как тамтам,

летели версты, пело радио.

вдали, в глубинках, на скрещении

воспоминаний или рельс

всплывало жгучее свечение

и озаряло все окрест.

И двое, раня утро раннее,

перекрывая все гудки,

играли вечное, бескрайнее

в четыре вскинутых руки!

Постарею, побелею, Как земля зимой.

Постарею, побелею,
Как земля зимой.
Я тобой переболею,
Ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,-
Переворошу,
По тебе перетолкую,
Что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
Время торопя.
И совсем твоею стану –
Только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
Суд мой и судьба,
Я тобой перестрадаю,
Чтоб найти себя.

Я узнаю цену раю,
Ад вкусив в раю.
Я тобой переиграю
Молодость свою.

Переходы, перегрузки,
Долгий путь домой…
Вспоминай меня без грусти,
Ненаглядный мой.