Горбатого могила исправит мужа

"Допросов с пристрастием было пять с промежутком двое-трое суток; иногда я возвращался в камеру на носилках. Затем дней двадцать мне давали отдышаться… когда началась третья серия допросов, как хотелось мне поскорее умереть!"

Родившийся в 1891 году Александр Горбатов закончилсельскуюшколу-трехлетку, в Первую мировую дослужился до старшего унтер-офицера, был ранен и награжден несколькими Георгиями. Гражданскую закончил командиром кавбригады и остался в армии. Вплоть до ареста оставался именно кавалеристом.

Тем не менее, свои 15+5 (измена родине плюс поражение в правах) получил и отбыл на Колыму. Как и любая бюрократическая машина, каток репрессий катился еще долго после того, как сняли с должности и расстреляли Ежова, а на его место пришел Берия. Нашего героя осудили весной 39-го, когда новый нарком работал уже полгода.

Историки до сих пор спорят, сколько было реабилитировано Берией перед войной - 150 или 300 тысяч человек. Но одним из более чем 30 тысяч оправданных и восстановленных в правах командиров РККА были и Горбатов. Очередь до него дошла лишь 5 марта 1941 года. После восстановления в армии и лечения в санаториях уже в апреле Горбатов получил назначение на должность заместителя командира 25-го стрелкового корпуса на Украину.

Кто озвучил легендарную фразу

С Горбатовым связана еще одна история, лишний раз подтверждающая, что Сталину Горбатов определенно нравился. В беседе с поэтом Александром Твардовским генерал вспоминал: генералиссимус к нему относился беззлобно, но и на высокие должности не выдвигал. В 1942 году генерал обычной сучковатой палкой, которую использовал вместо трости после ранения, поколотил офицера особого отдела своей дивизии за то, что тот приказал раскатать на бревна для собственного блиндажа крестьянскую избу. Сталину доложили о данном факте. Вождь распорядился прислать Горбатову легкую тонкую трость, пояснив при этом, что пусть лучше генерал ходит с ней, а то, не ровен час, всех армейских особистов перебьет.

Не пил и не курил

Закончил войну, командуя армией. По признанию Жукова, мог бы командовать и фронтом.

… После войны Горбатов был вторым комендантом Берлина (первый, Николай Берзарин, не прослужил в этой должности и двух месяцев, погиб в автокатастрофе).

Ответственность огромная, но если не брать на себя сверх меры – толку не будет. К этому времени стоял вопрос вывода третьей армии домой, в Советский Союз. Неожиданно оказалось, что забрать с собой трофейные грузовики для работы на восстановлении порушенного фашистами хозяйства нельзя.

Доложили Горбатову, так мол и так, армия вынуждена убыть на Родину без техники. Боевой генерал призадумался и вызвал начальника инженерных войск.

— Ну что, далеко ли у Вас понтоны, что наводили при форсировании Одера? Надо бы тряхнуть стариной.

Когда об этом доложили Сталину, тот приказал никаких мер к нарушителю не предпринимать. После чего вождь сам вызвал генерала по ВЧ.

— Вы, товарищ Горбатов, наверное думаете, что это Вам сойдет с рук? Эти Ваши бандитские проделки? Что Вы там вытворяете?!

— Никак нет, товарищ Сталин, — не смутившись ответил битый жизнью генерал, — Мы выполняли приказ Ставки по форсированию Одера. Сначала под огнем врага на Берлин. Теперь – обратно, домой. Мосты почему-то захвачены американцами. Вот мы и…

— За Одер я Вам два месяца назад уже Звезду Героя подписал, товарищ Горбатов. Второй раз награждать не буду. С американцами сами объясняться будете!

Сотни трофейных грузовиков благополучно прибыли в Советский Союз и отправились на разбор развалин и новые стройки.

Впоследствии Горбатов возглавлял советскую военную администрацию в Германии, командовал 11-й гвардейской армией и год прослужил в должности командующего советскими ВДВ. Потом руководил Прибалтийским военным округом, избирался депутатом Верховного совета РСФСР.

По воспоминаниям Горбатого и другим открытым источникам, вкл.:

ГОРБАТОГО МОГИЛА ИСПРАВИТ…
Придет время, когда бывший редактор районной газеты Владимир Степанович назовет корреспондента областной газеты Юрия Хромаева первым рэкетиром в районе. А тогда они были в приятельских отношениях.

- Я договорился с бригадой рыбаков, хорошей рыбы пообещали. Это недалеко, мы за час управимся.

- Машина неисправна. По технике безопасности на ней нельзя ездить. Вот починим стартер, тогда приходи.

Владимир Степанович уже знал, что Николай не умеет правильно заводит мотор
без стартера. Нет у него опыта.

- Значит, вы хотите поехать на неисправном автомобиле, а я вам должен разрешить?

- Это – под мою ответственность! – заверил Юрий Хромаев. А ответственности у него никакой и не было. Он был сам по себе и ни за что не отвечал.

- И ты, Николай, согласен свозить собкора, а в случае чего - отвечать за
последствия?

- Конечно! Да все будет в порядке! Не беспокойтесь! Первый раз, что ли?

- Добро. Поезжайте. Но чтобы к концу рабочего дня машина стояла в гараже.

Владимир Степанович, разговаривая с собкором и водителем, не случайно тянул время. Он одновременно размышлял. В первую очередь над тем, как этот факт использует против него выпускник Высшей партийной школы Евгений Сметанин. Обо всем, что происходит в редакции, он подробно докладывает секретарю по идеологии Акиму Васильевичу. Старается войти к нему в доверие и ускорить получение квартиры и повышение в должности. Причем, сообщает все предвзято, извращенно.

На этот раз он сказал бы секретарю:

- Для нас, корреспондентов, машина неисправна, а для собкора Хромаева и редактора она на ходу. Это потому, что они используют машину в личных целях.

Другая причина для размышления редактора - ему пришла запоздалая путевка в санаторий: нужно срочно подлечить больное сердце. Поэтому лучше бы машина была исправной. Новый стартер, который привезут в ближайшие дни, Николай может получить и поставить без него.

Юрий говорил правду: через пару часов они с Николаем вернулись от рыбаков. Жил собкор на пятом этаже в доме рядом с больницей, и водитель просто не мог не отнести инвалиду мешок с рыбой в квартиру. Поэтому он заглушил мотор. А когда вернулся - стал его заводить. Да с подачей горючего не угадал. Мотор сразу же набрал бешеные обороты.

Такой нагрузки не выдержал металлический вентилятор охлаждения. От него оторвалась лопасть и врезалась водителю в подбородок. Хлынула кровь. На ощупь заглушив мотор и держась за рану, Николай поспешил в приемный покой городской больницы. Оттуда позвонили водителю домой, в редакцию.

Молодые журналисты прибежали, запыхавшись. Но всех опередила взрослая дочь Николая. Ему уже оказали первую медицинскую помощь. Он лежал на кушетке, весь в бинтах. Дочь придавила его всем телом, как бы согревая. А сама невольно думала о том, какой он большой, сильный и красивый мужчина. Она всего неделю жила с парнем, за которого собралась замуж, и была в состоянии эйфории от секса.

- Эта авария – на твоей совести, - сказал Юрию Владимир Степанович.

- Ну, извини. Так уж вышло. Кто же мог подумать, что такое случится?

Редактор попросил знакомого водителя отогнать машину в гараж. Без суеты и каких-либо особых приготовлений тот провернул мотор заводной рукояткой, и он завелся на тихих оборотах.

- Почему у Николая так не получалось?

Водитель Владимиру Степановичу достался вместе со всем коллективом на новом месте работы. Судя по возрасту, должен быть опытным. Лет ему под пятьдесят, по национальности – гагауз. Еще ребенком с родителями переехал из Бессарабии в Сибирь. Там окончил четыре класса начальной школы и больше не учился. Уже взрослым, имея специальность водителя и знакомых в криминальных кругах, вернулся на родину. Здесь женился на русской девушке, вырастил дочь, выучил ее в музыкальном училище.

Теперь вот у дочери, а вернее – у его семьи, сложный период в жизни: девочка решила выйти замуж. Ничего в этом нет, казалось бы, особенного: все девушки выходят замуж. И каждая – по-разному. Его Галя – невеста видная, ростом - баскетболистка, но не красавица. Раньше она ни с кем не встречалась. Нашла своего суженого на берегу Черного моря: отдыхали там всей семьей. Парень - красавец, такой же крупный, как Николай. И все бы хорошо, но оказалось, что он только что освободился из определенных мест, куда сделал вторую ходку. И родом был откуда-то из Казахстана.

Естественно, родители стали отговаривать Галю, но она влюбилась по уши и слушать никого не хотела. Из отпуска они приехали вчетвером, так как новоиспеченный зять тоже ни за что не хотел расставаться с девушкой. Николай пытался объяснить, что она не пара ему, что девочка – специалист, преподаватель музыки. А он – человек с сомнительной биографией и с непонятным будущим. Уж в этом он хорошо разбирался. И в казахском селе нет музыкальной школы.

Когда Николай был травмирован, мужской разговор только начался.

На следующий день Владимир Степанович навестил водителя в больнице. Мужчина чувствовал себя бодро. Невнятно выговаривая слова, он рассказал, что в автомашине, в кармане передней дверцы, лежит рыба. Просил забрать ее, иначе будет вонять на весь гараж.

- Возьмите рыбу себе. Не надо, чтобы у меня дома о ней знали, - почему-то настаивал Николай.

Поездку в санаторий редактору пришлось отложить.

Водитель очень волновался, места себе не находил. Его не столько беспокоила полученная травма, сколько поведение дочери, которая твердо решила уехать со своим сокровищем.

Четыре вечера шли в гараже тяжелые переговоры. Они затягивались до полуночи. Редактор об этом даже не догадывался, а вот Сметанин каким-то особым чутьем пронюхал. В райкоме он рассказывал, что водитель и еще кто-то по ночам разбирают автомашину на запчасти, чтобы продать их. А потом вместе с редактором будут тратить деньги, чтобы восстановить. Редактор был приглашен к секретарю райкома по идеологии Акиму Васильевичу с объяснением. Ему не поверили, будто он не знает, что творится у него в гараже.

Пришлось навестить Николая в больнице. Водитель рассказал все, как на духу. Не дождавшись, пока родителя выпишут из больницы, зять увез Галю в свой Казахстан. Владимир Степанович узнал у главврача о состоянии здоровья водителя. Дня через три его уже отпустят домой, будет приходить на перевязки. Здоровью его уже ничто не угрожает. Так что можно с чистой совестью отправляться в санаторий.

Его не было двадцать четыре дня. Водитель уже получил и поставил новый стартер. Лицо его украшал шрам на подбородке. Он рассказал редактору, что его вызывал в райком Аким Васильевич.

Николай попросил отпустить его на недельку: он поедет в Казахстан, навестить свою дочь. По телефону Галя пожаловалась: у нее все воспалилось, гинеколога поблизости нет, не знает, что делать.

Вернулся он вместе с дочерью. И рассказал не о ней, а о своих приключениях.

- Отняли у меня нож в аэропорту. Завели в комнату милиции и отобрали. Протокол составили. Просто понравился им мой нож. Я рассказываю, что консервы им открываю, хлеб режу. Что нож кухонный. Не уговорил.

К этому времени в редакцию пришел секретарь райкома партии Аким Васильевич. Свою карьеру он сделал, будучи начальником в лагере для заключенных. Он сразу напустился на водителя шутливыми словами:

- Ты чего это – в бандиты записался? С кинжалом по стране разъезжаешь! Нам малява на тебя пришла: был вооружен, опасен.

Николай, слушая эти слова, улыбался. Видно было, что встретились два давно и хорошо знакомых человека.

- Чего ты с таким большим ножом в аэропорт поперся? Тебя могли арестовать!

- И не говори! – отшучивался водитель. – Им нож мой понравился, вот и отобрали. Лет десять он у меня.

- Учти, чтобы такое больше не повторилось! Иди в свой гараж, ухаживай за машиной.

И еще за ним особенность обнаружилась. Пока редактор или корреспонденты занимаются в селах своими делами, он быстренько съездит в колхозный винный склад. Наполнит пятилитровую канистру вином, и опять на месте.

- Что ты себе позволяешь? – возмутился, прознав об этом, редактор. Для него это было полной неожиданностью. - Ты же не сам по себе и не на личном автомобиле, а от имени редакции. Какое ты имеешь право нас позорить? Еще раз увижу или услышу – уволю с работы. Чтобы канистры в машине больше не видел!

Какому же водителю хочется жить на одну зарплату? Николай любил ездить и с прежним редактором, и с Юрием, потому что и ему перепадало. А тут такой запрет!

У редактора опять заболело сердце, его уложили в больницу. На третий день пришел навестить его водитель. Он долго мялся, но потом все же сообщил, что у него забрали автомобиль. Теперь машина на штрафной площадке в Молдавии.

- Как она туда попала?

- Я, конечно, виноват. Поехал в дальний колхоз за арбузами. Купил сторожу бутылку водки, и он разрешил набрать, сколько я захочу.

- И сколько ты набрал?

- Много. Полный кузов, и даже на переднее сидение. В Молдавии у меня брат живет, решил отвезти арбузы ему. Чтобы в районе меня не засекли, поехал через Молдавию. А там остановили, машину арестовали, арбузы забрали.

- Если бы ты спросил у меня разрешение, я бы не отказал. Но коль ты свои делишки втихаря обтяпываешь, то сам теперь и выкручивайся. Чтобы машина была на месте! Всё!

Степан Владимирович как в кино представил хитроватое лицо водителя, когда тот грузил арбузы. Трудился гагауз в поте лица, не жалея спины! Мечтал, как отвезет их к брату, а тот продаст.

Когда редактор вышел на работу, машина уже стояла в гараже. Николай зашел в кабинет и сказал:

- У меня права забрали на три месяца. Что теперь делать?

- А Юрий тебя не выручил? Ты же ему всегда помогал.

- Ему некогда. Он по другим районам ездит.

Степан Владимирович вышел во двор покурить. В это время Николай, взяв с большим трудом добытые запчасти, переносил их в соседний гараж.

- Так! Поворачивай обратно! Верни все, что уже отнес. Давай ключи от гаража!

Через месяц на очередном совещании редакторов в Одессе выступал инструктор отдела пропаганды, курирующий газеты. Он пытался блеснуть знанием жизни:

- Водитель травмирован, лежит в больнице, а редактор уезжает в санаторий!

Владимир Степан овичпонял, что это – работа Сметанина. Хотел подняться и сказать, что инструктор занимается дешевым популизмом, собирает сплетни. Но потом решил не реагировать.

Наступили лихие девяностые годы. Отметив свое шестидесятилетие, редактор готовился передать редакцию в другие руки. Но перед этим к нему пришли представители контрольно-ревизионного управления. Редактор им обрадовался: пусть проверят, чтобы потом разговоров не было.

Каждый день он от чистого сердца, безо всякой задней мысли готовил для них кофе. Красавицам ревизорам это нравилось, они угощались с удовольствием. А однажды озадачили вопросом:

- Вы нам скажите по секрету: кому дорогу перешли? Ведь нас специально направили проверить Вас.

Загадка была несложной.

Степан Владимирович писал для газеты. Попавший под сокращение в области Юрий был пристроен заместителем редактора районной газеты. Считая себя более подготовленным, чем молодой редактор, он захватил всю его работу, стал диктовать свои идеи.

- Я не пропущу этот материал! – заявил он.

- Кто ты такой, чтобы не пропускать? Да, вспомнил! Ты же - первый рэкетир в районе! Это ты ездил по складам и причалам. Из-за тебя наш водитель получил травму. Либо ты сам уйдешь из газеты, либо я посодействую этому!

Под благовидным предлогом Хромаев уволился. А Степан Владимирович перестал сотрудничать с этой редакцией. Пропало желание.

- Я договорился с бригадой рыбаков, хорошей рыбы пообещали. Это недалеко, мы за час управимся.

- Машина неисправна. По технике безопасности на ней нельзя ездить. Вот починим стартер, тогда приходи.

Владимир Степанович уже знал, что Николай не умеет правильно заводит мотор
без стартера. Нет у него опыта.

- Значит, вы хотите поехать на неисправном автомобиле, а я вам должен разрешить?

- И ты, Николай, согласен свозить собкора, а в случае чего - отвечать за
последствия?

- Конечно! Да все будет в порядке! Не беспокойтесь! Первый раз, что ли?

- Добро. Поезжайте. Но чтобы к концу рабочего дня машина стояла в гараже.

На этот раз он сказал бы секретарю:

- Эта авария – на твоей совести, - сказал Юрию Владимир Степанович.

- Ну, извини. Так уж вышло. Кто же мог подумать, что такое случится?

- Почему у Николая так не получалось?

Когда Николай был травмирован, мужской разговор только начался.

- Возьмите рыбу себе. Не надо, чтобы у меня дома о ней знали, - почему-то настаивал Николай.

Поездку в санаторий редактору пришлось отложить.

Вернулся он вместе с дочерью. И рассказал не о ней, а о своих приключениях.

Николай, слушая эти слова, улыбался. Видно было, что встретились два давно и хорошо знакомых человека.

- Чего ты с таким большим ножом в аэропорт поперся? Тебя могли арестовать!

- И не говори! – отшучивался водитель. – Им нож мой понравился, вот и отобрали. Лет десять он у меня.

- Учти, чтобы такое больше не повторилось! Иди в свой гараж, ухаживай за машиной.

- Как она туда попала?

- И сколько ты набрал?

Когда редактор вышел на работу, машина уже стояла в гараже. Николай зашел в кабинет и сказал:

- У меня права забрали на три месяца. Что теперь делать?

- А Юрий тебя не выручил? Ты же ему всегда помогал.

- Ему некогда. Он по другим районам ездит.

- Так! Поворачивай обратно! Верни все, что уже отнес. Давай ключи от гаража!

- Водитель травмирован, лежит в больнице, а редактор уезжает в санаторий!

- Вы нам скажите по секрету: кому дорогу перешли? Ведь нас специально направили проверить Вас.

Загадка была несложной.

- Я не пропущу этот материал! – заявил он.

За что сидел полководец

Командующего кавалерийскими подразделениями РККА Горбатова арестовывали дважды, в 1937 и 1938 годах.

Как вспоминал генерал, на допросах его так сильно били, что потом в камеру затаскивали на носилках, подследственный не мог самостоятельно передвигаться. Таким способом у Горбатова пытались выбить показания на других подследственных.

Обычное детство в крестьянской семье

Несгибаемый советский полководец родился 21 марта 1891 года в дореволюционной России в деревне Пахотино, расположенной в современной Ивановской области.

Отец семейства, хоть и был худощавым болезненным человеком, науку жизни закреплял тумаками – таковы были реалии тогдашней России, где даже отпрыски знатных семей подвергались таким мерам воспитания. Родители искренне верили, что таким образом наставляют свое чадо на путь истинный.

Закалка русского воина

Думал ли будущий прославленный советский генерал Горбатов о том, что станет знаменитым на весь мир прославленным полководцем? Нет, он просто выполнял клятву, данную своему отцу, присягу на верность царю и Отечеству. Рядовой кавалерист втянулся в солдатский быт и старался проявить себя лучшим образом. Когда он еще был приказчиком, то поклялся своим друзьям: Александру, сыну хозяина, у которого он служил приказчиком, и студенту Рубачеву, что не будет пить, курить, употреблять бранные слова. Сослуживцы посмеивались, называя старообрядцем. Позже, уже проходя службу в советской армии, в биографии Александра Васильевича Горбатова были случаи, когда начальство приказывало ему выпить, но он оставался непреклонен. Никогда он не искал забвения от горестей на дне бутылки.

Так воевать нельзя

Примечателен был такой случай, который произошел при общем отступлении русских войск в Галиции. Отход пехоты прикрывала кавалерия. Всадники уже несколько раз отбивали попытки немцев нанести урон отступающим русским частям. Именно в такие моменты любая армия наиболее уязвима и несет больше всего потерь.

Пятая по счету атака немцев была более решительна и лучше подготовлена. Русские кавалеристы дрогнули, покидая вверенные им позиции. Кроме унтер–офицеров Карелина и Козлова. Они мужественно стояли до конца и при помощи 2 пулеметов отбивались. Немцам пришлось ретироваться. Этих двух героев представили к награде и перевели в уланский полк. Впоследствии офицеры полка не хотели подавать руки бывшим соплеменникам и низшим чинам.

В русских частях наблюдалась определенная деморализация и разложение, вызванная долгими годами войны и бездарностью царского правительства. От войны устали все, рано или поздно должны были начаться перемены, сопровождаемые обычно большими потрясениями.

Возвращение домой

Февральское отречение царя от власти Александр Васильевич Горбатов встретил в окопах. Что испытывали русские солдаты в тот момент? Растерянность, злость и уныние. Они рисковали жизнью, теряли друзей, стойко терпели лишения. Никто уже и не знал для чего. Мясорубка продолжалась вплоть до марта 1918 г. Но это состояние сменила радость – пришел приказ о расформировании полка. Теперь Александр Васильевич мог вернуться домой после четырех лет войны.

Дома он застал своих постаревших родителей, которых надломило горе. Один из братьев погиб на фронте, другого расстреляли за антивоенную пропаганду, больной отец почти не вставал с кровати. Горести в душе добавляла общая неразбериха и разруха: продовольствия не хватало, люди были рады любой возможности, чтобы прокормиться. Приближалась посевная пора – а семян у семьи Горбатовых не было, но предприимчивый Александр Васильевич смог их раздобыть, обменяв на ситец в Казанской губернии.

Можно по–разному относиться к большевикам, но одно не вызывает сомнения – они победили потому, что народ поверил им и поддержал. Одним из представителей народа был будущий генерал Горбатов.

Любовь к кавалерии навсегда

Бесценный боевой опыт, полученный на войне, наблюдательность, исполнительность, инициативность сделали свое дело: бойца Красной Армии Горбатова заметило советское командование. Специалистов не хватало, а РККА нуждалось в решительных опытных командирах. Поэтому первоначально под его руководством был взвод, затем эскадрон, а потом и 58 кавалерийский полк, и отдельная Башкирская кавалерийская бригада в 1920 году.

Однажды Горбатов с двумя товарищами влетели верхом в занятое деникинцами украинское село Ядуты и, соскочив с лошадей, ворвались в избу, где, как они думали, располагался штаб белых. Горбатов рассчитывал захватить важные документы, но ему достались лишь чемоданы с чистым бельем (что тоже было не лишним) и револьвер, который он хранил до самого ареста в роковых 1930-х.

На Гражданской войне карьеры делались быстро: начав ее рядовым бойцом, Горбатов дослужился до командира эскадрона, а потом и полка. Во время войны с Польшей, совершая очередную вылазку в тыл врага, он едва не погиб: пуля пробила щеку и вышла за ухом. Таких случаев было немало, ведь Горбатов первым шел в атаку, а отходил последним, прикрывая отстающих. В августе 1920-го его назначили комбригом – командиром отдельной Башкирской кавалерийской бригады. Ее бойцы почти не понимали по-русски, но сразу оценили умение командира скакать верхом и метко стрелять. Бригада дружно воевала с поляками, а после гоняла по украинским степям всевозможные банды.

С Георгием Жуковым Александр Горбатов познакомился в 1929 году на Курсах усовершенствования высшего начсостава в Москве — Фотохроника ТАСС

Воевал против генерала А.И. Деникина и войск Петлюры. Гражданская война была завершена, но свою службу в кавалерии он продолжил вплоть до сентября 1937 года.

В отличие от многих коллег, Горбатов понимал, что кавалерия отжила свое и не может на равных, как предлагалось в уставе, сражаться с танками и самолетами. В этом он нашел полную поддержку у командующего Киевским военным округом Ионы Якира, регулярно проводившего учения, на которых горбатовский полк не раз оказывался лучшим.

Так он и действовал потом на войне, а пока его отправили командовать дивизией в Туркмению, где только что закончились бои с басмачами. Здесь бойцы тоже не говорили по-русски, но Горбатов совершил чудо: уже через год его дивизия стала лучшей в округе. Конников-туркменов прославил тогда и беспримерный пробег Ашхабад – Москва, когда пески Каракумов были преодолены всего за три дня.

Средняя Азия запомнилась комдиву еще и тем, что тут он нашел свою любовь. Нину Веселову Горбатов встретил в Ташкенте в 1933 году. Ей никак не удавалось сесть в переполненный трамвай, и он на правах члена местного ЦИКа провел ее с передней площадки. А чтобы кондуктор не возмущался, представил незнакомую девушку как свою жену. Скоро они и правда поженились – и остались вместе на всю жизнь.

Наступил 1937 год и в РККА начались чистки. К тому времени Александр Васильевич Горбатов дослужился до командира 2-й кавалерийской дивизии на Украине.

Смутьяна исключили из партии, потом отправили в запас. В Москве, куда он приехал осенью 1938 года выяснить причины увольнения из армии, ночью в его гостиничный номер постучали. Он открыл дверь – ввалились трое из НКВД и принялись деловито срезать с его гимнастерки знаки различия. Когда он стал сопротивляться – скрутили и запихнули в машину.

В этой ситуации каждый пытался выжить как мог. Так, например, один из подчиненных командира дивизии Горбатова, командовавший седьмым полком, подарил прекрасного коня уполномоченному особого отдела. Это был вопиющий и унизительный поступок, который командир дивизии не мог оставить без внимания, поэтому он приказал командиру полка вернуть прекрасное животное.
Знакомство с командармом Ионой Якиром (1896–1937) стало поводом для ареста Горбатова в 1938 году — Фотохроника ТАСС

Генерал Горбатов и его непростая судьба, которая вела этого замечательного человека разными тропами, со своими взлетами и падениями, являются наглядным примером того, как можно в критической ситуации не терять духа. Его сокамерники рассказали о том, как подписывали под давлением всякую несусветную чушь. Это возмутило Александра Васильевича – такие действия коллег по несчастью он осуждал, считая, что они тем самым мешают правосудию и подставляют невиновных. У них была другая точка зрения, которая заключалась в том, что чем больше людей пострадает, тем скорее советская власть поймет весь абсурд происходящего.

Бывший командир дивизии, а ныне враг народа был непреклонен в своем решении - не давать никаких признательных показаний. Его отвезли в Лефортово и следователь по фамилии Столбунский начал допросы с пристрастием, угрожая, что вскоре и жена Александра Васильевича будет арестована, если он не сдастся и не начнет сотрудничать.

Пока русский воин стойко переносил невзгоды судьбы, его супруга Нина Александровна безуспешно пыталась навести справки. На Лубянке ей ответили, что Горбатова Александра Васильевича никто не арестовывал. Только чудом она узнала о его незавидной участи и решила вернуться в Саратов. К тому времени ее отца и брата также арестовали по нелепым обвинениям, мать, сестра и брат нуждались в поддержке.

Колыма

Тем временем война с Финляндией показала слабость Красной армии, обезглавленной репрессиями. Пользуясь случаем, нарком обороны Семен Тимошенко подсунул Сталину листок с фамилиями арестованных командиров, необходимых вооруженным силам, – там значился и Горбатов.

Вновь в строю

Бездарей в Красной Армии хватало, а толковых опытных военных можно было по пальцам пересчитать. Закономерно ощущался кадровый голод. Чистки в РККА, нехватка времени для технического переоснащения и множество других факторов, из–за которых были потеряны миллионы жизней советских солдат и офицеров.

Война стояла на пороге. Ее ждали и к ней готовились. Существует множество мифов о вероломном нападении Гитлера, но правда заключалась в том, что два гиганта не могли ужиться под одним солнцем. Когда драка неизбежна – бей первым. Так и поступила фашистская Германия 22 июня 1941 года.

Это было грустное возвращение. Жена, рассказавшая обо всех горестях и печалях, новое назначение, где при первичном анализе вверенных дивизий становилось понятно: хромает дисциплина, слаженности нет, а большинство командиров на это даже не обращают внимания.

Фронт откатывается на Восток

В биографии Александра Горбатова ВОВ, как и в судьбе всего многострадального советского народа, - это трагедия, смешанная с чувством гордости и болью утрат. Советский Союз не сломился под гнетом врага, но заплатил за это слишком высокую цену.

Он просил, чтобы его направили на самый тяжелый участок. Витебское направление было крайне важным участком фронта. Когда Александр Васильевич оказался под Витебском, то застал удручающую картину: целые подразделения шли на восток. Кто–то получил ложный приказ по цепи, кого-то напугали действия вражеской артиллерии. Уныние и подавленность царили в рядах советских воинов.

Корпус, где Горбатов получил должность заместителя командира, включал в себя 50 тыс. солдат. В первые дни войны, когда немцы уже заняли Минск, корпус срочно перебросили на север, чтобы задержать наступление врага у Витебска.

Там Горбатову довелось столкнуться с ужасами отступления: его солдаты в беспорядке бежали по шоссе, не слушая растерянных командиров. Чтобы остановить бегство, пришлось применять кулаки, а временами и оружие. Горбатов вспоминал:

С остатками корпуса он занял оборону восточнее Смоленска, но немецкие танки прорвались вперед, отрезав его от основных сил. На выручку окруженным пришла свежая дивизия с уполномоченным Ставки генералом Константином Рокоссовским – так впервые встретились эти два полководца.

Но общее отступление было не остановить. А 22 июля одному из немецких автоматчиков удалось ранить Александра Васильевича в ногу. После легкого ранения в ногу и лечения в госпитале Горбатова отправили в резерв: его корпуса уже не существовало.

Горбатова опять спас Тимошенко, забравший его на свой Юго-Западный фронт командиром стрелковой дивизии. Дивизия, в которой оставалось всего 940 человек, заняла оборону на Северском Донце, нанося врагу чувствительные удары. Горбатов не гнал солдат в наступление, считая первостепенным укрепление их боеспособности и морального духа. Но новый командующий армией Кирилл Москаленко думал иначе, угодливо следуя невыполнимому сталинскому приказу – изгнать немцев с советской территории уже в 1942 году.

Следствием этого были бесконечные атаки на немецкие позиции, приводящие к огромным потерям.

Именно тогда немцы, опрокинув все планы Ставки, прорвали оборону и покатились к Волге. Бросив штаб, Горбатов поспешил к командующему Сталинградским фронтом Андрею Еременко и попросил поручить ему какое-нибудь дело потруднее. Поручили – но потом опять отозвали в резерв… А в июне 1943-го его назначили командующим 3-й армией, которой в ходе Битвы на Курской дуге предстояло наступать на Орел.

Натиск и внезапность

Умение нестандартно мыслить, отделяя разумный риск от авантюры – качество, которое дано далеко не каждому полководцу, но у генерала Горбатова оно имелось, да и проявлялось в самых сложных ситуациях. Так было при битве за город Орел, когда он убедил Жукова выделить для его 3-й армии самостоятельный участок для прорыва. Задачу усложняла необходимость форсирования реки Зуши. Но представитель Ставки Г.К. Жуков поверил Горбатову, которому с его армией первоначально отводилась вспомогательная роль в обеспечении наступления. Даже опытных немецких офицеров удивил такой маневр.

Борис Пастернак был красноречивее:

Горбатов твердо ответил:

К счастью, вскоре дело замяли. Подтвердилась правота командующего армией: немцы, как он и предвидел, сумели организовать новый мощный удар… В мемуарах Рокоссовский писал:

Новый скандал с участием Горбатова случился уже в Польше. Один из его офицеров получил письмо от отца, где говорилось, что шахты в Донбассе бездействуют из-за отсутствия крепежного леса и шахтеры голодают. Горбатов тут же велел загрузить вагоны польским лесом и отправить на восток.

Манера видения боевых действий Героя Советского Союза Горбатова отличалась тем, что каждую свою операцию он планировал с учетом конкретной ситуации, избегая повторений и шаблонов. Всегда старался использовать фактор внезапности. Он был противником штурма Берлина, считая, что этот город и сам сдался бы. Для него было основной целью не убить, а как можно больше взять в плен и сделать все возможное, чтобы исключить ненужный риск.
Командующий 3-й армией Александр Горбатов. Июнь 1944 года — Петр Бернштейн/РИА Новости

Кто озвучил легендарную фразу

И вот очередная задачка. Стали выводить и отправлять домой части родной для Горбатова Третьей Армии. Вместе с трофейной германской техникой.

Большое число грузовиков, честно захваченных в боях, очень бы пригодились при восстановлении порушенного фашистами хозяйства. Да и несколько десятков трофейных мотоциклов для офицеров по военным понятиям не были таким уж нарушением.

Но союзнички неожиданно заупрямились. Сами грабили западную часть Германии в три горла, а вот позволить вывезти в Союз несколько сотен грузовиков - как можно? Прикрывались какими-то соглашениями и упирали, что пекутся исключительно о благе немцев.

В июне 1945 года боевого генерала назначат комендантом освобожденного Берлина. Ответственность огромная, но если не брать на себя сверх меры – толку не будет. К этому времени стоял вопрос вывода третьей армии домой, в Советский Союз. Неожиданно оказалось, что забрать с собой трофейные грузовики для работы на восстановлении порушенного фашистами хозяйства нельзя.

Доложили Горбатову, так мол и так, армия вынуждена убыть на Родину без техники. Генерал Горбатов ругаться с союзниками не стал. Вызвал к себе недавнего подчиненного - зама по инженерной части Третьей Армии. И ненавязчиво поинтересовался по прежнему ли остались на Одере понтоны, через которые форсировали реку перед штурмом Берлина.

Фирма веников не вязала, потому понтонные переправы были наведены моментально. Условия самые располагающие, солнышко светит, это не под огнем противника понтоны ладить. В течение двух суток были наведены понтонные переправы через Одер. И по этим переправам в Союз пошли вереницы трофейной техники.

В 1954 году Горбатов возглавил Прибалтийский военный округ, а в 1958-м был отправлен в почетную отставку. Теперь можно было делать то, на что раньше не хватало времени: ходить в театры, гулять по лесу – просто гулять, а не совершать форсированные марши – и, конечно, читать книги. Генерал с детства был книголюбом и собрал отличную библиотеку. Любил Некрасова, Шолохова, Джека Лондона, наизусть читал Пушкина.

Заключение

Читайте также: