Центр три сестры отзывы спинальная травма

Здравствуйте! Мы очень рады, что у Вас остались такие впечатления от центра и мы смогли Вам помочь. Спасибо большое за отзыв.

Всего Вам доброго!

Нам очень жаль, что у вас создалось такое впечатление о нашем центре. Наши специалисты стараются сделать всё возможное, чтобы пребывание было комфортным, а реабилитация качественной и эффективной. Нам сложно прокомментировать ваш отзыв, не зная деталей. В нашем центре до и после выписки проводится состояния здоровья по шкале FIM. Скажите, пожалуйста, проводилась ли у вас оценка состояния? Был ли прирост в баллах по итогам реабилитации?

Если вы хотите рассказать подробне … – показать

Уточните, пожалуйста, какие изменения вы имеете в виду? Вы были у нас на лечении в октябре, а Дмитрий Викторович не работает у нас с середины июня. Мы видим изменения только в лучшую сторону: должность главного врача мы заменили Медицинским правлением, в которое вошли высококлассные специалисты; мы приняли на работу новых врачей, в том числе с опытом работы в зарубежных клиниках; мы разработали эффективную систему профилактики падений; провели ремонт в бассейне; а ещё совс … – показать

то разве нормально? Мы платили почти по 20 тысяч рублей за сутки, а нам выдавали гигиенических средств не более, чем на 500 рублей?!
Да и таблетки все копеечные!
И так буквально на всем!
Для детей нет даже качелей!
Территория очень маленькая, гулять негде! Зловоние страшное — окна не откроешь! Кондиционеры в жару не работали! Как можно лечиться в таких условиях?! Зато деньги мы отдали немалые — почти 400 тысяч рублей!

За меньшие деньги мы получили более качественное лечение! И процедур получили больше!

Очень жаль, что Вам не помогла процедура. В некоторых случаях одной процедуры недостаточно — это вам должен был объяснить врач, проводивший инъекцию. Если Вас и сейчас беспокоит боль — вы можете записаться к нам на другую процедуру, или на консультацию к специалисту, который подберёт для Вас эффективные способы управления болью.

Я Ваш физический терапевт Дмитрий. Мне было очень жаль читать Ваш отзыв. У нас с Вами была очень активная реабилитация с хорошими результатами, и Вы были довольны ими на момент выписки. Последние полгода после выписки мы с Вами много переписывались в WhatsApp и Вы ни разу не сказали, что что-то было не так.

Странно, что лечащие врачи оценивают работу коллег не проконсультировавшись с ними, не связавшись с врачом, который работал с Вами на ранних этапах реабилитации и зн … – показать

ает всю специфику Вашего случая. Это очень важно соблюдать преемственность.

Мне очень жаль, что боль вернулась снова. Хочется выяснить причину и помочь Вам. Вы и Ваш врач можете в любой момент приехать к нам в центр, и мы вместе попробуем понять причины возникновения боли и что можно сделать, чтобы изменить ситуацию. Для всех нас важно, чтобы лечение не прошло даром.

Очень жаль, что вы сделали негативный вывод, основываясь исключительно на отзывах. Вы всегда можете приехать к нам в центр, посмотреть, как выглядит клиника, познакомиться с врачами. Мы стараемся создать комфортные условия для наших пациентов и дорожим своей репутацией.

Мы рассмотрели Вашу жалобу и провели внутреннюю служебную проверку. Нам жаль, что вы остались неудовлетворены пребыванием Вашей мамы в нашем центре. Мы видим много разных пациентов, и поверьте: результаты реабилитации вашей мамы за такой короткий срок значительно выше среднего.
Она поступила к нам в клинику в конце октября. Она не могла самостоятельно вставать, одеваться и передвигаться. Ей с трудом удавалось причесываться и принимать еду.
По стандарту реабилитации вокруг пац … – показать

иента собирается мультидисциплинарная команда, что и было сделано в вашем случае. К ней были прикреплены специалисты:
— лечащий врач, опытный невролог;
— физический терапевт, отвечающий за восстановление движения;
— эрготерапевт, работающий над самостоятельностью в самообслуживании;
— массажист, работающий в паре с физическим терапевтом;
— нейропсихолог, оценивающий ментальный статус;
— медсестра, организующая уход.

После трех дней диагностики командой были поставлены конкретные цели, направленные на укрепление мышц и улучшение координации:
— Ваша мама должна была научиться самостоятельно переходить из положения лёжа в положения сидя, затем вставать и доходить до ванной комнаты без опоры, и стоя у раковины умываться и чистить зубы;
— она училась самостоятельно надевать брюки, носки, обувь.

Эти цели Ваша мама приняла и включилась в процесс реабилитации. Эти же цели с Вами по телефону согласовал лечащий доктор.

Через две недели мы и Вы наблюдали прогресс, поэтому в ноябре Вы приняли решение продлить реабилитацию еще на неделю.

Все цели были достигнуты. Ваша мама выписалась с такими результатами:
— изменился в лучшую сторону контроль баланса тела в положении стоя и при ходьбе (показатель теста баланса Берга увеличился с 27 баллов при поступлении до 39 баллов при выписке);
— укрепились мышцы спины и левой руки и ноги, повысился уровень физической активности и увеличился темп деятельности;
— Ваша мама может самостоятельно перейти из положения лежа в положение сидя через правую руку, и из положения сидя в положение стоя. Самостоятельно поднимается и спускается по лестнице на пять ступеней. Может стоять без опоры перед раковиной и чистить зубы. Сама одевается.

Кроме субъективной экспертизы специалистов Ваша мама была оценена по международной шкале функциональной независимости FIM. Она поступила к нам с баллом 96, при выписке было 105 баллов (норма-126 баллов).
Мы предлагаем Вам смотреть на это как на успешную историю восстановления.

Те жалобы, которые Вы описываете связаны, в основном, с бытом пациентки. Мы просим прощения, если нам не удалось объяснить Вам подробно, почему эти жалобы возникли у Вашей мамы.

Философия реабилитационного центра — последнее место перед выпиской пациента в среду, которой он пользовался до болезни. Наша задача — сделать пациента максимально независимым. Гиперопека, индивидуальная сиделка, помощь во всем — будут препятствовать восстановлению. Пациент должен стараться, прикладывать усилия. Он неизбежно сталкивается с трудностями, ему сложно, он злится, но это тот этап, который предстоит преодолеть каждому нашему пациенту. Если его каждый раз будут кормить с ложки — он не научится есть самостоятельно. Если пациента перемещать на коляске — он не встанет и не пойдет. Вы описываете подобные примеры с питанием. Вашей маме было строго рекомендовано есть в зале ресторана — это концепция непрерывной реабилитации. Она должна была одеться и пойти в ресторан с поддержкой. В исключительных случаях медсестры, наблюдая плохое настроение вашей мамы, просили принести еду в палату.

Плохое настроение часто связано у пациентов с психологической фазой отрицания или злости, которые они проходят после болезни или травмы. Мы наблюдали это у Вашей мамы. Она с первого дня хотела уехать домой. И жалобы на сотрудников часто становятся предлогом для пациента, чтобы уехать из клиники и остановить реабилитацию. Потому что это тяжелый труд, требующий от пациента вовлечения и мотивации. Мы проверили информацию в журналах о занятиях и купании — все было сделано по графику и согласно расписанию.
Обратите внимание, что в таких случаях пациент редко жалуется на своего доктора и физического терапевта, а часто вымещает недовольство своим состоянием на сервисные службы — ресторан, горничные, медсестры. Это особенности поведения пациентов, о которых нам известно, как о медицинском факте.

Если Вы захотите подробно разобраться с оказанием конкретных процедур, пожалуйста, сообщите нам время своего приезда, и мы предоставим Вам доступ к журналам и истории болезни.

Ирина, мы еще раз хотим сказать Вам, что очень сожалеем о недоразумениях в сервисе. Одновременно мы рады, что смогли помочь восстановиться Вашей маме. Результаты реабилитации — очень хорошие.

Пройти реабилитацию после инсульта возможно в кредит.

Оказание психологической поддержки пациентам и обучение родственников основам ухода за ними — немаловажные составляющие в процессе преодоления последствий болезни или тяжелого лечения.

Стоимость курса реабилитации во многом зависит от видов, объема и форм восстановительных мероприятий.

Частым последствием инсульта становится утрата повседневных навыков.

Комплексный подход к процедуре реабилитации помогает не только преодолеть полученный недуг, но и предотвратить развитие его последствий.

В нашей стране можно пройти курс восстановления во многих клиниках – высококвалифицированные специалисты в нашей стране обладают уникальным опытом и знаниями, благодаря чему они могут обеспечить эффективное лечение как ДЦП, так и восстановление после черепно-мозговой или спинальной травмы. Главное, выбрать подходящее учреждение.

На сегодняшний день достойные реабилитационные центры есть не только в Москве, но также в ближнем Подмосковье и в Санкт-Петербурге. Желающие пройти курс лечения или восстановления могут выбрать круглосуточный или дневной стационар, но первый, конечно, предпочтительней. Во многих учреждениях проводят дополнительные программы, направленные на психологическую и социальную адаптацию пациентов, ставших людьми с ограниченными возможностями, вследствие тяжелых заболеваний или травм. Давайте остановимся на каждом центре подробнее.

Центр реабилитации и лечения Росздрава был сформирован на базе клинико-диагностического комплекса имени Н.И. Пирогова и Бассейновой больницы, он располагается в Москве на Иваньковском шоссе. Сегодня в этом учреждении для пациентов доступны различные лечебно-профилактические и диагностические процедуры, которые проводятся на современном медицинском оборудовании.

Фактически, этот комплекс, включает в себя не только реабилитацию, но также поликлинику и стационар. В реабилитационном центре трудятся специалисты из Российской медицинской академии и РГМУ.

Помимо оздоровительных и профилактических процедур, здесь проводят компьютерные курсы, уроки иностранного языка, занятия по пению, игре на бильярде и другие педагогические мероприятия. В центре есть доступ к Интернету по Wi-Fi, что позволяет родственникам и больным общаться по видеосвязи при наличии ноутбука или планшетного компьютера.

Петербургский центр медицинской реабилитации в многопрофильной клинике имени Пирогова предлагает пациентам различные программы по лечению травм позвоночника и суставов, а также восстановлению после параличей, инсультов, нервных расстройств и сложных операций на сосудах и сердце. В центре работают невролог, физиотерапевт, травматолог и другие специалисты. Пациенты могут пройти комплексную диагностику.

Реабилитационный центр в клинике имени Пирогова предлагает лечение с применением природных физических факторов, что обеспечивает натуралистичность. Другой отличительной чертой учреждения является преемственность: здесь курс лечения и реабилитация взаимосвязаны, что дает лучший результат.

Жители Санкт-Петербурга и Ленинградской области высоко отзываются о профессионализме специалистов, работающих в реабилитационном центре. Современное оборудование и новейшие методики лечения делают свое дело и пациенты, пройдя курс восстановительного лечения, чувствуют себя значительно лучше.

В московском реабилитационном центре на Лодочной проходят восстановление пациенты с травмами позвоночника и спинного мозга. Здесь лечатся пациенты старше 16 лет. Им доступны как круглосуточный и дневной стационар, так и услуги на дому, когда мобильные бригады выезжают к людям, не имеющим возможности добраться до центра самостоятельно или же предпочитающим реабилитацию дома.

В учреждении проводят не только необходимые медицинские процедуры, но и специализированные консультации, направленные на социальную интеграцию инвалидов. При этом пациентам доступна социокультурная, социально-бытовая и психологическая реабилитация.

О центре реабилитации на Лодочной пишут много хороших отзывов с благодарностью за процедуры и внимательное отношение. Однако есть пациенты, которые остались недовольны подозрительным отношением персонала и отдельным, как им показалось, неквалифицированными специалистами. Хотя такие мнения компенсируются многими положительными отзывами довольных пациентов, которые поправили там здоровье.

Медицина в нашей стране пусть медленно, но становится все лучше. К тому же у самих пациентов появились более широкие возможности при выборе клиники или реабилитационного центра. Фактически обязательным пунктом стало просматривание отзывов в интернете и доскональное изучение предлагаемых услуг. Конечно, определяясь с медицинским учреждением, обязательно необходимо получить максимум информации и об условиях пребывания, и о предлагаемых курсах лечения, и о специалистах, которые в нем работают.

— Спасибо, что доехали, — повторяет Анна Симакова, встречая нас в светлом холле, где пахнет апельсинами. Никакого высокомерия. — Дорога у нас в ужасном состоянии, мы не раз обращались к властям с просьбой ее починить. Для нас это неподъемные инвестиции, без помощи государства не обойтись.

— Вряд ли, — Анна тонко улыбается и уводит нас вглубь здания. Мы тихонько проходим мимо процедурных кабинетов и общих пространств — терапия сейчас в самом разгаре.

— Это тренажер, — Анна дергает за ручку двери, показывая нам вполне настоящий автомобильный салон. — Реабилитационный центр должен быть последним местом перед выпиской человека в прежний мир. Пациенты приезжают к нам из больницы в карете скорой помощи, а обратно поедут домой на машине. И это целое дело — научиться пересаживаться из инвалидного кресла в машину.

Когда-то этот автомобиль побывал в аварии, и от него остался только задний пассажирский блок. По словам Анны, чтобы поднять его и занести сюда, пришлось вытащить окно и разобрать часть внешней стены корпуса.

— Это того стоило, так что не жалуемся, — улыбается Анна. — Мне важно, чтобы пациенты, выписываясь от нас, чувствовали себя максимально самостоятельными. Думаю, скоро мы купим полноценную машину и оборудуем ее ручным управлением, чтобы они заново учились водить.

Анна Симакова

Как вы, будучи здоровой, преодолели этот неловкий барьер общения с травмированными людьми?

Если честно, неловкость иногда возникает до сих пор. Не нужно бояться этих эмоций, они естественны. Невозможно не реагировать, не испугаться, когда ты видишь человека, скажем, у которого нет половины черепа. Или пациента, у которого в результате травмы есть когнитивные нарушения. Некоторые из них агрессивны, кричат, ругаются матом. У кого-то со временем это проходит: в один день будто включается свет, и человек возвращается в прежний ментальный статус.

Как вообще вы пришли к теме реабилитации? С чего все началось?

Изначально мы хотели заняться заботой о старших и открыть коммерческий дом престарелых. Но потом оказалось, что люди в России не готовы отдавать туда своих близких надолго. Только если те тяжело больны, и то на время, чтобы решить свои проблемы. Поэтому красивая американская картинка, где бабушки и дедушки весело собираются, пьют вино и ездят на экскурсии, у нас вышла бы не такой жизнерадостной.

Тогда мы решили подумать, что нужно этим пожилым людям, чтобы из минорной истории превратить их жизнь во что-то иное. Мы посмотрели, кто находится в домах престарелых, и поняли: всем им нужна медицинская поддержка, так как в основном там лежат люди после инсульта, онкологии, перелома шейки бедра. Мы подумали, что будем решать именно эту проблему, предложим медицинский сервис и будем делать упор не на умирание и угасание, а наоборот, на позитивный вариант развития. Тогда мы выбрали реабилитацию, чтобы помогать таким людям и возвращать их к самостоятельной жизни дома. Сейчас в нашем центре реабилитацию проходят люди разных возрастов и диагнозов: от инсульта и онкологии до травм позвоночника и ДЦП.

И палаты в центре названы в честь чеховских сюжетов и персонажей.

Возвращаясь к идее: насколько вообще востребована и необходима реабилитация?

Мы стараемся донести мысль, что реабилитация — это не какая-то опция, которую ты можешь взять или не взять по своему желанию, это необходимость. Вот, например, часть наших пациентов находится здесь после инсульта. За год в Москве случается около 36 тысяч инсультов, половина людей после этого умирает в первый же год. У остальных часто просто нет мотивации для возвращения к полноценной жизни. При этом важно понимать, что время для реабилитации ограниченно: по статистике, 50% утраченных функций восстанавливаются в первые три месяца. Если это время упустить, то просто-напросто исчезает терапевтическое окно, когда можно что-то предпринять.

При этом кажется, что реабилитация не каждому по силам: есть ощущение, что это дорого.

Оно обманчиво. Все потому, что у людей часто нет понимания того, что реабилитация — часть лечения. На самом деле месячный курс реабилитации стоит где-то 350 тысяч и выходит не дороже, чем сама операция.

На день пребывания в нашем центре фиксированная цена, в которую включены все услуги центра — от 12 500 до 16 800 рублей, в зависимости от тяжести состояния пациента. В каких-то местах день реабилитации может анонсироваться, например, 5 тысяч, но потом оказывается, что это только маркетинговый ход и нужно дополнительно платить за анализы, процедуры, медикаменты, консультации и прочее, и в итоге выходит больше, чем изначально рассчитывал пациент.

Это всегда оставляет неприятный осадок.

Но большинство россиян привыкли лечиться бесплатно. Кто ваш пациент?

Марина Рунович

И как много вы берете от западных стандартов?

Мы не изобретали велосипед, а научились работать по международному стандарту реабилитации, когда есть программа на каждое заболевание, есть реабилитационная цель и оценка прогресса. Наш основной инструмент оценки — шкала функциональной независимости, FIM, в ней можно оцифровать динамику по разным функциям и посмотреть, в каком состоянии человек пришел к нам и каких результатов достиг за время реабилитации. И для пациентов это очень здорово, потому что можно в цифрах увидеть, как идет прогресс. Во главе угла у нас индивидуальный подход к пациенту, доказательная медицина и командная работа специалистов разного профиля.

Есть какие-нибудь поблажки от государства центру как социальному проекту?

Они есть на законодательном уровне: мы попадаем под льготу, не платим НДС и налог на прибыль. На этом поблажки заканчиваются. Последний год мы существуем вопреки всему. Проверки налоговой, ОБЭП, прокуратуры, Роспотребнадзора — это не весь перечень моих приключений в этом году. Не говоря уже о том, что выпросить дорогу просто невозможно.

Как вообще начались ваши отношения с властью?

Благодаря инициативе Ирины Ясиной руководители Департамента социальной защиты приехали посмотреть, чем мы тут занимаемся, и дали нам возможность участвовать в конкурсе реабилитационных программ. Это хорошо, но с реабилитацией по квотам есть большая проблема: департамент соцзащиты может дать квоту только тому человеку, который уже получил инвалидность. А между травмой и получением инвалидности проходит довольно много времени.

И выходит, что время для восстановления упущено?

А бывают случаи, когда сам центр спонсирует лечение пациента?

Расскажите, что, по-вашему, главное во взаимоотношениях пациента и врача? Это всегда непросто.

Так как по образованию я не врач, я строила всю концепцию исходя из того, чего бы мне хотелось как клиенту. Вот я прихожу в больницу, чего я ожидаю? Мне всегда не хватало какого-то нормального, человеческого общения со стороны доктора: чтобы он говорил на понятном языке, чтобы он уделил мне достаточное количество времени. Чтобы не было такого, когда ты стоишь в коридоре в ожидании, а он вышел, будто Моисей, сказал одно слово, и все должны поклониться.

И что из себя должен представлять доктор, который у вас работает?

Во-первых, он руководствуется или хочет руководствоваться принципам доказательной медицины. Во-вторых, он действительно хочет помогать пациентам — иными словами, обладает эмпатией. В-третьих, он командный игрок, потому что реабилитация — это всегда только командная работа.

Как проверить эти качества на этапе интервью?

Никак. Только испытательный срок. На интервью кандидат может замечательно вам все рассказать, говорить умные слова, улыбаться и выражать готовность к подвигам. Но на деле может оказаться, что все наоборот.

А как же личность самого доктора? Многим хочется привилегий.

Незаменимых не существует?

Незаменимых нет. Есть неповторимые — как в любви.

Но ведь эмоциональная заинтересованность рано или поздно ведет к выгоранию. Есть какая-то система мотивации сотрудников?

Анна Симакова

Вы упомянули, что занимаетесь кино. Руководитель реабилитационного центра и киноискусство — как так вышло?

В этом году я сняла четыре короткометражки, в том году — дипломную работу, у меня есть два полных метра.

Кино пришло из-за центра. Мы же начинали как стартап, открывались в диких долгах. Но, вопреки всему, нужно было продавать наши услуги, как-то рассказывать людям, что и почему. Мы пригласили оператора, чтобы снять несколько рекламных роликов. Так как бюджет просто не позволял нам обратиться к рекламному агентству, приходилось самой выстраивать всю драматургию.

После этого вы занялись кино профессионально?

Опыт в кино как-то помогает вам в работе над развитием центра?

А что мотивирует лично вас?

Московским коммерсантам запускал центр именно он и его коллеги из Новокузнецкого центра и спустя два месяца его уволили из-за расхождения взглядов на реабилитационный процесс, вместе с ним ушли и другие специалисты.

Приезжаю в центр вот уже четвертый раз. Мне есть, с чем сравнить. За 4 года травмы побывала и в других реабилитационных центрах. Но тот уровень медицинской помощи, что дается здесь, не сравним с другими мед. учреждениями.

Реабилитация на высшем уровне. Все занятия проводятся с индивидуальными инструкторами. Расписание занятий составлено таким образом, что получается полноценный 8-часовой рабочий день.

Еще хочется отметить занятия эрготерапией. В предыдущие разы я не занималась с эрготерапевтом, поскольку итак режим дня был очень напряженным. В этот раз, немного окрепнув, стала заниматься с эрготерапевтом Ксенией Семичевой — результат на лицо! Теперь жалею, что не брала эту процедуру раньше. Хочу поблагодарить Ксюшу и Лидию Ерохину за их профессиональную помощь и человеческие качества. Не хочу оставить без внимания и массажистов Нефедову Елену и Людмилу Бурлакову. Девочки! Спасибо всем огромное! Массаж — супер! Процедура, без которой не обойтись! Хочется также отметить старшую медсестру Наталью. Она с удивительной человечностью и в то же время профессионализмом подошла к моим проблемам, связанным с тем, что я впервые приехала одна на реабилитацию. Наташа, спасибо огромное! Благодаря ей, медсестрам и помощникам медсестер, мое пребывание в центре стало настолько комфортным, что я почувствовала себя, как дома.

Особенно хочу отметить людей, без помощи которых мне было бы не обойтись! А именно: Онарбоева Татьяна, Лисун Алексей, Подлесная Татьяна, Уткин Роман, Свербенко Людмила, Крынемарь Валентина. Все сотрудники центра достойные, но эти люди — особенные! От них было помощи больше всего и мне, и другим пациентам, как я успела заметить за месяц своего пребывания. Это мнение сложилось у меня с первых дней и впоследствии только укрепилось. По возможности очень прошу руководство центра отметить этих сотрудников!

Также огромное спасибо хочется сказать горничным за порядок, чистоту, свежесть в номере, да и вообще во всем центре.

Ресторан, как и всегда, проблем не возникло — вкусно и красиво. Особо хочу поблагодарить администратора Яковлева Андрея. Замечательный человек, добрый и отзывчивый. Андрюша, спасибо!

Этот курс реабилитации прошел для меня очень успешно! Прослеживается явная положительная динамика. Это не слова врачей — это мои личные ощущения. А в общем, очень радостно, что есть такое место. Низкий поклон всем сотрудникам и создателям центра! Твердо верю в то, что буду ходить! В этой уверенности только ваша заслуга! Спасибо.

От Москвы до реабилитационного центра ≪Три сестры≫ всего 30 км, но добираться нужно часа полтора: сначала по узкому запруженному Щелковскому шоссе, а в конце – по разбитой грунтовке среди лесных вырубок. Впрочем, амбулаторных больных здесь нет, так что труднодоступность сильно не вредит. А внутри центра вы неожиданно опять попадаете на городскую улицу – тренажер для пациентов. Подъезд с лесенкой и почтовыми ящиками, на каждом – имя и фамилия. Булочная, кафе, пешеходный переход со светофором. У тротуара стоит такси, точнее, его задняя половина с распахнутой дверцей. ≪Все это очень нужно и важно, – считает Виктория Агаджанова, глава фонда ≪Живой≫, собирающего деньги на реабилитацию в ≪Трех сестрах≫ и ряде других центров. – Именно когда ты выходишь из дома на улицу, сразу видно, хорошо ли ты восстановился для самостоятельной жизни≫. Этажом выше почти обычный зал для тренировок. Спортивного вида мужчина пытается справиться с совсем небольшим, но для него гигантским, весом, а в углу девушка скрюченными пальцами упорно режет картошку: в составленном по ее запросам плане реабилитации на первом месте стоит цель – ≪снова научиться готовить≫. Сегодня у обоих еще визит к нейропсихологу, урологу и занятия лечебной физкультурой. Свободного времени у пациентов ≪Трех сестер≫ немного.

ЕСЛИ МЫСЛИТЬ УРОЛОГИЧЕСКИ

Гендиректор ≪Трех сестер≫ Анна Симакова говорит тихо и вкрадчиво, но действует решительно. На втором курсе Кемеровского университета она пошла работать, в 22 года стала заместителем директора шахты по экономике и, чтобы не тянуть с погружением в бизнес, закончила учебу экстерном. А еще через несколько лет вдруг ушла из ≪Северстали≫ в непонятный стартап. Его основной акционер Дмитрий Санин тоже из ≪Северстали≫. Окончил Высшую школу КГБ, создал собственную юридическую фирму, работал с ≪Северсталью≫, стал ее вице-президентом, а затем решил опять заняться своим бизнесом, руководить которым позвал Симакову. Точного плана у них не было, обоим хотелось чего‑то ≪хорошего, социального≫, но вместе с тем и доходного. Подумывали, в частности, о доме престарелых, но реабилитационный центр перевесил. Реабилитация радует изменениями к лучшему, а в доме престарелых, увы, этого ждать не приходится.

Свой второй решительный шаг ≪Три сестры≫ сделали, когда купили в Щелковском районе Подмосковья гектар земли с недостроенной коробкой и более‑менее девственным лесом вокруг, который сейчас из‑за жучка‑короеда постепенно превращается в вырубку. Собственная территория – огромный плюс для восстановительного центра, но ≪Три сестры≫ раз и навсегда лишили себя перспективы расширяться отсюда за счет амбулаторных больных и услуг на дому: ни пациенты в Щелково, ни врачи в Москву за этим не поедут.

Первоначальные инвестиции – покупка, строительство и первые месяцы работы центра – составили 300 млн рублей. Инвесторами стали, по российской традиции, ≪не банки, а просто хорошие друзья, поверившие в идею≫. У некоторых из них есть небольшие пакеты в ≪Трех сестрах≫, владеет несколькими процентами и Анна Симакова. Она утверждает, что средств ≪Северстали≫ и самого Алексея Мордашова в компании нет.

Не медику легко наделать ошибок при строительстве здания медицинского назначения. VADEMECUM рассказывал, как Роман Абрамович не мог сдать в эксплуатацию медицинский центр на улице Крылатской (подробнее – в материале ≪Квадрат Абрамовича≫, VADEMECUM #41 (66) от 15 декабря 2014 года), потому что не учел, что современное высокотехнологичное здание должно соответствовать строительным нормам 70‑х годов (новый свод правил приняли только в 2014‑м). Привлеченный ≪Тремя сестрами≫ архитектор спроектировал все как раз ≪по нормам≫. В результате на 3 500 кв. м он сумел разместить всего 15 палат вместо предполагавшихся 35. Следующий нанятый Симаковой специалист сумел совместить современный вид и соответствие нормам, но все‑таки перед началом стройки пришлось отправить проект знакомому архитектору в Швейцарию, чтобы он сделал его не таким примитивным и прямоугольным. А в целом из‑за многочисленных специальных требований медицинское строительство оказалось процентов на 30 дороже обычного, говорит Симакова.

На оборудование пришлось всего 5% от общих расходов. Частные центры, с которым разговаривал VADEMECUM, вообще не делают акцента на дорогом оборудовании, подводя под это теоретическую базу – важны не приборы, а умелые руки врачей. ≪Роботы≫ нужны лишь для того, чтобы облегчить их труд, сэкономить силы, а также деньги компании на их зарплату. В любом случае нет смысла вкладывать десятки и сотни миллионов в технику, когда у тебя 35 палат в Подмосковье, а не, например, девятиэтажка с 420 койками, как в знаменитом своим оборудованием Лечебно‑реабилитационном центре на Иваньковском шоссе в Москве.

С техникой у ≪Трех сестер≫ вообще получилось удачно, с удовольствием вспоминает заместитель главного врача уролог Иван Колбин – он работает в ≪Трех сестрах≫ со дня основания и лично занимался закупками. Три с половиной года назад аппарат для эндоскопии мочевого пузыря от компании MMS Колбин нашел за 800 тысяч рублей. Это базовая комплектация, говорит врач, ее легко было дополнить так, что получилось бы вдвое дороже, но если задуматься об экономии, становится ясно, что необходимости в этом нет. Среди продавцов устройства Колбин нашел компанию, которая непосредственно занималась растаможкой и ввозом прибора. ≪Это еще минимум тысяч 150, а максимум – до полумиллиона рублей экономии. Мне один товарищ, торгующий медоборудованием, говорил: меньше 100 тысяч рублей прибыли я в серьезный стационарный прибор не закладываю≫, – вспоминает врач.

Трезво подходил Колбин и к выбору фирмы‑производителя. ≪Многие думают, что в Германии существует только Karl Storz. Его дистрибуция была в нашей стране поставлена на очень высоком уровне, как у ≪Мерседеса≫, – говорит Колбин. – Есть Storz, и ничего похожего якобы не существует. Но на самом деле есть другие гораздо более дешевые производители такого оборудования даже в Германии. Качество изображения у них, может быть, похуже, но этого даже заметить невозможно≫.

БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД

Реабилитация – процесс, который довольно сложно хорошо организовать. Кинезитерапевт Сергей Бубновский как‑то рассказывал VADEMECUM, что начинать ее надо еще до операции, потому что правильная физическая подготовка ≪до≫ позволяет быстрее восстановиться ≪после≫. А после операции, говорит Симакова, реабилитация должна начинаться немедленно, прямо в палате интенсивной терапии. Затем идет работа с пациентом, состояние которого стабилизировалось, хоть и остается тяжелым. А продолжает дело реабилитация на дому. ≪Три сестры≫ берут на себя часть этого процесса. Так же начинал созданный восемь лет назад московский центр ≪Преодоление≫ – заметный игрок реабилитационного рынка. Но стационар ≪Преодоления≫ был затем дополнен программой выезда на дом – она охватывает 1,5 тысячи человек в год, вдвое больше, чем стационар. ≪Три сестры≫ – хороший центр. Все сделали по нашему образцу, но мы не против≫, – несколько двусмысленно оценивает коллег главный врач ≪Преодоления≫ Александр Комаров.

С каждым пациентом, увлеченно объясняет Симакова, должны работать сразу несколько специалистов разного профиля, и все они должны бороться за выполнение заранее составленного плана. Специальности врачей примерно те же, что в ≪Преодолении≫ и других немногих подобных центрах. Одним из главных является так называемый физический терапевт – это что‑то вроде инструктора по ЛФК, с той значительной разницей, что он не просто разрабатывает комплекс упражнений, а постоянно помогает пациенту их делать, корректирует программу. Ему отводится час занятий до обеда и час после. Еще одна важная фигура – эрготерапевт. Он должен помочь человеку обрести самостоятельность, научить выполнять простые действия по ≪самообслуживанию≫.

Сфера ответственности врачей пересекается, рассказывает физический терапевт, только что разрабатывавший со своим пациентом движения нижней части тела. Например, эрготерапевт видит, что человек не может дотянуться до верхних полок на кухне, потому что рука недостаточно поднимается. А научить его этому движению – задача физического терапевта.

Большая роль отводится медсестрам – именно в их честь компания получила свое имя. Реабилитация в ≪Трех сестрах≫ не выглядит чудом техники. Главное место в зале физических терапевтов занимает конструкция, на которую можно подвесить конечность: терапевт тянет за веревку, стараясь помочь мышце включиться в работу. Если она по‑прежнему отказывается, приходится стимулировать ее электрическим током. А основная ≪техника≫ в кабинете нейропсихолога – можно сказать, коробки с игрушками. Куб с прорезями и деревянными фигурками, которые в эти прорези проходят или нет. Ладошки с разной фактурой поверхности – несколько ладошек на листе, остальные сложены в коробку: найди и совмести одинаковые. На случай так называемого левостороннего игнорирования, когда из‑за повреждения правого полушария пациент перестает замечать то, что у него перед левым глазом, припасен набор ярких предметов, которые ему легче будет заметить.

КВОТНОЕ СРЕДСТВО

Анализировать российский медицинский рынок тяжело, признается Симакова, но они с Саниным все‑таки попытались сделать прогноз. Количество инсультов в Москве держится на уровне примерно 36 тысяч в год, это главный источник клиентов для реабилитации. По статистике, 10% инсультников погибают сразу, а примерно 15% – восстанавливаются практически без помощи врачей. Оставшиеся 27 тысяч человек в той или иной степени нуждаются в том, чтобы им помогли снова научиться ходить, одеваться, есть, ориентироваться в пространстве. Платежеспособный спрос ≪Три сестры≫ оценили в 10% от этого числа – 2,7 тысячи человек в год. На них претендуют, говорит Комаров, ≪Преодоление≫ с 70 койками, ЛРЦ на Иваньковском шоссе, многопрофильный реабилитационный центр ≪Голубое≫, НМХЦ им. Н.И. Пирогова. Но Симакова полагает, что конкурентов, по сути, нет. Государственные центры, говорит она, похожи на санатории – там лечат, но без четкой схемы и нацеленности на результат (подробно о государственной реабилитации – в материале ≪Чего рехаб таить≫).

Казенные проблемы – невозможность реабилитироваться несколько раз, очереди за квотой, притом что с каждым месяцем шансы восстановиться и у инсультников, и у пациентов с тяжелыми травмами, и во множестве других случаев уменьшаются. Государственные клиники плохо берут пациентов, которые не могут сами себя обслуживать, добавляет Симакова. И, добавляет Агаджанова из ≪Живого≫, слишком часто принимают решение, что реабилитация не требуется, поскольку шансы на успех малы.

Для продвижения ≪Три сестры≫ использовали в основном интернет и ≪сарафанное радио≫. Клиенты начали появляться – только совсем не те, которых ждали. ≪Мы думали, у нас весь центр будет забит людьми после инсульта≫, – говорит Симакова. Но примерно половина клиентов – молодые люди после спинальных и черепно‑мозговых травм.

По данным НИИ скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, в год в Москве происходит примерно 15 тысяч черепно‑мозговых травм, но среди них есть и легкие – хирургического лечения требуют 2 тысячи случаев в год. Спинальных травм еще меньше – 50 на 1 млн жителей в год, для Москвы это примерно 600 случаев. Так что потребность в реабилитации после травм должна бы отставать от потребностей инсультников примерно на порядок. Но для инсультников, людей чаще пожилых, даже обеспеченные родственники не всегда дают деньги. ≪Для молодых люди готовы продавать машины, квартиры, а по отношению к старикам распространен взгляд: ну что ж, значит, пришло его время≫, – констатирует Симакова.

Центр постепенно заполнялся, но вдруг что‑то в схеме сломалось, и в январе 2013‑го, меньше чем через год после запуска, в 35 палатах осталось всего пять пациентов. Для центра со штатом больше 100 человек – катастрофа. Деньги, оставленные на первые несколько месяцев работы, кончились. Команда регулярно собиралась, чтобы решить вопрос: продолжать или нет. И хотя всякий раз решали продолжать, вскоре из 10 человек, начинавших бизнес вместе с основателями, осталось двое. ≪Зимний кризис≫ преподал простой урок, говорит Симакова: чтобы не потерять клиентов, центр реабилитации должен работать, как больница, 365 дней в году. Если устроишь себе каникулы, клиентов потом очень трудно собрать.

Впрочем, помимо тех, кто лечился за свои, у ≪Трех сестер≫ вскоре появился и другой источник пациентов – квоты Департамента социальной защиты. За них борются многие реабилитационные центры. У ≪Преодоления≫, на 25% принадлежащего московскому правительству, ≪квотники≫ составляют 85% клиентов. У ≪Трех сестер≫ – 30%. Департамент имеет в виду социальную реабилитацию, поэтому ≪Три сестры≫ создали программу ≪Возврат профессии≫, ≪Создание семьи≫ и другие. Но в целом, уверяет Симакова, участвовать в конкурсах на право работать по квотам не очень сложно – нужно соблюдать требования по количеству и качеству услуг, правильно заполнять документацию по каждому пациенту. Сейчас, говорит Симакова, примерно в половине случаев за лечение платят сами пациенты или их родственники, 30% приходится на квоты, а 20% – на лечение по страховке и за счет благотворительных фондов. ≪Три сестры≫ работают с фондами ≪Живой≫, ≪Предание≫, ≪Орби≫.

≪Там очень хорошая обстановка, помимо лечения они очень стараются дать пациентам возможность жить полноценной жизнью. Я знаю, что некоторые даже остаются потом у них работать≫, – говорит Агаджанова из ≪Живого≫. В том же духе отзываются о центре и другие фонды.

Вот только собирать для ≪Трех сестер≫ им приходится довольно много: один день пребывания стоит 16,7 тысячи рублей независимо от диагноза и количества процедур. Но Симакова считает, что это честнее, чем установить низкую цену проживания и брать плату за каждую врачебную процедуру. Меньше трех недель в центре обычно не проводят. Так что 350 тысяч за лечение – это минимум. Со спинальными травами в центре проводят несколько месяцев, в случае с черепно‑мозговыми может потребоваться и год, говорит Симакова. В московской клинике ≪БиАТи≫ сутки обходятся в 9,5 тысячи рублей, но сюда не входят дополнительные услуги и дорогостоящие препараты. У ≪Преодоления≫ сутки стоят 12,5 тысячи рублей. На лечение по квоте ≪Три сестры≫ дают скидку – 276 тысяч рублей за три недели.

Оборот компании, по расчетам VADEMECUM, составляет сейчас около 200 млн рублей в год. ≪Социальный проект≫ приносит 20% чистой прибыли, не скрывает Симакова, а когда достроят второй корпус, где будет еще 60 палат, и прибыль вырастет до 25–30%.