Александр новиков лучше я бы жил с горбатою

Хуже водки стерва подлая, ай-ай-ай-ай-ай,
Ах ты Сонька телка модная, только подавай.

А глаза твои раскосые, ой-ой-ой-ой-ой,
Как останусь голым, босым я, ты тогда не пой.

А твои халены пальчики, ай-ай-ай-ай-ай,
Лазят мне в корманчики, только подавай.

Выйду я тобой на улицу, ой-ой-ой-ой-ой,
Ты украдкой станешь жмурится на лопатник мой.

Ах ты Сонька баба шустрая, ай-ай-ай-ай-ай,
Паразитка тля капустная, рот не разевай.

Эх, лучше бы я жил с горбатою, ой-ой-ой-ой-ой,
Денежки бы греб лопатою, да носил домой.

Но с тобой потратил времечко, ай-ай-ай-ай-ай,
Щелкал я рубли как семечки, только подавай.

Текст песни Рублики-копеечки от исполнителя Александр Новиков представлен исключительно в ознакомительных целях для частного использования. Слова песни принадлежать их авторам.
Другие тексты песен исполнителя Александр Новиков:

Я вышел родом из еврейского квартала
Это не лето.
Шансоньетка
Шансонье
Фаэтон
Уличная красотка
Улица восточная
Телефонный разговор (Вано, послушай)
Стриптизерша
Стенка
Сватовство жигана
С красавицей в обнимку
Рыжая
Рублики-копеечки
Развязать бы мой язык
Про Водку
Похороны Абрама
Помнишь, девочка?
Помнишь, девочка
Песнь о честном менте
Парикмахер
Параходишко
Осень
О профессии древней

На Восточной улице
Меня еще не раз посадят в лужу
Медсестричка
Мама-джан
Локон
Куда ведут пути-дорожки
Красивоглазая
Красивая Женщина
Косой
Когда мне было 20 лет
Кляузник-сосед
Квартал
Катилась по асфальту.
Золотая Це-Це
Гостиничная история
Город древний
Вы уезжаете.
Веня - корешок
Вези меня, извозчик
В захолустном ресторане
Белый Пароход
Безалкогольная свадьба
Ах, война

Показать все песни исполнителя Александр Новиков

А знаете ли вы, что классическая музыка признана многими психологами, врачами и самими исполнителями в буквальном смысле чудодейственной. Сама по себе она не совершает чудеса, но она может самым благоприятным образом влиять на человека, растений и животных, на весь окружающий мир. И не важно, что в большинстве композиций классической музыки отсутствуют тексты песен, главное здесь - ее звучание, удачное сочетание нот и звуков.

Доказано, что классическая музыка благотворно влияет на нервную систему. Многие психологи прописывают своим пациентам слушать классическую музыку каждый день. Она не только успокаивает, но и вызывает положительные эмоции у человека. Классическую музыку даже с недавних пор стали использовать прогрессивных взглядов хирурги во время своих операций. Они прочувствовали на себе, что когда операция проводится под звуки классической музыки, все проходит как по маслу, а пациент в скорейшем времени реабилитируется и идет на поправку. Да, и во многих западных больницах в палатах больных играет классическая музыка. По словам врачей, она является усилителем медикаментозного лечения, так как своим звучанием настраивает на положительный лад людей, страдающих тем или иным заболеванием, внушает веру в выздоровление и в собственные силы справиться с болезнью. И все это не пустые слова - это результат проводимых неоднократно экспериментов.

К примеру, был произведен такой эксперимент - в две комнаты, одинаковые по размеру, температуре, влажности, степени освещения, поместили горшки с абсолютно одинаковыми цветами, и в каждой их них включили музыку - в одной классическую, а в другой - тяжелый рок. По истечении определенного времени эксперимент показал следующие результаты - в комнате с классической музыке цветы стали быстро прибавлять в росте, многие расцвели, все выглядели здоровыми, а в комнате с тяжелым роком цветы не только не выросли ни на сколько, а имели нездоровый вид, а многие даже зачахли. Чудодейственное влияние классической музыки на лицо. Однако этот эксперимент вовсе не говорит о том, что рок плох, и слушать его не следует, отнюдь - все люди разные, на кого-то и рок. И тексты песен роковых исполнителей действуют как чудесная сила.

Уличная красотка читать книгу онлайн

Куда-куда ведут пути-дорожки

Куда-куда ведут пути-дорожки —
До крышки гроба, знает каждый псих.
Армяне шьют фартовые сапожки,
А я б пришил кого-нибудь из них.
Искать судьбу — отвалятся подметки,
В Ташкенте дыни сладкие растут,
Снимают чурки тонну с каждой сотки
За свой нелегкий мусульманский труд.

А мы воруем в час по чайной ложке
В безмерно нищей средней полосе,
И на трамваях ездим на подножке,
И крутимся, как белка в колесе.
Вокруг народ безденежный до свинства.
Калекам здесь почти не подают.
Зато национальные меньшинства
На улицах тюльпаны продают.

Я понял, надо делать ноги к югу,
Менять и широту, и долготу —
Кавказ прокормит вора и подругу,
Мы не забудем эту доброту!
Приеду, заживу на новом месте,
Ловить не стану жалкие рубли.
Родной Кавказ, мы снова будем вместе
Встречать в портах большие корабли!

Батуми, Поти, Сочи, Ялта, Хоста…
Там отлежусь под знойным солнцем всласть.
Под солнцем юга жить легко и просто —
Там море баб и есть чего украсть.
Морская синь, знакомая до боли,
Передо мной свою откроет ширь,
И я отныне (век не видеть воли!)
В гробу видал проклятую Сибирь!
1983 год

Меня еще не раз посадят в лужу

Меня еще не раз посадят в лужу
И будут бить еще по голове,
И в половине тех, кому я нужен,
Останутся тогда надежные вполне,
Останутся надежные вполне.

О мой хребет сломали столько палок
И сколько, сколько вывезли воды.
Но все равно не крив он и не жалок,
У нас теперь во всем с ним полные лады.
У нас теперь с ним полные лады.

Кому, когда и чем я был обязан —
Лишь батогам. Их выкушал сполна.
Спасибо вам — вы отпустили разом,
И к ним теперь моя привычная спина.
И к ним теперь привычная спина.

За соль, и боль, и сломанные зубы
Еще не все получено сполна.
И в честь мою не все сыграли трубы —
Точнее говоря, пока всего одна.
Точнее говоря, всего одна.

Я прям и зол без всякого притворства.
Уже полжизни где-то позади.
Но вдруг в горбах кончается упорство,
И некогда уже напиться на пути.
И некогда напиться на пути.

Но сколько дней пройдет в борьбе и скуке,
И что вокруг изменится, как знать?
И лучше, может быть, в жестокой муке
Спалиться, чем совсем без мук
существовать.
Спалиться, чем без мук существовать.
1983 год

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай бог памяти, в каком это году,
Я не чувствовал ладонями заноз.

Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко,
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.
Мы столкнулись, — видно, есть на свете
бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,
И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году…
1983 год

Тоскливо покидая синагогу,
Завернутый в большую простыню,
Абрам лежит в сатин на босу ногу,
Руками налегая на мотню.

Его котлы уже примерил шурин
И стрелки переводит втихаря,
А на людях божится, что в натуре
Не видел красивей богатыря.

Уже с утра в духах утюжат лепень,
Который был покойному пошит —
Евоный брат в Москве имеет степень,
Но не имеет надлежащий вид.

Пока процессия шагает,
На хате делится шмотье,
И душу лабухи вынают,
И пьет халяву шнаранье.

На третий гвоздь, пока вдова рыдала
И швыркала заморский кокаин,
Назрела предпосылка для скандала —
Покойный подал голос из руин.
(Построилась, как есть, немая сцена,
Со страху Хаим челюсть проглотил,
Сподобился лицом в олигофрена
И мочевой пузырь ослобонил.

И сразу на совковые лопаты
Возник всеобщий спрос и дефицит —
Кидали землю, будто три зарплаты
За этот труд на каждого висит.

Идут шикарные поминки.
Родные мечут колбасу.
Покойный ежится в простынке
Перед дверями в Страшный Суд.
1983 год

Развязать бы мой язык

Развязать бы мой язык,
Да завяжут руки.
Думал, в голос — вышло в крик
Под стальные звуки.

Думал, нет, не для меня
Каменные стены.
Думал, быстрого коня —
Конь обыкновенный.

У ворот пустых Троян —
Адская находка.
Думал, ветром буду пьян,
Оказалось — водкой.

И, пропившись в пух и прах,
Лихо расплатился
Самой лучшей из рубах —
Той, что я родился.

Не считал потом рубцов,
Да хватал их грудью.
Свечку жег от двух концов —
Думал, ярче будет.

Думал, нет, не до седин
Тянутся потери.
Думал — люди, верил им.
Оказалось — звери.
Думал — в плач, а вышло — в смех.
От испуга, верно.
Думал, к плахе после всех —
Оказался первым.

Наплевать, на ком теперь
Ты, моя рубаха.
В самой горькой из потерь —
Лишь минута страха.

Из груди — унылый стон
От смертельной скуки.
Думал — явь, а вышло — сон.
Вот такие штуки.
1983 год

Рублики-копеечки халявныя,
ой-ё-ё-ё-ёй,
Потерял я вас, а главное —
потерял покой.
Хуже водки — стерва подлая,
ай-я-я-я-яй,
Ах ты, Зойка, телка модная,
только подавай!

А глаза твои раскосыя,
ой-ё-ё-ё-ёй,
Как останусь голым-босым я —
ты тогда не вой.
А твои холены пальчики,
ай-я-я-я-яй,
Лазят мне в карманчики —
только подавай!

Выйду-ль я с тобой на улицу —
ой-ё-ё-ё-ёй,
Ты украдкой станешь жмуриться
на лопатник мой.
Ах ты, Зойка, баба шустрая,
ай-я-я-я-яй,
Паразитка, тля капустная,
рот не разевай!

Эх, лучше бы я жил с горбатою,
ой-ё-ё-ё-ёй,
Денежки бы греб лопатою
да носил домой.
Но с тобой потратил времечко,
ай-я-я-я-яй,
Щелкал я рубли, как семечки —
только подавай!
1983 год

Представленный фрагмент произведения размещен по согласованию с распространителем легального контента ООО "ЛитРес" (не более 20% исходного текста). Если вы считаете, что размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Оплатили, но не знаете что делать дальше?

Автор книги: Александр Новиков

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Катилась по асфальту
Весенняя вода.
Стрижи крутили сальто
В звенящих проводах.
И, горла не жалея,
Какой-то воробей
Кричал на всю аллею
Про глупых голубей.

Роняло солнце капли
И таяло, истлев.
Черемухи, как цапли,
Уснули, не взлетев.
Невидимою свечкой
Сгорая, канул день,
И мысли бурной речкой
Катились набекрень.

Ах, музыка сирени,
Летящая в ночи,
Полночных откровений
Кричащие грачи.
И волосы льняные,
Застывшие рекой,
Так хочется поныне
Попробовать рукой.
1983 год

Куда девался кляузник-сосед?
Жить без него берет меня кручина —
Ведь на меня давно управы нет.
Такая вот для кляузы причина.

Куда девался кляузник-сосед?
Он так писал красиво и с отвагой.
И в нашем жэке общий туалет
Всегда располагал его бумагой.

Я по незнанью вслух читал стихи
И тяжело ему поранил душу,
Но он из них не понял ни строки
И только зря натер о стену уши.

Куда девался кляузник-сосед?
Он весь наш быт знал точно и подробно,
Он даже знал, что вату за корсет
Кладет соседка Клавдия Петровна.

И уж откуда выудил он весть,
Что два соседа балуют фарцовкой
И не совсем приличную болезнь
Лечили незаконно марганцовкой?

Куда девался кляузник-сосед?
Ведь без него забудут в нашем жэке,
А ведь у нас таких законов нет,
Ну, чтоб совсем забыть о человеке.

Куда ж девался ты, ядрена мать?
Мы ждем тебя по пятницам и средам.
Мы друг о друге стали мало знать,
Скорее подыщите нам соседа!
1983 год

Куда-куда ведут пути-дорожки —
До крышки гроба, знает каждый псих.
Армяне шьют фартовые сапожки,
А я б пришил кого-нибудь из них.
Искать судьбу – отвалятся подметки,
В Ташкенте дыни сладкие растут,
Снимают чурки тонну с каждой сотки
За свой нелегкий мусульманский труд.

Кому, когда и чем я был обязан —
Лишь батогам. Их выкушал сполна.
Спасибо вам – вы отпустили разом,
И к ним теперь моя привычная спина.
И к ним теперь привычная спина.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.
Мы столкнулись, – видно, есть на свете
бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Но домой мы не добрались – вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

Пока процессия шагает,
На хате делится шмотье,
И душу лабухи вынают,
И пьет халяву шнаранье.

Идут шикарные поминки.
Родные мечут колбасу.
Покойный ежится в простынке
Перед дверями в Страшный Суд.
1983 год

Развязать бы мой язык,
Да завяжут руки.
Думал, в голос – вышло в крик
Под стальные звуки.

Думал, нет, не для меня
Каменные стены.
Думал, быстрого коня —
Конь обыкновенный.

У ворот пустых Троян —
Адская находка.
Думал, ветром буду пьян,
Оказалось – водкой.

И, пропившись в пух и прах,
Лихо расплатился
Самой лучшей из рубах —
Той, что я родился.

Не считал потом рубцов,
Да хватал их грудью.
Свечку жег от двух концов —
Думал, ярче будет.

Думал, нет, не до седин
Тянутся потери.
Думал – люди, верил им.
Оказалось – звери.
Думал – в плач, а вышло – в смех.
От испуга, верно.
Думал, к плахе после всех —
Оказался первым.

Наплевать, на ком теперь
Ты, моя рубаха.
В самой горькой из потерь —
Лишь минута страха.

Из груди – унылый стон
От смертельной скуки.
Думал – явь, а вышло – сон.
Вот такие штуки.
1983 год

Рублики-копеечки халявныя,
ой-ё-ё-ё-ёй,
Потерял я вас, а главное —
потерял покой.
Хуже водки – стерва подлая,
ай-я-я-я-яй,
Ах ты, Зойка, телка модная,
только подавай!

Рестораны шумные – колдовское зелье,
Юное, безумное, пьяное веселье.
Софочки да Любочки, а впридачу к ним
Кофточки да юбочки – сигаретный дым.

Улица Восточная – горе и отрада.
Годы мои юные вдаль по ней текли.
И теперь о прожитом сожалеть не надо,
Про забавы первые, дерзкие мои.

Не о том жалею я, что промчалось тройкой,
Вдаль по этой улице прогремело бойко.
Мне вдогонку броситься поздно за тобой,
От меня уносится колокольчик твой.

Улица Восточная – как стрела прямая.
До тебя по улице мне подать рукой.
Мы по этой улице столько лет шагали,
А сошлись на улице, улице другой.
1969 год

Вас смяла жизнь неумолимая,
Жестокий, бешеный прогресс.
Кому дорога ваша длинная
Пришлась как раз наперерез?
И с облучками антикварными
Вы оказались невпопад —
Ни одиночными, ни парными
На километрах автострад.

Колеса хрупкие со спицами —
Да не боялись мостовых.
Не знали: радоваться, злиться ли
На жесты глупых постовых.
И в гонках, вам совсем не свойственных,
И даже в поисках гроша,
Всегда хранили вы спокойствие
И чинный шаг. И чинный шаг.

Вы золочеными каретами
Доступны были не для всех.
Не украшали вас портретами —
Тогда еще считалось – грех.
И лошадиного упряжкою,
Себе поблажки не прося,
Тащили ношу вашу тяжкую
На подогнувшихся осях.

Вы боевыми колесницами
Кому-то виделись во сне,
И люди с царственными лицами
Вас погоняли на войне.
Вы пролетали тройкой свадебной,
Кому-то счастье подарив,
Хрипели вы с невестой краденой,
Узду до боли закусив.

Менялись вы. Менялись всадники.
Сменился камень на бетон.
И нынче в будни или в праздники
Уже не встретишь фаэтон.
Сбылось великое пророчество:
Вас грубо вытеснил мотор.
И всем теперь до боли хочется
Скакать на нем во весь опор.

Я вышел родом из еврейского квартала,
Я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало,
И я родился в злобе и тоске.

Когда подрос, играл в лапту и прятки,
Кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки,
И я не знаю, жив ли он теперь.

Моя семья блюла свободу нравов,
И я привык к тому в конце концов:
Моя маман беспечно и по праву
Меняла часто мне моих отцов.

Из них последний был мне всех роднее,
Хотя меня он вовсе не любил,
И отличался тем, что, не краснея,
На крышу баб по лестнице водил.

Со мной росли еврейские детишки,
Все, как и я, одетые в тряпье —
Мои по папам сестры и братишки —
В душе потенциальное ворье.

Пришла война, отцы их дали драпа,
Не дожидаясь сумрачных годин,
И мой любимый, незабвенный папа
Окрестных баб обслуживал один.

Он изводил на них рубли и трешки,
Что приносила в дом моя маман,
И мы со страху прятались в ладошки,
Когда он утром лазил ей в карман.

Мы через день питались черствым
хлебом,
А папа блуд чесал на чердаке —
Он отдыхал душой под синим небом,
Зажав трояк в мозолистой руке.

Прошли года, я вырос, даже очень,
И стал тайком захаживать в кабак.
И сладострастный мой беспутный отчим
Ловил частенько глазом мой кулак.

Я позабыл свое больное детство
И стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство —
В пятнадцать лет я бабу в дом привел.

А денег мне, конечно, не хватало,
Я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала
Набеги делать в дальние края.

Но воровать мы толком не умели
И день за днем сидели на мели.
И как-то раз менты на хвост насели
И всю контору скопом замели.

Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал, как рыба, верь – не верь!
И наконец, со звездами на ляжках
Я был ментами вышвырнут за дверь.

Тогда я просто чудом отвертелся,
А остальным повесили срока.
Я с ними столько страху натерпелся,
Что за неделю выучил УК.

Теперь я знаю, что и сколько весит,
И я не лезу больше на рожон.
Я поменяю тысячу профессий,
Как папа мой менял когда-то жен.

Родитель мой, блатной и незабвенный,
Меня ты сделал, сделал просто так.
Во мне гудят твои дурные гены,
И я с тоской взираю на чердак.
1983 год

В интервью на Youtube-канале #ЗАУГЛОМ бард и поэт Александр Новиков высказался о трагедии актёра Михаила Ефремова, который в нетрезвом виде совершил смертельную авто аварию.

- Во всей этой истории я, ни в коем случае, не собираюсь умалять вины Ефремова. Он, безусловно, понесёт наказание. Полагаю, что наказание будет жёстким.
Сегодня многие начали сокрушаться, заламывать руки, что как так, великий артист. Мы вот его друзья, мы его знаем. Я хотел бы спросить, хорошо, а где вы были? На ваших глазах этот человек просто погибал как личность? Он, безусловно, одарённый человек, он, безусловно, харизматичный артист, как личность, безусловно талантливый, но это не является смягчающим обстоятельством. Смягчающим обстоятельством для человека, совершившего подобное преступление, может служить только его способ употребления этого таланта и образ его жизни в социуме. Так вот, образ жизни в социуме, довёл его вот до такого происшествия, принесшего огромную трагедию в семью. Смерть невинного человека. Это же случилось не сиюминутно. Во всех последних сводках за много лет фигурировала фамилия Ефремова: там он пьяный был на сцене, там опоздал на спектакль, там уснул, и ещё что-то. И всё время пьяный. Люди, которые сегодня ходят к нему и пытаются восхититься его талантом, я хотел бы спросить, где они были?

Я сегодня посмотрел обращение Ефремова к потерпевшим. Я посмотрел в его глаза и увидел, что это глаза не негодяя, это глаза больного, несчастного человека, искренне раскаивающегося. В них нет страха, в них нет ужаса, в этих глазах. Это глаза именно раскаивающегося, сидящего на обломках собственного профессионального опыта и дара, сидящего на обломках собственной жизни и карьеры, и не знающего что с этим делать. И я тут же вспомнил глаза негодяя Киркорова, который ударил женщину и, понимая что его посадят, сбежал в Израиль. В частной клинике, в которой за деньги напишут всё что угодно, глазами полными ужаса и страха, он искал оправдания себе.

У российского COVID-19 странная побочная реакция: врачи падают из окон, а чиновники рапортуют об успехах в борьбе с коронавирусом

В Петербурге маршрутка сбила двоих водителей, стоявших на дороге после ДТП

Адвокат Ефремова: у актера случился сердечный приступ

Герой России предложил новую дату проведения парада Победы

Депутат МГД Наталия Метлина: Общество должно быть нетерпимым к пьяным за рулем

И БАДы съесть, и в губернаторское кресло сесть

В Талдомском городском округе произошло ДТП

У кого есть право убивать безнаказанно?

Стало известно, что Ефремова могут вырезать из сериалов

В Москве легковой автомобиль и мотоцикл столкнулись на улице Подольских Курсантов

Отсканируйте QR. В открывшемся приложении Сбербанк Онлайн введите стоимость подписки (490 рублей). После чего вышлете код подтверждения на почту shop@argumenti.ru

Читайте также: